Андерс де ла Мотт - Осеннее преступление

И Кайя Бьянка, и Элисабет Видье сказали, что Лиза кажется им знакомой, и все же Анна упустила этот момент, что теперь сильно ее задевало.

Несколько минут Лиза молчала. Лицо белое, в голове явно хаос. Анна принесла ей стакан воды, и Лиза залпом выпила его. Лицо немного порозовело.

— Но мы ведь не знаем наверняка, что Джо, когда заказывал тест, сравнивал со мной себя, — сказала она.

— Не знаем, но это более чем вероятно. Кого еще он мог сравнивать?

Лиза отмахнулась от вопроса.

— Я имею в виду, откуда у нас такая уверенность, что Симон — мой отец?

— Нам придется провести еще один ДНК-анализ, сравнить тебя с кем-нибудь из близких родственников Симона. А значит, придется объяснить Элисабет Видье, что она, по всей вероятности, твоя бабушка.

Лиза со стуком поставила стакан.

— Я понимаю, что это странно, но можем ли мы поговорить с ней сегодня вечером? Я завтра утром уезжаю, а мне хотелось бы присутствовать при разговоре. — Вид у Лизы был взволнованный и решительный одновременно.

Анна чуть приподняла бровь и посмотрела в окно. Уже успело стемнеть, дождь стучал в стекло, а ветер поднялся такой, что скрипели стропила.

— Наверное, лучше подождать, — сказала она.

— Зачем? — Лиза встала. — Если уж мы решили поговорить с Элисабет, то зачем откладывать. Время еще не очень позднее.

Может, сослаться на непогоду? Разумно было бы подождать, успеть обдумать, что все это значит. Но в глубине души Анну, как и Лизу, подмывало поделиться открытием. Чтобы дописать к трагедии Симона Видье если не счастливый, то сколько-нибудь хороший конец. К тому же присутствие Лизы, когда Анна будет рассказывать обо всем Элисабет, более чем правильно.

— Хорошо, — сказала она и пошла за ключами.

Под рев ветра они добежали до машины. Лобовое стекло залепили мертвые листья. Анна завела машину и медленно поехала по темной лесной дороге. Обе женщины молчали, атмосфера была напряженной и в то же время полной предвкушения.

Они уже добрались до аллеи, ведущей к Энглаберге, когда увидели между деревьями синие проблески. У сторожки Клейна им навстречу попалась “скорая помощь”, и Анна прижалась к обочине, чтобы пропустить машину. Место рядом с водителем пустовало, и видно было, что “скорая” торопится. Анна и Лиза еще какое-то время постояли на обочине, глядя друг на друга.

— Поедем назад? — встревоженно спросила Лиза.

— Поднимемся и узнаем, что стряслось.

В усадьбе горел весь свет. Анна поставила машину во дворе, и они медленно пошли к дому. Входная дверь оказалась приоткрыта. Анна постучала и вошла в огромный, словно бы опустевший дом. Они с Лизой переглянулись. Из курительной, где Анна на днях сидела с Элисабет, доносились звуки, и женщины медленно двинулись туда.

— Есть кто-нибудь?

Одно из тяжелых кресел было опрокинуто. На полу валялись пустые пластиковые упаковки, какие оставляет после себя бригада скорой помощи, когда медики торопятся.

Когда Анна и Лиза вошли, им навстречу поднялась с кресла Мари Сорди. Лицо бледное, губы сжаты.

— Что стряслось? — спросила Анна. — В аллее нам встретилась “скорая”.

Мари пыталась совладать с лицом.

— Тетя Элисабет, — тихо сказала она. — Я нашла ее здесь, на полу.

— Она жива?

— Да, но все плохо. Клейн уехал с ней на “скорой”. Я тоже поеду, только сначала… — Мари указала на мусор на ковре и стала поднимать опрокинутое кресло.

Анна помогла ей. Она знала Элисабет Видье всего несколько недель, и отношения у них не всегда были ровными, но все же слова Мари поразили ее. Лиза тоже казалась потрясенной.

— Кстати, а что вы здесь делаете? — спросила Мари, когда им удалось наконец поставить тяжелое кресло на ножки. — Уже начало девятого.

— Хотели навестить Элисабет. — Анна повернулась к Лизе, давая ей понять, чтобы молчала, но та уже рассматривала фотографии на каминной полке.

— Это, наверное, Симон? — Лиза взяла фотографию, где маленький Симон сидел с отцом.

— Да. — Мари выпрямилась, поправила очки.

— Мы похожи, — пробормотала Лиза.

— Что?

Лиза обернулась, не выпуская фотографию из рук.

— Они похожи, — громко сказала она. — Я имею в виду — Симон и его отец.

Мари медленно кивнула.

— Мне пора ехать. Анна, не уберешь остальное? А я пока выключу свет и все запру. — Мари указала на пустые упаковки на полу.

— Да, конечно. — Анна опустилась на колени и стала подбирать мусор. Мари закрыла за собой дверь.

— А вдруг мы не успеем рассказать? — спросила Лиза. — Вдруг Элисабет умрет и не узнает, что я ее внучка?

Анна сама уже успела об этом подумать. Какой ужас: Элисабет Видье двадцать семь лет ждала справедливости — а теперь умрет за какой-нибудь час до того, как история сделает новый поворот.

— Давай надеяться, что все будет хорошо, — тихо сказала Анна и подошла к мусорной корзине. Над письменным столом висела небольшая картина Карла-Ю. Рысь. Живая, в отличие от бедного зверя из подвала Матса. Ей вспомнилось чучело. Выражение боли на морде, капкан, зубьями проткнувший лапу до самой кости. Анна подумала о несчастном поляке, с которым на днях явно случилось то же самое, и ей вдруг кое-что пришло в голову. В неразберихе, начавшейся после автоаварии, Анна забыла про свежую рану Рюландера. Такую рану на голени вполне мог оставить капкан.

Телефон с большими кнопками и быстрым набором стоял на прежнем месте. Анна взяла трубку и нажала кнопку “3”: Матс.

— Алло? — ответил он после четвертого гудка.

— Это Анна Веспер. Хочу спросить насчет капканов.

В трубке какое-то время было тихо.

— Ну, я их уберу. Я не виноват, что Павел не умеет читать по-шведски.

— Нет, нет, я не об этом. — Анна заметила, что говорит раздраженным тоном, и заставила себя сменить интонацию. — Где вы ставили капканы?

Снова молчание. Матс словно пытался просчитать, какого ответа она ждет.

— Здесь, в лесу, — сказал он. — Недалеко от места, где я добыл того барсука, помните? Но я таблички оставляю.

— А еще где-то они есть?

Опять молчание.

— Только вы никому не говорите, — выдавил он наконец. — Она просто взбесится, если узнает.

— Кто взбесится? Где еще вы ставили ловушки?

— В Волчьем доле. — Матс тяжело вздохнул.

— Волчий дол? — повторила Анна. — Это который за Которпом? — Анна почти услышала, как у нее щелкнуло в мозгу. Потом щелкнуло снова. И еще раз. Она вдруг поняла, как одно связано с другим.

— Это место называется Норрбликка, — ледяным голосом сказала Мари, появляясь в дверном проеме. — Повесь, пожалуйста, трубку.

В руке Мари держала черный пистолет.

Анна и Лиза сидели в креслах. Мари стояла перед ними.

— От деда остался, — сказала она, повертев пистолет. — Он его выменял во время войны у немца-дезертира. Тетя держала в сейфе. Чтобы вы чего не подумали: я знаю, что Клейн устраивает стрельбы раз в год, проверяет, в порядке ли пистолет — так, на всякий случай. — Она описала круг стволом. — И у нас как раз такой случай, верно?