Харлан Кобен - Не говори никому. Беглец

Питер Флэннери напоминал усохшего атлета. Его некогда золотые локоны выцвели и поредели, черты лица расплылись. Он был одет в вискозный костюм-тройку — я таких сто лет уже не видел, — из кармана пиджака свисала золоченая цепочка от часов.

— У меня к вам несколько вопросов по давнему случаю, — сказал я.

Глаза Флэннери, еще не до конца потерявшие юношескую голубизну, уставились на меня. На столе я заметил фотографию самого Питера с толстой женщиной и неуклюжей девочкой-подростком лет четырнадцати. Все трое напряженно улыбались, я бы даже сказал — морщились, будто собирались чихнуть.

— Давнему случаю? — переспросил мой собеседник.

— Моя жена посетила вас восемь лет назад. Мне нужно знать зачем.

Адвокат бросил быстрый взгляд на Тайриза. Тот стоял неподвижно, скрестив руки на груди и спрятав глаза за темными стеклами.

— Я не понял. Вы что, разводились?

— Нет.

— Тогда… — Флэннери шутливо поднял руки вверх и пожал плечами. — Принцип конфиденциальности. Неразглашение информации клиента. Боюсь, я не смогу вам помочь.

— Думаю, моя жена не была вашей клиенткой.

— Вы совсем запутали меня, мистер… — Он выжидательно замолчал.

— Бек, — закончил я. — Не мистер. Доктор.

Когда я назвал имя, подбородок Флэннери дрогнул. Я забеспокоился, не в курсе ли он последних новостей. Нет, тут что-то другое.

— Мою жену звали Элизабет.

Флэннери молчал.

— Вы ведь помните ее?

Он опять задумчиво поглядел на Тайриза.

— Она была вашей клиенткой, мистер Флэннери?

Юрист откашлялся:

— Нет.

— Но все-таки приходила сюда?

Флэннери завозился в кресле.

— Да.

— О чем вы говорили?

— Это было так давно, доктор Бек.

— Не может быть, чтобы вы вообще ничего не помнили.

Флэннери не ответил напрямую.

— Вашу жену ведь убили, верно? — начал он издалека. — Я помню что-то такое было в газетах…

Я попытался вернуться к своему вопросу.

— Зачем она к вам приходила?

— Я — адвокат, — напыщенно произнес Флэннери.

— Только не ее.

— И все же, — с намеком в голосе продолжил Флэннери, — мое время не бесплатно. — Он кашлянул в кулак. — Если не ошибаюсь, речь шла о кое-какой компенсации.

Я оглянулся через плечо. Тайриз уже подходил к столу, доставая деньги и отсчитывая купюры. Он положил перед Флэннери трех «Бенджаминов Франклинов», многозначительно блеснул темными очками и отступил на свое место.

Флэнери, не притрагиваясь, оглядел деньги. Затем сложил вместе сначала кончики пальцев, а потом ладони целиком и сказал:

— Допустим, я откажусь вам отвечать?

— Не понимаю почему, — возразил я. — Разве вы давали подписку о неразглашении?

— Я не об этом, — ответил Флэннери. Его глаза впились в мои. — Вы любили свою жену, доктор Бек?

— Очень.

— И не женились повторно?

— Нет. При чем тут это?

Он откинулся на спинку кресла:

— Уходите. Забирайте свои деньги и уходите.

— Нет. Этот вопрос очень важен для меня, мистер Флэннери.

— А вот этого я не понимаю. Ее нет в живых уже восемь лет. Убийца давно сидит в тюрьме.

— Что ж такое вы боитесь мне сообщить?

Флэннери ответил не сразу. Тайриз вновь отлепился от стены и шагнул к столу. Флэннери смерил его взглядом и неожиданно для меня устало вздохнул.

— Сделайте любезность, — попросил он, — не давите на психику, хорошо? Здесь бывали головорезы, рядом с которыми вы просто Мэри Поппинс.

Тайриз угрожающе наклонился. Это не возымело действия. Я окликнул его по имени и, когда он обернулся, помотал головой. Тайриз разочарованно вернулся обратно. Флэннери просто тянет время. Пусть. Я могу позволить себе подождать.

— Вам и самому не захочется этого знать, — после долгой паузы заявил адвокат.

— Захочется.

— Мой рассказ не вернет вам жену.

— Может, и вернет.

Последние слова привлекли внимание Флэннери. Сперва он нахмурился, а потом лицо его смягчилось.

Адвокат отъехал в кресле чуть-чуть назад и в сторону и уставился на занавески, столь мятые и пожелтевшие, словно их не меняли со времен слушаний по «Уотергейту» [15] «Уотергейт» — отель, в котором в 1970-х гг. произошел инцидент, связанный с установкой подслушивающей аппаратуры и повлекший политический скандал и отставку президента США Ричарда Никсона. . Потом сложил руки на объемистом брюшке, которое приподнималось и опадало в такт его дыханию.

— В то время я был государственным защитником, — начал он. — Знаете, что это такое?

— Вы защищали неимущих, — сказал я.

— Примерно так. Согласно правилу Миранды [16] Правило Миранды — юридическое требование, согласно которому задерживаемому лицу должны быть разъяснены его права. Было сформулировано Верховным судом США в деле «Миранда против штата Аризона». , если обвиняемый не может позволить себе нанять адвоката, его назначат. Вот меня и назначали.

Я кивнул. Флэннери не заметил этого, он все еще разглядывал занавески.

— Однажды я должен был защищать подозреваемого в одном из самых громких убийств на территории штата.

В животе у меня похолодело.

— Кого убили? — спросил я.

— Брэндона Скоупа. Сына миллиардера. Помните тот случай?

Я застыл от ужаса. Дыхание перехватило. Неудивительно, что фамилия Флэннери показалась мне знакомой. Брэндон Скоуп. Я чуть не замотал головой. Не потому, что не помнил то громкое дело, а потому, что не хотел, чтобы Флэннери повторял имя убитого.

Это случилось восемь лет назад. Да, именно восемь лет. Месяца за два до смерти Элизабет. Для ясности дела позвольте вкратце пересказать то, что писали тогда газеты: Брэндон Скоуп, тридцати трех лет, был ограблен и убит. Его убили двумя выстрелами, а потом выбросили у недостроенного здания в Гарлеме. Деньги, которые он имел при себе, исчезли. Газетчики залились слезами и запели покойному дифирамбы. Писали о благотворительной деятельности Брэндона, о том, как он помогал нищим, бездомным и уличным детям, а ведь мог бы спокойно работать в папочкиной корпорации и горя не знать. Что-то вроде этого. Это было одно из тех убийств, что «всколыхнули нацию» и привели к многочисленным обвинениям и выяснениям отношений. Скоуп-старший основал благотворительный фонд имени сына, который возглавила моя сестра Линда. Трудно переоценить то добро, которое она сделала на этом посту.

— Помню, — мягко сказал я.

— А в курсе вы, кого арестовали?

— Уличного паренька, — припомнил я. — Одного из тех, кому он помогал, так?

— Точно. Арестовали Хелио Гонсалеса. На тот момент ему было двадцать два года, обитал он в Баркер-Хаусе, в Гарлеме, и имел нехилый послужной список: грабеж, поджог, вооруженное нападение и так далее. Просто луч света во мраке наш мистер Гонсалес.

У меня пересохло во рту.