Виктория Хелен Стоун - Джейн Доу. Без сожалений

Я принимаюсь позировать, хихикая над его инструкциями.

— Может, не надо снимать мое лицо?

— Стараюсь изо всех сил… Повернись. Приподними ночнушку. Вот так… А теперь чуть-чуть наклонись. Здорово… — Я слышу, как разъезжается его молния, а дыхание учащается. — Прикоснись к себе.

— Стивен!

— Давай. Двигайся. Для меня. Вот так, ты моя хорошая девочка…

— Ты снимаешь видео?

— Может быть.

— Стивен!

— Повернись и сними ее. — Теперь в его голосе появляется хрипотца.

Я делаю, как мне велено, при этом спотыкаюсь, словно я пьяная.

— Здорово, — говорит он. — Просто класс. У тебя отлично получается. Моя личная маленькая шлюшка… А теперь дотронься до них.

Я обхватываю свои груди и издаю стон. Мне нравится выставлять себя напоказ, и не надо изображать возбуждение. Сама посмотрю видео позже.

Некоторое время Стивен онанирует, одновременно давая мне инструкции, которые я выполняю. Он довольно быстро доводит себя до того состояния, когда ему хочется, чтобы я встала перед ним на колени. Я подчиняюсь его приказу.

— Доставь мне удовольствие, детка.

— Не снимай это, — говорю я.

— Не буду. — Естественно, будет. Но я все равно притворяюсь, будто поверила ему.

— Я люблю тебя, — говорю я, глядя на него огромными глазами.

— Я тоже тебя люблю, — бормочет он. — Я ужасно тебя люблю, детка. — Наклоняет мою голову туда, куда ему нужно. — Просто ужасно.

Стивен думает, что он тут главный. Он ладонью пригибает мою голову, он пихает свой член мне в рот почти до глотки. Он думает, что доминирует надо мной. Но сейчас, когда его любимая часть тела у меня между зубов, в уязвимом положении он. От стояния на грязном дощатом полу у меня начинают ныть колени, однако я фантазирую, как впиваюсь зубами в его член, откусываю его у самого корня, и в таких размышлениях время пролетает быстро.

После всего я приношу ему еще пива, сажусь рядом и прижимаюсь к нему. В ответ он не проявляет никакой благосклонности. Большой сюрприз.

Но это неважно. Я испытываю собственное удовлетворение от мысли, что теперь он полностью утратил бдительность. Отличная работа.

— Ты никогда не думала о том, чтобы увеличить грудь? — спрашивает Стивен заплетающимся языком. Сейчас только семь, а он успел выдуть, как мне кажется, всю упаковку из двенадцати банок.

Я отстраняюсь и мрачно смотрю на него, словно я оскорблена.

— Что?

— Они у тебя маловаты.

— Ничего подобного!

— В смысле, они классные и все такое… Действительно красивые. Но для твоего типа фигуры они могли бы быть побольше.

— Мне с трудом верится, что ты все это говоришь! — Я рукой прикрываю обнаженную грудь и тянусь за пледом, который висит на спинке дивана. Показываю, что он заставляет меня стесняться своего тела. От пледа пахнет пылью и плесенью. — Неужели тебе нравятся огромные фальшивые сиськи?

— Конечно. У моей бывшей были такие. Классные сиськи.

Он говорит о Мег. Она увеличила себе грудь по собственной инициативе в качестве подарка на окончание колледжа. После операции я целых три дня покупала ей рецептурные препараты и приносила еду из ресторанов.

— Все еще жалеешь, что ты не с ней, да?

— Нет. Я говорил тебе, что она была чокнутой. Я просто думаю, что с имплантами ты бы тоже шикарно выглядела.

— Ну, у меня нет на это денег, так что разговор глупый. — Я отодвигаюсь от него и обиженно надуваюсь.

— Может, я и помогу тебе…

— Ты готов оплатить операцию?

Он пожимает плечами.

— Очень может быть. Ведь тогда они принадлежали бы мне, да? Милая новая игрушка…

— Хватит. У меня красивая грудь в том виде, в каком она есть. — Стивен делает все возможное, чтобы поколебать мою уверенность в себе, так что я притворяюсь, киплю от негодования.

Интересно, сколько раз он заводил такие разговоры с женщинами? Может, он смотрел на увеличенную грудь Мег и видел какую-то женщину, которая ради него уже прошла через эту операцию? Специальное предложение «два в одном»: большие сиськи и комплексы по поводу фигуры!

Я пыталась отговорить Мег от операции, но вовсе не потому, что считаю импланты вредными. В этом мире мы должны использовать любые преимущества, что сможем заполучить. Мои возражения проистекали от недоверия к хирургам. Среди них слишком много таких, как я. Для нас это замечательная профессия. Безграничная власть и отсутствие страха сделать ошибку. Все это замечательно для того, кто держит скальпель, а вот для того, кто лежит на столе, — не всегда.

И все же я помогла ей пройти через восстановительный период. Возможно, когда-нибудь я тоже сделаю себе операцию, когда стану старше и грудь обвиснет. Я не могу допустить, чтобы такой полезный инструмент покрывался ржавчиной. Забавно, какими беспомощными становятся мужчины перед женской грудью…

— А знаешь, детка, мне кажется, ты красивая, — говорит мне на ухо Стивен.

— Точно?

— Конечно. Ты же моя девочка.

— А что тебе во мне больше всего нравится?

— Ты нежная. Ты горячая. Ты добрая христианка. И ты нравишься моей семье.

Я радостно поворачиваюсь к нему.

— Я действительно им нравлюсь? Вот они мне ужасно нравятся.

— Папа все твердит, чтобы я не дал тебе сбежать.

— О! Как мило с его стороны. Ты думаешь… если мы… ну… если мы когда-нибудь поженимся… думаешь, я смогу называть его папой?

— Да. Да, думаю, ему понравилось бы. Да и мне тоже.

— Вот здорово было бы иметь настоящую семью…

— Я был бы счастлив дать тебе это. Настоящий дом. Доброго отца.

— И еще Ронду. Она такая добрая…

Стивен мгновенно напрягается, и у меня учащается пульс. В азарте охоты я забыла о его странной антипатии к Ронде. И сейчас идеальный момент, чтобы надавить на него и вытянуть подробности. Речь у Стивена невнятная, слова налетают друг на друга. Я еще ни разу не видела его таким пьяным. Поэтому воспользуюсь всеми возможными преимуществами. Не знаю, какую рану нанесла ему Ронда, но эта рана гноится, и я хочу расковырять ее.

— Знаешь, — беззаботно говорю, — я тут подумала, что стоит попросить у тебя номер Ронды, чтобы предложить ей вместе выпить чаю например. Мы смогли бы получше узнать друг друга… Устроили бы девичник.

— Нет.

— Но если мы однажды все же поженимся…

— Нет. Я не хочу, чтобы ты сближалась с ней. Она плохо влияет.

— Ронда? — Я усиленно морщусь, изображая озадаченность. — О чем ты говоришь? Она же твоя мачеха.

— Она шлюха.

Господи, опять это? Мы, шлюхи, повсюду.

— Стивен, она милая. Ты зря так злишься на нее. Мне кажется, она хорошая жена и…

Он обрывает меня пренебрежительным фырканьем.

— Она шлюха, жадная до денег! Вот кто она.

— Не понимаю. Она, что, изменяла твоему отцу?

— Да.

— Что? — Мне не удается убрать восторг из своего возгласа, но Стивен этого не замечает.