Эндрю Мэйн - Теория убийства

– Возможно. Или, может, у меня получится выбить – в прямом смысле – из него ответы.

– И это лучший план, что вы смогли придумать? – спрашивает Хейли.

– Ну, еще недавно я бы и сам сказал, что это кошмарный план, но теперь выбора не остается.

– Может, взломаем его компьютер? – предлагает Майло

– Нет, – отвечаем мы с Хейли хором.

– У него там наверняка все насмерть зашифровано, – продолжаю я. – Да и вообще не известно, хранит ли он там что-то важное.

– А что насчет его телефона? – спрашивает Хейли. – Его, может быть, проще взломать. Наверняка у кого-нибудь из знакомых есть нужная аппаратура. Или можно просто приложить его палец, пока он спит.

– Для этого понадобится сам телефон. А он наверняка в полиции, в сейфе с другими вещдоками.

– Может, в том же магазине костюмов, где вы взяли халат, осталась полицейская форма? – предполагает Майло.

– Это вот точно ужасный план. Халат я стащил из мешка с грязной одеждой, собранной для отправки в прачечную.

– Ну, полицейские тоже отправляют форму в стирку, – парирует она.

– Если бы все было так просто. Одной формы недостаточно…

Я смотрю на огни автостоянки в отдалении, а мысль цепляется за что-то в словах Майло. Форрестер был одет врачом скорой, когда остановил меня. В его дневниках упоминаются и другие костюмы, но в шкафу у него дома их не было. Так где же он их хранит? Неизвестно. Когда он их использует? Когда нужно попасть на место преступления – преступления, которое совершено поблизости и куда нужно добраться как можно скорее.

– Так, смена плана. Смотрите и проверяйте. Он стрелял в меня неподалеку от своего дома. Он только-только вернулся. Так? Я уверен, что он ожидал, что я выйду на его след, но думал, что не так быстро. По некоторым причинам, на которых я сейчас не буду останавливаться подробнее, буквально вчера он узнал, что, возможно, я раскрыл его личность. А значит, он торопился. И больше всего времени за эти дни он провел в машине… На самом деле наверняка он в целом проводит много времени в машине.

– И где его машина? – спрашивает Хейли. – Ее, должно быть, тоже забрали полицейские.

– Да, – отвечаю я. – Майло, можешь найти, где находится штрафстоянка местного полицейского управления?

– Между прочим, это и я могу, – Хейли нажимает кнопку и вслух говорит, чтобы машина нашла маршрут до штрафстоянки. На дисплее отображается карта.

Через двадцать минут мы паркуемся. Стоянка ярко освещена, на столбах виднеются многочисленные камеры наружного наблюдения. Мои планы отвлечь охранников силами Хейли и Майло очевидно заранее провалены, потому что тут попросту некого отвлекать.

– Ладно, ждите здесь, – говорю я девушкам, осматривая забор. Плечо само собой начинает ныть. – Я полезу через забор. А вы смотрите, чтобы не появились копы.

– Может, нам прикинуться, что мы колесо меняем или что-то в этом роде? – спрашивает Хейли.

– А ты знаешь, как это делается?

Ответом мне служат два уничтожающих взгляда.

– Ой, прошу прощения. Ладно, может кто-нибудь из здесь присутствующих помочь раненому шовинисту перелезть через забор?

Хейли идет со мной к наименее освещенному участку. Мы накидываем коврики, которые достали из ее машины, на колючую проволоку, идущую по верху забора. Я залезаю максимально высоко, а потом, сжав зубы и стараясь держаться за коврики, чтобы не напороться на проволоку, перекидываю тело на ту сторону. Хейли смотрит, как я корячусь, но не комментирует. Мне хочется напомнить, что у меня прострелена рука, но усилием воли удается промолчать.

– Если кого-нибудь увидите – кричите, – говорю я ей.

– Кого угодно?

– Ну, вы уж оцените ситуацию.

Я иду сквозь ряды стоящих машин, пока не натыкаюсь на черный «Форд» Форрестера. Он припаркован прямо в центре стоянки. На лобовом стекле и водительской двери наклейки: «Вещественное доказательство». Проверяю двери – заперты. Надеюсь, они отключили сигнализацию, когда эвакуировали машину. Я достаю связку ключей и, зажав один в кулаке так, чтобы торчал только кончик, бью в стекло. Оно разлетается на тысячи осколков. Я опасливо оглядываюсь, но кругом все тихо. Да, это все будет на видео, но об этом будем беспокоиться позже.

Я залезаю в машину на водительское место и осматриваю приборную панель, центральную полку и бардачок. Внутри документы, карты, салфетки, несколько пузырьков с аспирином, ручки, скрепки, монеты – в общем, стандартные мелочи, но ничего похожего на улики. Даже пистолета нет. На всякий случай я сую руку под сиденье. Там на удивление чисто. Видимо, Форрестер регулярно отдавал машину в полную чистку, чтобы уничтожить любые следы, которые могли связать его с местами преступлений. Я сижу и думаю, где бы еще поискать. В багажнике, ясное дело, но я опять упускаю какую-то важную деталь.

Стекло пассажирской двери закрывает человеческий силуэт, и у меня сердце уходит в пятки. Разглядев ухмыляющееся лицо Хейли, я немного успокаиваюсь.

– Впустите меня, – говорит она.

Я разблокирую двери, и она плюхается на пассажирское место.

– Упс, – говорит Хейли, смотрит вниз и подбирает бумажку, вылетевшую, когда она открывала дверь. – Ну, как дела, господин ученый?

– Подозреваю, что костюмы он хранит в багажнике. Глянем?

Я нажимаю кнопку открывания багажника, и мы выбираемся из машины. В багажнике действительно лежат чехлы с одеждой: форма врача скорой, охранника, почтальона, техника, хирурга, лаборанта и еще несколько. В коробке бейджики с именами для каждого костюма. Впечатляющая коллекция. На случай остановки и проверки полицией на каждом чехле крупными буквами вышито: «Аренда костюмов для киносъемок и праздников».

– И что теперь? – спрашивает Хейли. Мы стоим и разглядываем содержимое багажника.

– Тут могут быть сотни зацепок, – отвечаю я, косясь в сторону светлеющего горизонта. – Надо было придерживаться плана А.

– Выбить из него правду? Это еще не поздно. Рассказать он, может, ничего и не расскажет, но по крайней мере получите удовольствие.

– Мне бы твой оптимизм, – отвечаю я. – Ты в курсе, что все, что мы тут натворили, теперь на пленке?

– Более чем уверена, что они пишут не на пленку. Но да. Я на допросах буду говорить, что всемирно известный Тео Крей сказал, что я должна помочь спасти мир. Какая девушка устоит?

– Ну, удачи.

Я стою, уставившись в асфальт. Неужели Форрестер все-таки оставил меня в дураках?

– Ну, что он мог сделать за несколько часов? – спрашивает Хейли.

– Отравить воду в системе водоснабжения. Продать вирус в Северную Корею. Изготовить поддельные лекарства.

– Ладно, что из этого нанесет больше всего вреда?

– Передача враждебной державе, – отвечаю я.

– Да, но тогда у него заберут все лавры. Он же вирусолог, да? Его конек – способы распространения. Чем эффективнее способ распространения, тем больше жертв, так?