Максин Чан - Восьмая личность

«Итак, мы собрали все? — спрашивает Раннер. — Просто убедись, но быстро. Нам надо двигаться дальше».

Я оглядываю комнату.

«Как насчет его карманов?» — Раннер указывает на обратную сторону двери — там висит пиджак Навида. Я быстро проверяю их, но там ничего. Только горстка зубочисток и две пластинки жвачки.

«Немедленно прекращай все это и спасай нас отсюда», — говорит Анна.

«Тихо», — приказывает Раннер.

«Это ты тихо, — парирует Анна. — Ты должна была защитить Алексу от этого».

Раннер игнорирует ее и указывает на заднюю часть кабинета.

«Алекса, проверь тот шкаф».

Я открываю дверцы и обнаруживаю внутри огромную плазму, DVD-проигрыватель и расставленную в алфавитном порядке видеотеку.

Аннабела и Эми. Аннабела и Эми. Аннабела и Эми. Бекки. Бекки. Белла. Белла. Белла и ЭмиХХХ. Бет. Бет. Бритни. Бритни. Бритни. Бритни. БритниХХХ…

У меня скручивает желудок.

Дана. Дана. Дана. Дана. Дэниела. Дэниела. Дина. Дина. Кэнди и Аннабела и ЭмиХХХ. Кэнди. Кэнди. Кэнди. Шантель. Шантель. Шантель. Шарлиз. Шарлиз. Шарлиз. Хлоя. Хлоя. Хлоя. Хлоя и Аннабела. Эбби. Эбби. Элеанор. Элеанор. Элиза. Элиза. Эми. Элла. Элла. Элла. Элла и Шон и ДжейнХХХ…

Элла?

Элла и Шон и ДжейнХХХ?

Я достаю коробку, вытаскиваю диск и ставлю его в проигрыватель.

«Нам надо идти, — говорит Раннер. — Времени нет».

«Пусть посмотрит», — настаивают Паскуды.

Едва я нажимаю «PLAY» на пульте, я чувствую, как покидаю Тело — мною владеет дикий страх.

Женский затылок.

На блестящих черных волосах стрижка «боб».

Под загорелой кожей движутся лопатки.

Я знаю эти плечи; я сотни раз обнимала их в моменты печали, радости, веселья и отчаяния.

Камера плавно удаляется, показывая темную комнату. Мой Здравый смысл лежит на двуспальной кровати.

Ее тонкая талия и совершенной формы попка подсвечены мягким светом. Звучит медленная музыка. Я узнаю очертания ее тела, мне знакомы ее движения. Я во всех деталях изучила ее спину, пока мы росли, — когда менялись нарядами, купались голышом, принимали душ после урока физкультуры. Камера приближает ее черные стринги из одних тесемочек, чулки и трехдюймовые каблуки — порнографическое клише, — затем перемещается к другой девушке с длинными рыжими волосами.

«Джейн», — говорит Онир.

Камера опять отъезжает и перемещается в сторону. Теперь на экране только Элла. Ее лицо вне поля зрения. Она ласкает себя, и камера наезжает на нее, сначала на двигающиеся руки, потом на ее бедра. Джейн стоит, привалившись к сосновому комоду, — я сразу узнаю его, это тот, что я видела в Дрессировочном доме. Она стоит и наблюдает, как Элла доставляет себе удовольствие. Джейн, вуайеристка…

Входит мужчина…

«Алекса, нам надо идти», — предупреждает Раннер.

— Подожди! — кричу я с потолка. Тело все еще стоит перед огромной плазмой.

…и подходит к кровати. Я на мгновение отвожу взгляд. Видя то, чем Элла занималась последние полгода, я чувствую себя так, будто мне топором разрубили грудь. Мужчина снимает брюки и входит в нее, Джейн смотрит. Элла высоко поднимает бедра, крупный план ее туфли с красной шпилькой. Мужчина откидывает голову и шлепает ее по попке, сильно. И одновременно держит ее за волосы.

— Хорошая девочка, — слышу я голос Шона.

Элла издает стон.

— Тебе нравится? — шепчет он. — Тебе нравится, как я трахаю тебя?

Снова стон.

— Перевернись, детка, давай, пососи мне, — говорит он. — Вот так. Дай мне взглянуть на твое красивое личико.

Оставаясь на четвереньках, Элла поворачивается, и я роняю пульт.

Я понимаю, что там, на сорокадевятидюймовом экране, я сама.

Припарковавшись, я не мигая смотрю на Дрессировочный дом. Уличные фонари тускло освещают ночную жизнь города.

«Честное слово, ты ничего не продумал. Это может стать твоим концом», — ворчит чертенок.

Это верно, у меня действительно нет плана, но я уже придумал, что сказать тому, кто откроет мне дверь. В частности, Навиду.

Звонит мой телефон…

Моника.

Я переключаю телефон в тихий режим, убираю в карман куртки. Наверное, думаю я, она звонит, чтобы извиниться после разговора с Сюзанной. Ее более раннее сообщение, «НЕ ЗВОНИ МНЕ», утратило силу. Она, как ребенок, хочет получить желаемое здесь и сейчас. В какой-то момент нам с ней все же придется поговорить, но не сейчас. Не сегодня. Отношения — для тех людей, которые не боятся ссор и перемен. Они для тех, кто готов идти на компромисс и доверять. А вот дети, дети для тех, кто стремится к полной и честной совместной жизни, когда похотливое сердце остыло. А я не из таких, должен признаться. Пока, во всяком случае.

И Моника права: я все еще люблю свою умершую жену. У нас с Кларой хорошо получалось любить друг друга. В любви мы вели себя умно, то есть мы были реалистами и понимали, в каких пределах каждый из нас способен дарить и принимать любовь. Мы знали, когда надо избегать друг друга, а когда быть вместе. Мы были тонко настроены друг на друга и чутко воспринимали наш общий мир и мир каждого из нас.

Я выключаю двигатель и прикидываю, взять ли с собой какое-нибудь оружие, мысленно перебирая металлические инструменты, хранящиеся в багажнике. Отвертку? Гаечный ключ? Дрель? Так и не решив, я, чтобы успокоиться, надеваю бейсболку.

Я иду по дорожке и смотрю на окна Дрессировочного дома. Свет в них приглушенный. Ночь вступает в свои права. Я поеживаюсь.

Сжав правую руку в кулак, я стучу в дверь и жду.

Кто-то по ту сторону поворачивает замок и набрасывает цепочку.

— Здравствуйте, — говорю я девушке, появившейся в щели. — Извините, что беспокою вас, но у меня сломалась машина, а телефон разрядился.

Я указываю на ближайшую к дому машину, припаркованную у тротуара.

Я сразу узнаю ее — это та самая девушка-ковбой с сайта «Электры». Сейчас она без кобуры и без «стетсона», вид у нее серьезный и сосредоточенный.

Она оглядывает меня с ног до головы. Поплотнее запахивает халат.

— И что? — ухмыляется она.

— Вот я и спрашиваю, можно ли воспользоваться вашим телефоном?

— Нет, — говорит она. — Уходите.

— Это займет всего…

— Нет! — кричит она.

Я вставляю ступню в щель, золотая цепочка натягивается под моим нажимом.

— Тогда передайте от меня сообщение Навиду Махалу, — шепчу я. — Скажите ему, что мы наблюдаем за ним. Передайте, что нам известно, чем он занимается и что это перестало быть тайной.

Ощущение, будто Тело в миллионе миль от меня.

Тик-так…

Кап-кап…

Щелк-щелк…

Вжик-вжик…

Я смотрю, как потрясенная я внизу таращится в телевизор. Ее глаза широко распахнуты и гневно блестят. Она одной рукой опирается на письменный стол Навида, чтобы успокоить дрожь, другую поднимает вверх и хватает воздух.