Максин Чан - Восьмая личность

Иногда какая-нибудь личность может существовать без ведома Хозяина (меня, моей личности), однако со мной такое случилось только один раз, вскоре после того как отец ушел от нас навсегда. Мне тогда было шестнадцать.

Стояло холодное, выбеленное снегом утро, когда я внезапно вошла в Тело и обнаружила, что Фло — в то время я не знала, что эта личность живет во мне, — «случайно» убила чью-то морскую свинку. Уставившись на холодное тельце семейного любимца, я была вынуждена принять тот факт, что, по сути, это я уморила голодом бедняжку.

Я страшно разрыдалась, когда взяла зверька на руки. Его крохотные глазки напоминали отполированные бусинки из мрамора, сморщенный бледный носик — орех макадамию. Перед тем как я медленно убивала его, я считала, что Фло существует как отдельная от меня личность. Это то, что психиатры называют амнестическим барьером или механизмом отрицания/защиты/выживания. В своем отрицании я подсознательно не признавала Фло, словно изгнанием ее из Тела я могла избавить себя от тех качеств, которые были мне отвратительны в ней и, следовательно, во мне самой. Опасаясь ее способности все разрушать, я насильно отправила ее в ссылку. Она превратилась во Фло-изгоя.

Я даже воображала, будто Фло живет отдельно от меня: в какой-то квартире на шестом этаже где-то на западе нашего квартала. У нее также была собственная семья: мать, отец и двое старших братьев. Лицо у Фло было сморщенным, злобные глазки — голубоватыми, как ледышки. Она была безжалостной, подлой и жестокой — в общем, потенциальный убийца. Она совсем мне не нравилась — в той же степени, что и я сама не нравилась себе в тот период.

Позже я узнала, что Фло-изгой захватила Тело и теперь жаждет отомстить какому-то мальчику по имени Росс — задире с нашей улицы. А его морскую свинку она стащила, чтобы преподать ему урок. Потом она положила зверька в картонную коробку и спрятала среди цветочных горшков в сарае позади нашего дома. Какое-то время спустя Стая призналась, что закрывала глаза на преступления Фло. Долли пыталась тайком накормить несчастного заложника, но Стая запретила ей, опасаясь, что Фло накажет их или что я отругаю их за то, что они не вмешались раньше.

«Не забудь о лекарстве», — напоминает Раннер, взбивая подушку и тем самым вытаскивая меня из воспоминаний.

Я послушно выдавливаю из шуршащего блистера таблетку «Рисперидона» и запиваю ее глотком воды, простоявшей на тумбочке со вчерашнего вечера. Я решила, что Раннер будет защитником Стаи. Она во многих аспектах превосходит всех нас и единственная, кто не боится противостоять Паскудам. Раннер за двадцать, и она появилась, когда я пошла в среднюю школу. Я тогда подумала, что нам нужна личность, которая будет обеспечивать нашу безопасность, кто-то сильный. Правда, в тот период безопасность была лишь идеей. На самом деле я не знала, что это означает.

Иногда я «забываю» принять лекарство намеренно, просто чтобы посмотреть, что будет. Должна признать, что хорошее происходит редко. Как я говорила Дэниелу, мне хотелось бы постепенно сократить дозу, чтобы все, кто внутри, были в курсе событий и знали, что происходит. Так я смогу избежать хаоса, доставлявшего мне много неприятностей в прошлом.

Например, однажды я перестала принимать его и не предупредила об этом Стаю. Началась страшная анархия. Вспыхнули споры о том, кто будет одеваться, кто — застилать постель, кто — делать утренний туалет и готовить завтрак, — как говорится, слишком много нянек. И ведь это было только начало дня. Два часа спустя предстояло ехать на общественном транспорте и подавать кофе совершенно чужим людям. Потом был колледж, курсовая и другие студенты. После этого — спортзал, где множество полуголых тел и хрупких эго создавали питательную среду для тревоги. Затем был супермаркет; я ждала бунта, ведь все мы любим разные напитки, еду и средства для ванны. В конечном итоге я стала терять время и отключаться от этого стресса, и вот тогда началось нечто невообразимое. Долли вышла на Свет, взяла под контроль Тело и каким-то образом оказалась в ресторанчике Чена. Несколько вечеров ее работы на кассе вылились в падение доходов на пятьсот фунтов. На сцену пришлось выйти Раннер и лгать, будто всю неделю никаких продаж практически не было и будто конкурент раздал листовки с большой скидкой по всему району Юстона.

Вне дома я, Алекса, стараюсь решать, кто из Стаи будет владеть Телом, особенно если мы на работе или где-то тусуемся. Например, совершенно очевидно, что Долли не умеет считать, а Раннер, в отличие от Онир, не самый приятный для общения человек, так что можно представить, какая борьба начнется между этой парочкой, если мы окажемся в общественном месте. Иногда необходимость присматривать за таким количеством идентичностей приводит к короткому замыканию у меня в мозгу, очень неприятному ощущению, как будто у меня в голове искрит и плавится материнская плата. Когда случается такое, я теряю время и чувствую себя настолько беспомощной, что вылезает наружу мое ОКР. И именно в такие моменты начинается неустанный подсчет — ступенек, лестничных пролетов, открытых и закрытых дверей, включенных и выключенных светильников (предпочтение отдается нечетным числам). Иногда я целых три дня хожу в одном и том же, если за период, пока я ношу эту одежду, ничего плохого не случается. Еще есть накопительство, размышления, упорядоченность, симметрия и навязчивые мысли. Перечень бесконечный.

Я смотрю на часы на тумбочке — восемь ноль пять — и тянусь за «Доктором Живаго», которого спрятала под кровать как порножурнал. Я остановилась на том месте, где Анна Громеко узнала, что у нее воспаление легких, но как только я начинаю читать, на экране моего телефона появляются четыре буквы: э, л, л, а.

Взбешенная, я отвечаю после третьего звонка.

— Только не говори, что ты лежишь в кровати и читаешь этот депрессивный русский роман, — усмехается она.

— И то, и другое. Что тебе надо?

— Одолжение.

— Какое? — спрашиваю я.

— Я знаю, что у тебя сегодня свидание с Шоном. Ты можешь пойти сегодня со мной в «Электру»? Чтобы встретиться с Навидом, владельцем?

Пауза.

— Ну пожалуйста! — просит она. — Я подала заявление об уходе из «Джин&Ко».

— Но я-то работаю у Чена, а потом…

— Послушай, — не унимается она, — ты же можешь встретиться с Шоном после, верно? И убить двух зайцев.

Молчание, Стае совсем не нравится, как Элла использует эту метафору.

— Я тебе говорила, что это не навсегда, — говорит она, — я просто хочу заработать денег, чтобы съехать и зажить самостоятельно.

Я знаю, что следовало бы ответить «нет», но неожиданно для себя капитулирую. Мой Здравый смысл, моя удивительная подруга, вошла в мою жизнь, когда весь остальной мир демонстративно покинул меня. Она моя сестра, пусть и не по крови, и любит меня, как никто на свете.