Андерс де ла Мотт - Осеннее преступление

И плотина вдруг прорвалась.

Врач констатировала, что Агнес, учитывая обстоятельства, чувствует себя неплохо, и они молча посидели, пока Анна собиралась с духом. Свет на потолке был выключен, жалюзи наполовину опущены, и в палате стоял мягкий полумрак.

— Я кое-что должна тебе рассказать, — начала Анна. — Должна была рассказать давным-давно. Про папу.

Агнес выпрямилась.

— О настоящей причине нашего переезда сюда, — продолжила Анна. — Или, если хочешь, — нашего бегства.

Анна глубоко вдохнула и начала рассказ. Она говорила медленно, то и дело набирая в грудь воздуха; она почти не заикалась, пробираясь через их историю, хотя никогда в жизни ей еще не было так трудно. Она начала с того, как они с Хоканом познакомились в Полицейской академии, объяснила, почему они развелись. А потом рассказала, как он умер. Не забыла ни одной болезненной мелочи, ничего не упустила, хотя слезы лились ручьем.

Потом она сидела на кровати Агнес, положив голову дочери себе на колени. Анна гладила ее по лбу, пока та не заснула, совсем как в детстве.

Маленькая моя, думала Анна.

Наша маленькая.

Она услышала, как в палату вошел Хокан. Угадала его присутствие — серая фигура у стены в полутьме. Он больше не сидит у нее в голове, он свободен.

Ты все сделала правильно, дорогая, прошептал он.

Голос у него был ласковый и грустный. Анна понимала почему. Его печаль выросла из настоящей причины, по которой Анна так долго тянула с рассказом. Хокан подошел и встал рядом с ней.

— Тебе правда пора? — спросила — или подумала — Анна. — Ты не можешь остаться? Хоть ненадолго?

Хокан не ответил, только безрадостно улыбнулся. Может, еще попросить его остаться? Объяснить, как он нужен и ей, и Агнес. Но Анна понимала: просить бессмысленно.

Мне пора, прошептал Хокан и погладил ее по щеке. Прощай, моя любимая Анна. Все будет хорошо.

Они вместе отсчитывают кнопки, как в первый раз.

Три, три, семь, пять, девять, два.

Ввод.

И он уходит, с коротким вздохом облегчения.

После того как Агнес перевели в обычную палату, Анна без особой охоты решила съездить в Табор. Надо было поесть, переодеться, к тому же наметилось дело поважнее. Мило. Агнес спросила ее о собаке, и Анна — какая глупость — позволила материнскому рефлексу одержать верх. Анна сказала, что с Мило все в порядке. Белая ложь. Очнуться от долгого обморока после опасной автоаварии и в тот же день узнать правду о смерти отца — шестнадцатилетнему человеку такого более чем достаточно.

В последний раз Анна видела Мило с Агнес на заднем сиденье и была уверена, что, когда машина, кувыркаясь, скатывалась по склону, собака от удара потеряла сознание, а потом вместе со всеми угодила на дно реки. Машину должны достать только в конце недели, так что можно, конечно, надеяться, что Мило сумел выбраться, а потом пробежал чуть меньше мили до Табора и нашел дорогу домой, но Анне так и не удалось убедить себя, что такое возможно.

Анна забрала свою непросохшую еще куртку из палаты, заплатила двести крон, в которые обошлась ей неотложная помощь, и, уходя, заглянула к Лизе. Та, кажется, искренне обрадовалась известиям об Агнес.

— Я останусь здесь до завтра, — сказала она. — Загляну к Агнес утром, ладно?

— Конечно!

— Кстати, как ее собачка?

Анна выдавила улыбку.

— Надеюсь, все-таки неплохо. Поеду домой, поищу его.

В регистратуре Анна хотела вызвать такси, но ей сказали, что такси уже стоит в отделении неотложной помощи, и она пошла туда. Тело все еще плохо слушалось, мышцы болели, и двигалась она медленно и скованно. Анна отыскала такси и тут же заметила знакомый грузовик с польскими номерами, который заворачивал к месту высадки. Из грузовика вылезли двое мужчин, и Анна сразу их узнала. Двое поляков из Энглаберги, которые помогали им с Агнес во время переезда. У одного из них на голени была широкая окровавленная повязка. Он оперся на товарища и, хромая, двинулся к входу в отделение скорой помощи. Грузовик остался стоять в зоне посадки. Водителя Анна тоже узнала. Он кивнул ей и опустил окошко.

— What happened [27] Что случилось? (англ.). ? — спросила Анна

— Accident [28] Несчастный случай (англ.). .

— Where [29] Где? (англ.). ?

— In forest [30] В лесу (англ.}. . — Водитель как будто хотел сказать что-то еще, но тут его здоровый соотечественник вышел из дверей больницы и прокричал что-то по-польски, отчего водитель завел грузовик.

— Sorry, — извинился он и поднял окно.

Дорога домой заняла сорок пять минут, и на последнем отрезке Анне пришлось показывать таксисту, куда ехать. Проезжая поворот на склоне, где Анна потеряла управление, она заставила себя закрыть глаза. Не хотелось видеть, насколько они были близки к смерти.

Когда они въехали во двор, Табор молчал. Горел только фонарь над дверью, и Анна наклонилась между сиденьями, чтобы рассмотреть, не сидит ли на крыльце белая фигурка. Крыльцо было пустым, и у Анны сдавило в груди.

Такси уехало. Анна зажгла в доме весь свет и снова вышла на крыльцо.

— Мило! Ми-и-и-ло-о-о!

В ответ только ветер шумел в деревьях.

Анна оставила входную дверь открытой на случай, если пес появится. Потом нашла беспроводной телефон и после пары попыток вспомнила пин-код. Теперь она сможет проверить голосовую почту на своем мобильном.

Сообщение от адвоката она удалила. Следующее сообщение ее слегка удивило.

“Привет, это Алекс… Морелль”. Голос звучал неуверенно. “Просто хочу спросить, как ты там. Я думал о том, что ты сказала. Про мальчика, которым я был, и мужчину, которым я стал. Не знаю, когда закончилась моя жизнь, но я собираюсь вернуть ее себе. Чего бы мне это ни стоило.”

Кажется, дальше он забыл, что хотел сказать, или просто передумал. Сообщение резко обрывалось.

Анна дождалась третьего сообщения и сразу узнала скрипучий голос полицеймейстера. Он начал с соболезнований по поводу аварии и выражения радости и облегчения по поводу того, что все они спаслись, однако Анна сразу поняла, зачем он звонил. Грудь сдавило еще сильнее.

“.Решил перевести вас на новую должность в Мальмё, в мой офис. Здесь ваши навыки найдут лучшее применение. Карьерный рост, зарплата повыше.”

Полицеймейстер преподносил перемены как повышение по службе. Как шаг вверх по карьерной лестнице. Он даже подчеркнул, что твердо верит в нее; полицеймейстер завершал свою речь тем, что сейчас для нее самое важное — оправиться после аварии и сосредоточиться на семье. Анна прекрасно поняла, что произошло, стоило ей только уточнить время. Сообщение от полицеймейстера записано всего через два часа после ее разговора с Бенгтом Андерсоном. Автоавария стала последней каплей. Начальник полиции уступил давлению Бенгта и его высокопоставленных друзей, во главе которых, вероятно, стояла бойкая губернаторша.