Дэвид Балдаччи - Минута до полуночи

– А потом?

– Ваша сестра исчезла, а вас едва не убили.

– Вы знаете, кто это сделал?

– Нет.

– Если вы мне лжете…

– Я говорю правду, Ли. Я не знаю, – резко добавил Лайнберри.

– Но вы подозревали, что это как-то связано с прошлым моей матери.

– Конечно, подозревал. И сообщил о своих выводах наверх. Были предприняты значительные усилия, чтобы выяснить, что произошло, и попытаться найти вашу сестру.

– Но вы ничего не рассказали полиции? А также ФБР? А ведь это открыло бы новые линии расследования, и тогда шансы отыскать Мерси заметно увеличились бы. – Лицо Пайн покраснело, в жилах закипел адреналин. – Вы скрыли важнейшую информацию, которая могла стоить моей сестре жизни!

– Это было не в моей власти.

– Мои родители также промолчали? Такого просто не могло быть!

– Это подвергло бы всех вас опасности.

– Мы уже были в опасности! Я едва не умерла.

– Я знаю. Я знаю, Ли.

Она вздохнула, стараясь успокоиться.

– Когда вы доложили своему начальству о похищении, им удалось узнать хоть что-нибудь о моей сестре?

– Это была черная дыра. Никто ничего не знал.

– Ну мне представляется очевидным, что следовало сделать. Вы попытались проверить проклятую мафию?

– Все они сидели в тюрьме. Во всяком случае, те, кто имел отношение к «Плащу и кинжалу». В течение нескольких лет не наблюдалось никакой активности, имевшей отношение к вашим родителям. И я не думаю, что в похищении Мерси замешана мафия.

– Тогда кто? – резко спросила Пайн, схватив Лайнберри за руку. – Кто?!

В глазах Лайнберри заблестели слезы.

– Я сожалею. Как бы я хотел иметь ответ. Но у меня его нет.

Он бросил на нее сочувственный взгляд, что еще больше рассердило Пайн.

– Я знаю, что вам пришлось очень нелегко.

– Ни хрена вы не знаете, – прорычала Пайн.

Он допил остатки вина.

– Может быть, и нет.

– Какой была настоящая фамилия моей матери?

– А почему вы спрашиваете?

– Почему? Потому что я ее дочь и имею право знать.

– Нет, не имеете. Вы можете так думать, но у вас такого права нет.

Пайн посмотрела на него, словно собиралась ударить.

– И я вовсе не в гневе произнес эти слова, Ли.

– Меня зовут Этли, – резко сказала она.

– Хорошо, Этли. Я говорю так из-за того, что ваша мать рискнула всем – в том числе своей жизнью – чтобы поступить правильно в таком возрасте, когда большинство людей даже не в состоянии вовремя встать с постели. Я обещал ей, что заберу ее тайну в могилу. И нарушил свое обещание, когда рассказал вам все это. Но больше вы ничего от меня не услышите.

В его словах прозвучали такая искренность и преданность, что они заставили рассерженную Пайн задуматься. Она отступила на шаг и посмотрела на Атланту.

– Я понимаю, как вам было трудно, – уже более спокойно сказала она.

– Ценю ваше сочувствие, но мои трудности ничтожны по сравнению с теми, которые пришлось перенести вашей матери. – Он посмотрел на свой пустой бокал. – Значит, вы действительно не знаете, где она сейчас?

– Нет. И даже мои навыки и ресурсы ФБР не помогли мне ее найти.

– Тут я должен взять вину на себя.

– Почему?

– Я научил ее обманывать и прятаться. Мне пришлось так поступить, потому что люди, которые могли попытаться ее найти, были бы сколь умны, столь и безжалостны. Но у нее началась настоящая паранойя, в особенности после рождения дочерей.

– Почему вы просто не внесли ее в программу защиты свидетелей? Там работают очень толковые люди.

– Вы думаете, мы не пытались? – последовал неожиданный ответ Лайнберри.

– Что… что произошло?

– Вы и ваша семья чудом уцелели. Дважды. Я думаю, вам с Мерси было тогда по одному году.

– Что? – Пайн была ошеломлена. – Но… складывается впечатление, что вы рассказываете о жизни каких-то других людей. Не моей.

– Я прекрасно понимаю ваше глубокое удивление. Именно тогда люди, с которыми я работал, придумали план.

– И мои родители перебрались в Андерсонвилль со мной и Мерси?

– Да. Андерсонвилль находился достаточно далеко, и едва ли кто-то мог представить, что бывшая знаменитая модель захочет там поселиться. К тому же имелся еще один плюс. Появление любых других новых людей в городе легко заметить.

Он отошел от стены и снова уселся за столик. Пайн присоединилась к нему.

Он посмотрел на нее через стол.

– Теперь я сожалею о том, что произошло.

– Полагаю, вам пришлось сделать то, что вы были должны, – сказала Пайн. – В точности как моей матери.

– И как вы намерены теперь поступить?

– Я также сделаю то, что должна, – твердо сказала Пайн. – Теперь вы можете отвезти меня обратно? Мне нужно о многом подумать, а здесь у меня не получится.

Когда они спустились в гараж, Пайн спросила:

– Вы не против, если я сяду за руль?

– Нет, конечно, но почему?

– У меня такое ощущение, что я должна вернуть себе контроль хотя бы над чем-то. В противном случае…

Он протянул ей ключи.

– Я понимаю.

По дороге в Андерсонвилль оба не произнесли ни слова.

Пока не прогремели выстрелы.

Первым инстинктом Пайн было достать «Беретту Нано» из сумочки, но она решила удерживать руль и начать маневр уклонения.

– Джек, вы в порядке? Джек!

Она повернулась и увидела, что он лежит, привалившись к спинке сиденья, и его лицо стало пепельно-серым. Лайнберри отвернулся в сторону, и его вырвало. Она увидела, что у него на груди расплывается кровавое пятно.

Дерьмо.

Пайн повернула руль «Астона Мартина», съехала на обочину и попыталась шалью остановить кровь от огнестрельного ранения. Пуля вошла в верхнюю часть тела справа. Пайн знала, что там находится много органов, но пуля хотя бы не попала в голову или сердце.

Она немного наклонила Лайнберри вперед и пощупала спину. Выходной раны не было.

Бросив взгляд в ту сторону, откуда стреляли, Пайн вытащила телефон и позвонила Ларедо. Он взял трубку после второго гудка, и она рассказала то, что ему было необходимо знать.

– Принято, – ответил он.

Они находились совсем недалеко от Андерсонвилля, и Пайн надеялась, что достаточно близко.

Она посмотрела на Лайнберри, тот лежал совершенно неподвижно.

– Джек! Давай, Джек, держись!

Она пощупала его пульс. Он был слабым, но отчетливым.

– Джек, оставайся со мной. Помощь уже в пути. Просто держись…

Новая пуля пролетела не менее чем в дюйме над ее головой. Она нырнула вниз и потянула за собой Лайнберри.

Пайн хотела вытащить пистолет и начать ответную стрельбу, но тут же отказалась от этой идеи.

Она услышала, как заработал двигатель автомобиля.

Это позволило ей многое понять.

Пайн чувствовала, как смешивается запах рвоты Лайнберри со сладким влажным воздухом Джорджии и ее собственным потом, вызванным адреналином.