Дэвид Балдаччи - Минута до полуночи

Она распахнула свою дверь, сбросила туфли и опустилась на колени, спрятавшись за корпусом машины, как за щитом.

Примерно в сотне ярдов от ее позиции появились включенные фары. Однако она не могла определить марку автомобиля или разглядеть водителя.

Пайн вытащила из сумочки «Нано». Она могла сделать восемь выстрелов: она надеялась, что этого хватит.

Она использовала бок «Астона Мартина» как точку опоры и прицелилась в приближавшийся автомобиль. Они не знали, что у нее есть оружие. Они вполне могли думать, что она и Лайнберри выведены из строя. Возможно, стреляли в ее сторону, чтобы понять, как обстоят дела.

Именно по этой причине Пайн не стала стрелять в ответ. К тому же прежде она не видела цели, теперь же она появилась.

Автомобиль набирал скорость.

Не стреляй, Пайн. Не стреляй…

Она убрала прядь волос с правого глаза. Сделала вдох и застыла, приготовившись сделать безупречный выстрел – как ее учили.

Водитель решил пойти до конца, потому что машина заметно увеличила скорость, и теперь Пайн сумела разглядеть, что к ним устремился большой внедорожник, чтобы с ними покончить.

Пайн дождалась, когда до внедорожника оставалось менее двадцати футов.

Ее первый выстрел угодил в ветровое стекло прямо перед водителем. Второй увеличил отверстие, Пайн слегка переместила дуло «Нано» и дважды выстрелила в пассажира на переднем сиденье. Следующие два выстрела она направила в решетку радиатора и правую переднюю покрышку. В запасе осталось два патрона.

После первых выстрелов внедорожник свернул вправо, затем влево и застыл в десяти футах перед ней.

Пайн ждала. Противник, судя по всему, также ждал.

Ее «Нано» был направлен на внедорожник так, чтобы всякий, кто из него появится, получил пулю.

Медленно тянулись минуты.

Потом она услышала сирены и едва не закричала от облегчения.

Должно быть, те, кто сидел во внедорожнике, их также услышали. Автомобиль сдал назад, задние колеса вращались, чтобы добиться сцепления с обочиной, затем он выехал на асфальт и покатил в том направлении, откуда прибыли Пайн и Лайнберри.

Она выскочила на дорогу, прицелилась и выпустила две последние пули в вихляющий внедорожник, над радиатором которого уже поднимался пар – Пайн не промахнулась.

Теперь они далеко не уедут.

Пайн бегом вернулась к машине, чтобы проверить состояние Лайнберри. Он все еще дышал, его веки задрожали, и глаза открылись.

– Помощь совсем рядом, Джек. Держись.

– Л-ли…

– Я здесь.

Он продолжал смотреть на нее широко раскрытыми глазами. Потом поднял руку и нежно коснулся лица.

– А… Аман-да…

Аманда?

Его глаза закрылись, и она увидела, как к ним приближаются патрульная машина и «Скорая помощь».

Пайн бросилась к ним, размахивая руками.

Патрульная машина свернула к ней и остановилась. Пайн побежала к ним, размахивая своим жетоном, наклонилась к открытому окну и посмотрела на двух ошеломленных помощников шерифа.

– Стрелок во внедорожнике, он поехал туда, – сказала она, указывая направление. – Я прострелила ветровое стекло, покрышку и радиатор. Он вооружен. Постарайтесь его задержать и вызывайте подмогу – пусть его блокируют с противоположной стороны. А я разберусь с парамедиками.

– Да, мадам.

Патрульная машина помчалась дальше, а Пайн указала парамедикам на «Астон Мартин».

Они оказались рядом с Лайнберри одновременно.

– Пулевое ранение, – крикнула она парамедикам. – Верхняя правая часть торса. Потерял много крови. Поспешите, он без сознания.

Подхватив чемоданчики, медики бросились к Лайнберри.

Они не стали вытаскивать его из машины, а сразу начали оказывать помощь. Пайн с восхищением смотрела на слаженную и четкую работу молодых женщин. Первым делом они проверили работу жизненно важных органов, потом сразу подключили капельницу и начали переливание крови, одновременно обрабатывая рану, чтобы остановить кровотечение.

Пайн услышала, что подъезжает еще одна машина, из которой выскочили Ларедо и Блюм.

Они подбежали к Пайн, стоявшей рядом с «Астоном Мартином».

– Он?.. – начала Блюм.

Одна из парамедиков подняла голову.

– Состояние критическое, но стабильное. Мы остановили кровотечение, и все жизненные показатели выровнены. Нам необходимо немедленно отвезти его в Америкус.

Другая женщина достала носилки из машины «Скорой помощи», и они все вместе помогли медикам перенести Лайнберри.

– Я поеду с вами, – сказала Пайн, когда они собрались захлопнуть задние двери.

Когда она садилась в машину, Ларедо спросил:

– Стрелок?

– Полицейские его преследуют. Возможно, я ранила водителя и мне удалось повредить внедорожник.

– Я постараюсь выяснить все, что возможно. Потом мы заедем за тобой в больницу. Дерьмо, Пайн, ты же ранена.

Пайн взглянула на свою окровавленную руку.

– Пуля едва меня задела. Я попрошу сделать перевязку.

– Тут потребуется кое-что большее, – твердо сказала Блюм и посмотрела на женщину-парамедика, которая слышала их разговор.

Та кивнула.

– Мы все сделаем, мэм.

Двери захлопнулись, и они под вой сирены помчались в больницу.

Пайн сидела рядом с Лайнберри, парамедики следили за показаниями приборов и за состоянием пациента. Потом одна из них обработала и наложила повязку на руку Пайн.

– Как вы думаете, он выживет? – тихо спросила Пайн.

– У него неплохие шансы. После рентгена будет больше ясности. Я отправила сообщение в Америкус с описанием его состояния, чтобы к нашему приезду все подготовили. Им придется сразу начать операцию. Тут многое зависит от того, какие разрушения причинила пуля и продолжается ли внутреннее кровотечение. Но давление у него сейчас в норме. А это хороший знак.

Пайн сжала руку Лайнберри.

– Мне необходимо, чтобы ты поправился, Джек, по множеству причин.

Она убрала волосы с лица, наклонилась и поцеловала Лайнберри в лоб. Она выпрямилась и вдруг почувствовала, как по ее щеке сбежала слеза. Она уже и не помнила, когда такое случалось с ней в последний раз. С тех пор, как Пайн потеряла сестру, она ни разу не плакала по-настоящему. А тогда рыдала месяцами.

Она не стала стирать слезу и дождалась, когда та соскользнула к губам.

Потом сделала глубокий вдох, продолжая сжимать руку Лайнберри и стараясь удержать его в этом мире, пока машина мчалась по пустой дороге.

Гудки мониторов вгрызались в голову Пайн, точно крупная дробь, когда она сидела на стуле в отделении интенсивной терапии.

Лайнберри сделали срочную операцию. Он оставался без сознания, а его тело опутывали провода и трубки. Пайн обнаружила, что ее взгляд постоянно притягивает монитор, она следила за его давлением, дыханием и пульсом, ждала, когда зазвучит сигнал тревоги, что случилось уже дважды, заставив медсестер и врачей броситься к Лайнберри и делать все, что необходимо, чтобы сохранить ему жизнь.