Андерс де ла Мотт - Осеннее преступление

Морелль снова покачал головой. Краем глаза Анна увидела, что Алекс уже закончил с жалюзи и теперь стоял, повернувшись к отцу спиной, но явно прислушиваясь к разговору.

— Через два дня из юридического бюро Гуннарсона пришло письмо. Договор об охоте расторгается, причем немедленно. После этого мы с Элисабет Видье раззнакомились окончательно, и она, к сожалению, перенесла плохое отношение на следующее поколение. — Он махнул на Алекса, который снова сосредоточился на окне. — Кстати, вы с ней уже виделись?

Вопрос прозвучал как бы между прочим, но Анна мгновенно уверилась, что он-то и был целью всего рассказа.

— Нет, только с ее семейным юристом, ну и с Клейном.

— Ясно. — Морелль кивнул, на лице выразилось некоторое облегчение. — Брур Клейн неплохой. Энглаберга вообще существует только благодаря ему. Он взял на себя управление хозяйством, когда Карл-Юхан довел усадьбу чуть не до разорения.

Он помолчал, как будто обдумывая сказанное, и покосился на Алекса.

— Анна, Элисабет Видье захочет навестить вас, — тихо сказал он. — Захочет вытащить на свет божий одну старую историю. Трагический случай. Ее парнишка, Симон…

Прежде чем Морелль успел еще что-нибудь сказать, окно с громким стуком закрылось. Анна вздрогнула и с любопытством подняла голову.

— Ну вот. — Алекс сунул отвертку в карман, поднял жалюзи, которые теперь ходили, как положено, и повернулся к отцу. — Покажешь, что тут еще надо починить?

Анна постояла, глядя, как отец и сын уходят по коридору. Со спины они телосложением и манерой двигаться казались почти одинаковыми. Прежде чем свернуть направо, перед самой лестницей, Александер обернулся и посмотрел на Анну. Чуть улыбнулся, отчего у Анны поднялось настроение. Он тебе понравился, констатировал Хокан без признаков ревности в голосе. Анна буркнула ему “заткнись” и снова взялась за рапорты, но чувство, посетившее ее вчера во время обеда, очень скоро вернулось.

Как будто рядом с Анной что-то происходит — что-то, чего она пока не может понять.

Карина затянулась глубоко и длинно, как показал ей Джо. Она чувствовала на себе его взгляд. Джо придвинулся так близко, что их тела касались друг друга. Нравится ей это или нет? Джо симпатичный, не отнимешь. К тому же на несколько лет старше Алекса, более зрелый. И умнее, кстати. Алекс не понял, что Джо издевается над ним. Что “альфа-самец” — это ирония, а не прикольное прозвище.

Больше всего ей хотелось избежать этого приключения, избежать пререканий с Алексом, не лежать в отсыревшей палатке, слушая якобы увлекательные разговоры, кто там что себе напланировал. Планы были у всех, кроме нее и бедняги Бруно. Но даже при том, что Алекс откровенно пускает слюни по поводу этой лахудры, сестрицы Джо, незваные гости — во всяком случае пока — изрядно оживляли вечер.

По кругу пошел второй косяк, воодушевление вокруг костра нарастало. Мари — явно под кайфом — во весь голос и довольно фальшиво пела:

— Ooh, baby, baby it’s a wild world [18] Это безумный мир, малышка (англ.). …

Симон играл, опустив веки — глаза он открывал, лишь когда Таня совала косяк ему в губы. Лоб у Симона блестел, пальцы летали по струнам. Сегодня вечером с ним что-то творится, подумала Карина. Что-то непривычное. Почти привлекательное — качество, которое Карина никак не могла связать с Симоном Видье.

Алекс, сидевший рядом с Таней, из кожи вон лез, чтобы завладеть ее вниманием, и это было столь же противно, сколь и предсказуемо. Но почти не задевало Карину, к ее собственному удивлению. Сама не зная почему, она стала злиться на то, как Таня переносит косяк от собственного рта к губам Симона, а потом снова к себе. Мягко, медленно, словно передает поцелуй. Карина никак не могла ответить себе, почему ее это задевает.

Вернулся Бруно, уходивший помочиться. Опустился рядом с Мари, застенчиво протянул бутылку воды. Мари посмотрела на него как на идиота и отпила пива из банки, которую только что дал ей Джо, хотя обычно спиртного не пила.

Карина подумала, что надо бы помочь Бруно с Мари. Заставить ее чуток прийти в себя, пить воду время от времени. Но все-таки ужасно смешно, что такая вся правильная Мари Андерсон сейчас лыка не вяжет.

Песня закончилась, и Симон, похоже, решил сделать перерыв. Он положил голову на камень и закрыл глаза. Таня прильнула к его плечу. Это интимное движение еще больше взбесило Карину, и она почти не обратила внимания, как Джо положил руку ей на спину. Пусть, до поры до времени.

— Ну что, молодежь, — начал Джо преувеличенно взрослым голосом. — Вот вы и в студенческих фуражках. Вся жизнь перед вами. Нет ничего невозможного!

Он затянулся и передал косяк Карине.

— Так о какой же жизни вы мечтаете? Кем станете, когда вырастете? — Он ткнул пальцем в Бруно. — Давай начнем с тебя, Мистер Кухня!

Бруно покосился на Мари, которая, кажется, уже с трудом сидела прямо.

— Собственный ресторан, — сказал Бруно. — Не папин, а мой собственный.

— О-о, повар. Благородная профессия. Люди всегда хотят есть, верно?

Бруно неуверенно кивнул и отвел глаза, словно не мог понять, издевается Джо над ним или нет. А вот Карина сразу поняла. Происходящее забавляло ее. Забавляло, что она одна все понимает.

— А ты? — Джо повернулся к Алексу. — Мистер Альфа-самец? Из тебя что выйдет?

— Олимпийское золото, — уверенно ответил Алекс, одновременно пытаясь перехватить Танин взгляд. — Борьба. Я второй в Швеции в своей возрастной группе и весовой категории. Девяносто второй, Олимпиада в Барселоне — и я выше всех на пьедестале почета.

Он широко улыбнулся и напружинил бицепсы, подмигнув Тане. Карина еле заметно покачала головой. Произойди такое всего какой-нибудь год назад, она закатила бы сцену. Но как же ей все надоело. Надоела эта идиотская игра, надоело болтаться между ссорами, примирительным сексом, повседневностью — а потом снова ссора, и нет этому конца-края.

— Неплохо, — сказал Джо. — Ну а ты, моя красавица? — Он повернулся к Карине. Та процедила:

— Что угодно, лишь бы убраться отсюда.

— Что угодно? Правда? — В голосе Джо зазвучала нежность. Он как будто собирался добавить еще что-то, но его перебила Мари.

— Политика! — громко объявила она. — Я хочу заниматься… — Она запнулась, собирая слова. — Заниматься политикой. Риксдаг. Но сначала — учить политологию в Лунде. Мы с Симоном на следующей неделе переезжаем.

— Да-да. А что, по-вашему, будет с нашим юным трубадуром?

— Рок-музыкант, — ответил Симон неожиданно твердым голосом.

— Рок-музыкант, значит? — иронически усмехнулся Джо. — Неплохая мечта. Прижизненная слава? Sex and drugs and rock’n roll!

— Вроде того. — Симон так и лежал, закрыв глаза.