Сергей Изуграфов - Смерть на Кикладах. Сборник детективов №1

«Балбесы» радостно перемигивались, пихали друг друга локтями и корчили веселые рожицы.

– Тебе, Микеле, еще учиться и учиться, смотри, отчислят из Университета, а у тебя тоже лишь пенные вечеринки на уме да девушки! Представить только, уже сегодня мы будем на Наксосе и увидим фантастические врата храма Аполлона! Киклады – это две сотни маленьких островов, и у каждого своя уникальная история, атмосфера и дух – у каждого! А вам бы только хихикать, как малолетки, ей-богу! – последние ее слова утонули в дружном смехе ее друзей, которые знали ее давно и уже не обижались на такие выпады. Мария была душой компании, и идея поехать в Грецию принадлежала целиком и полностью ей.

– Наша Венера сегодня что-то так возбуждена: раскраснелась, смотри, как будто влюбилась, – бросил Микеле своему соседу.

К его счастью, она пропустила шутку мимо ушей и переключилась на новую тему.

– Кстати, о Венере! Вы знаете, что Венеру Милосскую, а это только одно из многочисленных изображений Афродиты, тоже нашли здесь, на Кикладах? Если бы вы могли напрячь свои скудные извилины, то даже догадались бы, как называется остров, где она была найдена!

– Интересно, расскажи, Мария! – попросили наперебой две ее подружки, а мальчишки согласно закивали головами.

– Ладно уж! Слушайте! В начале девятнадцатого века жил такой моряк-француз Оливье Вутье. Жуткий авантюрист, между прочим! Когда он решил попытать счастья на Милосе в поисках древностей, которые активно сбывал перекупщикам на черном рынке, он и представить себе не мог, что отыщет такое чудо. Вместе с местным крестьянином они и нашли статую. Представляете? Кстати, на тот момент у нее еще были на месте обе руки! Но у Вутье не было документов на ее вывоз, местные власти отказали ему, и он попросту бросил свою находку. Но навсегда вошел в историю, как человек, который нашел Венеру Милосскую.

– Ничего себе! – присвистнул Рикардо. – А что было дальше?

– А дальше началась и вовсе сумасшедшая интрига: прознав о находке, за ней отправился другой морской офицер, Жюль Дюмон-Дюрвиль, предварительно оформив все необходимые бумаги в Стамбуле. Оформить-то оформил, но не сказал властям, что именно собирается вывозить! И вот он прибыл на остров и видит, что Венеру уже погрузили на русский корабль, чтобы отвезти ее в Стамбул. Дюрвиль с трудом выторговал статую у русских, ссылаясь на то, что у него оформлено официальное разрешение на вывоз Венеры. Быстро погрузил статую на свой корабль, – и только его и видели! В Стамбуле, когда узнали, что они потеряли, пришли просто в бешенство. Турки даже публично высекли самых влиятельных граждан Милоса, обвинив их в потере сокровища.

– А руки-то куда делись? – подал голос Микеле.

– А руки у Венеры пропали уже по дороге. Говорят, была какая-то драка между турками и французами, во время которой статую и повредили. В таком виде – безрукую – ее и привезли в Париж.

– А потом?

– Потом статуя была выкуплена Лувром, где и находится сейчас. Кстати, я считаю, что и Лувр, и Берлинский, и Британский музеи должны вернуть грекам их национальные реликвии. Это все принадлежит грекам! Согласны? Пусть хранятся в их музеях! Кстати! Как только мы прибудем на Наксос, я сразу же хочу осмотреть Археологический музей и Портару – развалины недостроенного храма Аполлона. Кто со мной?!

– С тобой я готов осматривать развалины любого храма, детка! Хоть до самого утра! Разве я не похож на Аполлона, я ничуть не хуже! – бойко выпалил один из смуглых темноволосых спутников Марии и предусмотрительно подскочил со своего места, так как в него уже летел пустой стаканчик из-под кофе, что наливали в баре на верхней палубе. Вся компания в сотый раз дружно рассмеялась.

Таинственный пассажир с улыбкой и интересом выслушал восторженную речь Марии и погрузился в собственные мысли.

Пятнадцать лет… Пятнадцать лет прошло с тех пор, как он впервые познакомился с профессором Смирновым, уникальным исследователем-лингвистом, лучшим другом и коллегой своего отца. Эти годы прошли в совместных трудах и поисках, но закончились печально… Это была неожиданность, несчастный случай… Но работа профессора была закончена, и он ушел из этого бренного мира, с честью выполнив свое предназначение.

У ученого, который с семейной жизнью был совершенно не совместим, не осталось наследников, зато оказался солидный счёт в одном из частных банков Петербурга, где Смирнов жил безвылазно все последние годы.

Печальное прощание, встреча с адвокатом, озвучившим завещание, по которому наследником Смирнов указал его, Алекса. Именно он, лингвист Александр Владимирович Смолев, для друзей – Алекс, друг и коллега ученого, внезапно и неожиданно для себя стал обладателем профессорского состояния.

Дом под Зеленогорском, лаборатория, библиотека, включая коллекцию древних глиняных табличек на шумерском и аккадском языках тоже остались Алексу. Пока за библиотекой и коллекцией приглядывал Фудзивара-сенсей, руководитель Додзе, где тренировался Алекс. Смолев планировал перевезти их позже в отель, который у него когда-нибудь будет.

Алекс вздохнул. А тут еще этот кардиолог, чтоб его! «Вы переутомились, мне не нравятся ваши сердечные ритмы, давайте покрутим педали, давайте повесим на вас суточный монитор! Вам надо срочно менять режим, вам нужно к морю! Талассотерапия то, талассотерапия сё…» Болтун. Знал бы он, как Смолев провел последние пятнадцать лет, был бы сильно удивлен! Но это совсем другая история…

На счетах профессора оказалось достаточно, чтобы исполнилась давняя мечта Смолева – дом у моря. В конце концов, этих докторов чему-то же учат в их медицинских институтах – может, он и прав, и все так удачно совпало.

Старый сослуживец Алекса, Виктор Манн, работал в афинском представительстве Интерпола уже лет двадцать, дослужившись до звания полковника и должности руководителя направления. Какого именно, Алекс, по понятным причинам, не интересовался. Именно Виктор-то и порекомендовал Алексу обратить внимание на Киклады, так красочно сейчас описанные Марией.

Островов много: найдется среди них и для Алекса укромный уголок с каким-нибудь старым венецианским особнячком на скалах, который можно будет переделать под отель по сходной цене.

Поскольку Греция уже который год переживала тяжелый экономический кризис, спровоцированный отчасти вступлением в Еврозону, а отчасти – недальновидностью местного руководства, на рынке недвижимости царил застой. Более четверти миллиона объектов по всей Греции были брошены владельцами в недостроенном виде.

Смолев серьезно рассчитывал при покупке отеля уложиться в две-три сотни тысяч евро. Тогда у него остались бы средства и на реконструкцию, и на первые пару лет ведения бизнеса, и даже не небольшую таверну с видом на море.