Харлан Кобен - Не говори никому. Беглец

В соседней комнате тишина. Мертвая тишина…

Я стал медленно опускать ноги. Фактически это был кувырок назад из лежачего положения. Вес тела помогал мне, и — о чудо! — запястья повернулись как надо. Я стоял на полу позади кровати.

Руки по-прежнему прикованы, рот залеплен липкой лентой. Но я стою, это главное. Итак, что теперь? Нет времени думать. Я уперся грудью в спинку кровати и, собрав все силы, нажал, отталкиваясь ногами. Кровать с гулким грохотом ударилась в дверь. Дикая боль пронзила плечи, руки, позвоночник. В боку что-то хрустнуло. Рванув кровать на себя, я снова ударил ею в дверь, потом еще раз… Наконец спинка кровати не выдержала и рассыпалась. Свобода! Я отпихнул кровать в сторону и попытался размотать липкую ленту. Долго. Распахнув дверь, я прыгнул в темноту.

Кэти лежала на полу с закрытыми глазами. Незнакомец сидел на ней верхом, держа за горло. Я бросился на него. Казалось, время замедлилось, ноги мои двигались словно сквозь вязкий сироп. Противник имел достаточно времени, чтобы приготовиться: он отпустил Кэти и повернулся ко мне. Я по-прежнему видел лишь его силуэт. Он схватил меня за плечи, уперся ногой в живот и перебросил через себя, используя мою собственную инерцию. Я полетел через всю комнату, молотя руками по воздуху. Но мне снова повезло: я приземлился на мягкое кресло, которое рассыпалось, не выдержав удара. Падая, я ударился головой об угол стола. В глазах потемнело. Тряся головой и шатаясь, я поднялся на ноги, готовясь к новой атаке, но то, что я увидел, повергло меня в ужас. Черный человек приближался к Кэти с ножом в руке.

Последующие события заняли всего пару секунд. Но для меня время шло совершенно по-другому, будто я попал в иное измерение. Так бывает. Я понял, что не успеваю. Понял, несмотря на дурноту и дикую боль в голове от удара о стол.

Стол… Там лежал пистолет, который дал Крест! Куда он делся? Упал?

Найти пистолет, повернуться и выстрелить… Не успеть. Черный человек наклонился и схватил Кэти за волосы. Рванувшись к столу, я диким усилием отодрал от лица липкую ленту и заорал:

— Стой, стреляю!

Он обернулся. Я скорчился на полу, лихорадочно шаря руками вокруг стола. Увидев, что я не вооружен, убийца снова повернулся к Кэти, чтобы завершить начатое. Моя рука наконец нащупала пистолет. Нет времени прицеливаться. Я спустил курок.

Услышав звук выстрела, убийца вздрогнул и начал подниматься на ноги. Я развернулся, нажав на спуск еще раз. Незнакомец бросился на пол и откатился в сторону, так быстро, что я успел увидеть лишь мелькнувшую тень. Направив на него пистолет, я выстрелил еще раз. Потом еще… Он дернулся, но продолжал двигаться: я так и не понял, попал в него или нет. Я крикнул «Стой!», но незнакомец был уже у двери. Что-то помешало мне выстрелить ему в спину, кроме того, были дела и поважнее.

Я обернулся к Кэти. Она не шевелилась.

Передо мной сидел новый следователь. По-моему, уже пятый. И я должен был рассказывать все с самого начала.

— Сначала скажите, что с ней, — потребовал я.

Доктор отпустил мое плечо и отошел в сторону. В кино врачи всегда защищают своих пациентов: заявляют, что их пока нельзя допрашивать, что им нужен отдых и все такое прочее. Этот практикант из больницы скорой помощи, вроде бы пакистанец, похоже, даже не знал о подобных глупостях. Он успел лишь залить йодом мои искалеченные запястья, поколдовать над носом да еще распилить ножовкой наручники. (Непонятно, откуда в больнице взялась ножовка по металлу?) Я все еще был в пижаме, в которой спал. Мне выдали только больничные бумажные тапочки.

— Отвечайте на вопросы! — отрезал следователь.

Допрос тянулся уже часа два. Возбуждение, вызванное ночными событиями, прошло, мое тело терзала ноющая боль. И неудивительно.

— Ладно, вы меня убедили, — вздохнул я. — Сначала я приковал себя наручниками к кровати. Потом разбил мебель, немного пострелял по стенам, почти задушил девушку и в заключение вызвал полицию. Блестящая версия.

— Все может быть, — сказал он.

Это был крупный мужчина с холеными усами, от которых несло парикмахерской. Входя, он назвал свое имя, но на это я перестал обращать внимание еще три допроса назад.

— Как, простите?

— Вы могли это сделать для отвода глаз.

— Вы хотите сказать, что я вывихнул плечо, порезал руки и разбил кровать только для того, чтобы отвести от себя подозрение?

Он пожал плечами в классической полицейской манере:

— Был случай, когда один парень отрезал себе член, чтобы мы не подумали, что это он убил свою девушку. Сказал, что на них напала банда чернокожих. Вообще-то, он хотел надрезать только чуть-чуть, а вышло совсем.

— Случай интересный.

— Тут могло быть то же самое.

— Мой пенис в порядке, не беспокойтесь.

— Вы сказали, что к вам кто-то вломился. Соседи слышали выстрелы.

— Да.

Он с сомнением взглянул на меня:

— Почему же тогда никто из соседей не видел, как он выбежал?

— Может, потому, что было два часа ночи? Или это слишком смелое предположение?

Я все еще сидел на операционном столе. Мои ноги не доставали до пола и уже начали затекать. Я спрыгнул вниз.

— Куда это вы собрались? — прищурился следователь.

— Я хочу видеть Кэти.

— Вряд ли это получится. — Следователь подкрутил ус. — С ней сейчас родители.

Он пристально смотрел мне в лицо, ожидая реакции. Я постарался его разочаровать.

Ус слегка дернулся.

— Ее отец довольно резко отзывался о вас.

— Не сомневаюсь.

— Он думает, что это сделали вы.

— С какой стати?

— Вы имеете в виду мотив?

— Нет, я имею в виду цель, намерение. Вы думаете, я пытался ее убить?

Следователь пожал плечами:

— Звучит правдоподобно.

— Тогда почему я вызвал вас, когда она была еще жива? К чему тогда все эти хитрости с мебелью и прочим? Ведь ничто не мешало мне ее прикончить.

— Задушить человека не так-то просто, — сказал он. — Вы могли решить, что она уже мертва.

— Надеюсь, вы понимаете, какую чушь несете?

Дверь позади него отворилась, и в комнату вошел Пистилло. Он бросил на меня уничтожающий взгляд. Я прикрыл глаза и стал массировать переносицу. Следом вошел один из тех, кто допрашивал меня раньше. Он сделал знак усатому следователю, и тот вышел, явно недовольный, что его прервали. Мы с Пистилло остались одни.

Некоторое время он молчал. Обошел комнату, заглянул в стакан с ватными тампонами, в мусорную корзину… В больничных кабинетах обычно пахнет антисептиком, но в этом стоял густой запах дешевого одеколона. Не знаю, кто был его источником: доктор или следователь. Пистилло брезгливо сморщил нос. Я уже успел притерпеться.

— Расскажите, что случилось, — потребовал он.

— Разве ваши друзья из полиции не рассказали вам?