Джон Кейз - Мистерия убийства

Я присел на кровать, потянулся и уставился в потолок. Получив сообщение от Макгафферти, я начал размышлять о том, как найти подход к Эмме Сандлинг.

Я планировал отправиться в «Пляжный зайчик», арендовать шезлонг и зонтик, купить тюбик крема от загара и попытаться её разговорить. Обычно мне это удавалось. Ведь я как-никак считался приличным репортёром.

Я купил пропуск на день, выложил его на приборную доску и свернул на пляж вслед за черным джипом «эксплорер». Мы катили вдоль песчаной полосы с предписанной скоростью десять миль в час. Справа бесконечной шеренгой высились дома, стояли автомобили и поблёскивала водная поверхность бассейнов, принадлежавших гостиницам и кондоминиумам. Слева я видел белый песок, лес пляжных зонтов, море полотенец, скопление людей, бесконечный простор океана и синее небо.

Найти место, где трудилась Эмма, было совсем просто. Женщина вела торговлю под громадным надувным зайцем в бикини. Рядом с павильоном стоял её внедорожник. Дул довольно сильный бриз, и заяц подпрыгивал и раскачивался на металлических вантах. У служебного окна выстроилась небольшая очередь, состоящая в основном из почтенных полноватых пенсионеров и тощих подростков в бесформенных шортах. От окна отклеилась загорелая девица с бумажной корзинкой картофеля фри в руках. В этот момент я в первый раз и увидел Эмму Сандлинг. Женщина отсчитывала сдачу. Выехав с пляжа у «Адамз», я проехал назад по дороге А-1-А и вернулся через тот же въезд, которым пользовался в первый раз. Теперь Сандлинг выдавала паре подростков широкие тёмно-зелёные лежаки. Эмма оказалась невысокой женщиной с волосами цвета меди, собранными на затылке в свободный пучок. На ней были шорты, короткий топ и сандалии. На этот раз я успел заметить её улыбку и веснушки на лице.

Дежуривший на въезде парень меня узнал и знаком предложил проезжать без остановки. Не доехав до «Пляжного зайца» ярдов сто, я приткнул «сонату» между белоснежным пикапом и ржавым «блейзером».

— Чем могу вам помочь? — с обворожительной улыбкой спросила она, и на её щеках появились ямочки.

— Всего лишь бутылкой воды.

— Без проблем. Вам маленькую или литровую?

— Литровую.

— Ну и правильно, — сказала она, доставая бутылку «Дейзани» из стоящего за её спиной холодильника. — Стоит страшная жара, и надо бороться с обезвоживанием.

Эмма положила сдачу на стойку и перевела взгляд на стоящую за мной женщину. Однако я не тронулся с места, настолько поразил меня её беззаботный вид и какая-то незащищённость.

— Что-нибудь ещё, сэр? — чуть нахмурилась она.

— Нет-нет. Всё в порядке, — поспешил ответить я.

Найдя сравнительно безлюдное место, я постелил полотенце на твёрдый песок и, улёгшись, стал следить, как на берег накатывают и тут же отступают волны. Дети бегали наперегонки с белой пеной, строили песчаные замки и дарили своим мамам найденные ракушки. Кричали чайки, над головой кружили самолёты с развевающимися рекламными транспарантами. Мечтающие о роскошном загаре представительницы прекрасного пола недвижно возлежали на полотенцах, напоминая наслаждающихся теплом морских львов. Девчонки в бикини, повизгивая, входили на цыпочках в воду. А за моей спиной непрерывной чередой со скоростью похоронного кортежа ползли машины.

Солнце нещадно жгло спину, а перед мысленным взором стоял образ Эммы Сандлинг. Моя кожа горела огнём, а закрывая глаза, я слышал в голове какой-то стук. Как будто кто-то непрерывно хлопал дверью. Когда я вернулся к машине, стук прекратился и его место заняла невесёлая мысль: Ничего из этого не выйдет.

Видимо, я с самого начала себя обманывал, предполагая, что это сработает. Я, конечно, мог сблизиться с Эммой Сандлинг и даже стать её другом. Но что произойдёт, когда я перейду к интересующему меня предмету? Как она поведёт себя, если новоиспечённый приятель вдруг заведёт разговор о похищении её сыновей — событии, которое она хотела навсегда похоронить в прошлом?

В машине было так жарко, что на сиденье мне пришлось положить испачканное песком пляжное полотенце. Рулевое колесо обжигало руки. Вернувшись в отель, я открыл записную книжку, чтобы освежить в памяти полученный от Макгафферти распорядок дня Эммы Сандлинг. Затем я записал несколько дополнительных вопросов, которые следовало ей задать. После этого долго пялился в потолок, размышляя о том, как разговорить Эмму Сандлинг.

Наконец я влез в шорты, натянул футболку и отправился бегать по тротуару вдоль дороги А-1-А. Ритмичное движение и жара привели меня в транс, который, как я надеялся, мог вызвать новые, свежие идеи. Я бежал полчаса прочь от отеля и столько же времени обратно. Оказавшись снова в прохладном номере, я принял душ.

Самые разные идеи рождались и тут же умирали. Я думал, что мог бы заставить Эмму говорить, надавив на неё. Она скрывается, и я теперь знаю где. Я могу пригрозить ей разоблачением, и она пойдёт на сделку, чтобы не ломать свою жизнь и не пускаться снова в бега.

Но этот шантаж не тянул даже на план «Б». Пойти на него я не мог. Оставалось одно — целиком отдаться на милость Эммы Сандлинг.

Благодаря Макгафферти я прекрасно знал распорядок дня Эммы Сандлинг. Она закрывала «Пляжный зайчик» в пять и ехала в Ормонд-Бич, чтобы забрать детей из летней Библейской школы. Наскоро перекусив в забегаловке, Эмма везла парней в Орландо к няньке, едва успевая на занятия в колледж, начинавшиеся в семь вечера. Учёба кончалась в половине десятого, и Эмма, забрав близнецов, ехала домой.

Очень длинный день.

Я, конечно, мог бы сразу явиться к ней домой, но мне казалось, что лучше поговорить с Эммой без детей. Тогда она будет чувствовать себя более уверенной. Если бы мне хватило терпения выждать до утра и встретить её у «Пляжного зайчика» ещё до открытия! Но у меня не было на это сил. Если мне удастся найти её машину рядом с колледжем, я подожду Эмму там.

У меня оставалось достаточно времени, чтобы проверить электронную почту. В компьютере оказалось сообщение от Петрич. К письму были приложены полицейские документы, касающиеся монет и бумажного кролика. Я прочитал оба досье, но вся новая для меня информация содержалась лишь в одном абзаце, где эксперт по оригами говорил о найденной в моём доме фигуре:

«Я не могу изучить технику изготовления фигуры, не разрушая образец. Однако в результате визуального осмотра можно предположить, что мы имеем дело с модифицированной версией „кролика Ланга“. Эта фигура средней трудности является производной одного из множества кроликов, созданных известным мастером оригами доктором Джозефом Лангом».

Я попытался смотреть телевизор, но непрерывная реклама, идиотский хохот и краткие сводки новостей сводили меня с ума — действовали на нервы, как скрежет ногтей по грифельной доске. Я вырубил ящик, но стало ещё хуже: я остался один на один с переизбытком адреналина в крови и медленно текущим временем. Тогда я пошёл на пляж, чтобы немного успокоиться под мерный шум прибоя. Однако, расхаживая по песку, я каждые несколько минут поглядывал на часы.