Андерс де ла Мотт - Осеннее преступление

— Ну перестань, — заплетающимся языком проговорила Мари. — Симон будет учиться музыке в Мальмё. Жить будет у меня. Мой папа такую квартирку нашел, охренеть, прямо в центре Лунда.

— Нет. — Симон открыл глаза. Голос сосредоточенного человека.

— Что “нет”? — спросила Мари.

— Нет, я не поеду в Лунд.

— Чего?

Карина бессознательно выпрямилась. И заметила, что не одна — Алекс и Бруно тоже разогнулись.

— Я поеду на гастроли с одной группой. От них ушел гитарист, и им срочно нужна замена. Гастроли начинаются через три недели, так что во вторник я уезжаю в Стокгольм.

Вокруг костра воцарилось молчание, и несколько секунд все ждали, что Симон захохочет и скажет, что пошутил.

— Серьезно? — спросил Бруно, когда молчание стало затягиваться.

Симон кивнул.

— И что за группа?

– “Талисман”.

— Блин, мы же их по радио слушали, когда ехали сюда. Как так вышло-то?

Симон пожал плечами.

— Мой преподаватель гитары знает одного парня со студии звукозаписи. Он порекомендовал меня. На прошлой неделе я встретился с двумя чуваками из группы в Мальмё, мы сыгрались. Они явно решили, что я им подхожу.

Карина почувствовала, как сильно забилось сердце. Как смесь радости и возбуждения растекается по телу. Наконец-то событие. Кто-то сделал что-то неожиданное. Карина тут же ощутила укол зависти, но постаралась подавить ее.

— Симон, но так же нельзя. Где ты будешь жить? — Голос у Мари был такой, словно она вот-вот расплачется.

— Студия звукозаписи сняла квартиру, субаренда, пока мы катаемся. Турне — четыре месяца. Швеция, Европа, даже пара концертов в Азии. А потом видно будет. Больше всего мне хочется самому писать музыку, но группа — хороший старт.

— Я же уже заказала нам мебель. — У Мари дрогнул голос.

И тут Джо убрал руку со спины Карины и зааплодировал.

— Браво, трубадур! По сравнению с тобой и твоими планами все остальные — горстка неудачников. Рок-звезда — вот, друзья мои, как выглядит настоящая мечта!

Джо усмехнулся и снова положил руку на спину Карине. На этот раз — на пару сантиметров ниже. Карина не стала стряхивать ее.

— Ну а ты-то, что ты сделал, сидишь тут такой крутой! — огрызнулся Алекс, который, похоже, наконец сообразил, куда клонит Джо.

— Спокойней, спокойней, Мистер Альфа-самец! — Джо вскинул свободную руку. — Я на твоей стороне. Я тоже чертовски завидую трубадуру. — И Джо спустил руку Карине на копчик. Карина отпихнула его, поднялась, пошатываясь, подошла к Симону и обняла его:

— Ну круто, поздравляю. Наконец-то кто-то вырвется отсюда!

Она опустилась рядом с Симоном, и теперь он сидел между ней и Таней.

— И когда ты собирался рассказать? — У Алекса все еще был злой голос, хотя он отвернулся от Джо и теперь обращался к Симону.

— Все недавно только прояснилось. Со студии звонили сегодня после обеда.

— И ты ничего не говорил?

— Мне надо было переварить. И потом, теперь-то я все рассказал, правда? — Симон тоже заговорил раздраженно. Атмосфера вокруг костра переменилась, за несколько минут превратившись из расслабленной в возбужденную, а из возбужденной — в напряженную. Карина чувствовала на себе взгляд Джо. На какой-то миг он утратил контроль над шуткой, признание Симона сбило его с толку так же, как остальных. Но вот он уже изучал пятерых друзей с глумливой улыбкой на губах.

— Да, согласен, — усмехнулся он. — Нелегко видеть, как сбываются чьи-то мечты, верно? Особенно если это мечты твоего лучшего друга.

— Придержи язык, — сказала Карина. И тут же поняла, что угодила в ловушку. Какую бы психологическую игру ни затеял Джо, Карину туда затянуло.

— Симон, не сыграешь нам? — попросила Таня. — Что-нибудь из твоего собственного?

— Ну, не знаю…

Таня придвинулась ближе, положила ладонь Симону на руку.

— Пожалуйста. Для меня.

Симон покраснел, быстро огляделся и взял гитару.

— Ладно. — Он провел большим пальцем по струнам. — Называется — “Lonely Waters [19] Пустынные воды (англ.). ”.

Он взял пару грустных, красиво нисходящих аккордов. И запел.

– “I saw a friend today, someone I knew long ago. But I still recalled her name.” [20] Сегодня я встретил подругу, подругу из давних времен. Но я не забыл ее имени, я не забыл их имен (англ.).

Голос Симона улетал от костра, и скалы возвращали его красивым эхо.

– “And she told me this. My friend from long ago. And things will never be the same” [21] Она рассказала мне это — подруга из давних времен. Все навсегда изменилось… (англ.). .

Внешне Симон не изменился. Длинные светлые волосы до плеч, острый нос, тонкие пальцы летают по струнам. Карина сто раз слышала, как он играет и поет почти так же, как сейчас. И все же он вдруг превратился в кого-то совершенно другого.

– “I’ll see you by the waters. The dark and lonely waters” [22] И мы встретимся у воды. У темных пустынных вод (англ.). .

Таня подхватила припев. Голос у нее оказался глубже, чем ожидала Карина, и Симон быстро приспособился. Теперь он пел не мелодию, а вторую партию. В исполнении таких разных голосов песня зазвучала еще прекраснее. Карина и все остальные просто молчали и слушали. Даже Джо, хотя он и сохранял ироничное выражение на лице. Симон и Таня пели дальше, их голоса сплетались, эхом отдаваясь в каменоломне.

– “The dark and lonely waters”.

На последнем припеве Карина попробовала присоединиться к песне, но без особого успеха. Ее голос по сравнению с другими был слабым, ломким, едва слышным. Когда песня отзвучала, воцарилась тишина.

— Вот это да. — Карина взяла Симона за руку.

— Спасибо, — ответил он, не спуская глаз с Тани.

Алекс раздраженно сплюнул.

— Офигеть, — сказал Бруно. Он, кажется, хотел добавить что-то еще, но взгляд Мари заставил его промолчать.

Джо поднялся, подчеркнуто потянулся и подмигнул Карине.

— Что-то скучно мне стало. Как насчет ночного купания? Или вы, детишки, боитесь купаться в темноте?

Железнодорожный вокзал Неданоса помещался в красивом здании, построенном в начале ХХ века: высокие колонны, оштукатуренный фасад, по центру — башенка с большими часами. Внутри виднелись небольшой зал ожидания, непременный киоск “Прессбюро” и большой плакат, извещавший, что здесь скоро откроется “Эспрессохаус”.

В пять часов дня на автобусной стоянке у вокзала было полно народу: кто-то возвращался с работы, кто-то из школы. Анна остановилась в зоне посадки и высадки, вышла из машины и стала высматривать Агнес. В воздухе висели выхлопные газы и сигаретный дым. Агнес все еще не появлялась, и Анна решила выйти к поездам. Она шагнула на тротуар, и тут ее окликнули.

— Здесь нельзя парковаться!

Рядом остановилась патрульная машина, окошко поехало вниз. На пассажирском месте сидел Йенс Фриберг, за рулем Анна угадала коротко стриженную нахалку из комнаты отдыха.