Эва Гарсиа Саэнс де Уртури - Жало белого города

– Вижу, вы не слышали местных легенд. Неужели не знаете, что это и есть тот самый знаменитый ангел Унсуэты, который опускает руку и указывает пальцем на того, кто скоро умрет?

Мне показалось, что эту историю я слышал, но никогда не придавал ей особого значения.

– Расскажите. Звучит любопытно.

– На самом деле это и правда довольно жуткая история. Идемте со мной и не стойте перед этим ангелом, люди рядом с ним чувствуют себя плохо, – сказал он, отодвигая меня в сторону своей единственной рукой. – Как видите, здесь, напротив кладбища, стоят многоэтажки, где живет много людей. Из окон и с балконов открывается вид на кладбище, могилы и склепы. Слава богу, здесь почти не хоронят, всех покойников везут на кладбище Сальвадор. Представляете, как действуют на настроение ежедневные похороны, плачущие люди и гробы?

Пройдя несколько метров, мы остановились. Несмотря на отсутствие руки, я убедился в том, что этот добрый человек отлично справляется со своими обязанностями. Пока мы шагали между могилами, он выдернул несколько свежих сорняков, и казалось, полуденное солнце, обжигавшее наши спины, нисколько его не тревожит.

– Так, значит, ваша работа – ухаживать за кладбищем.

– Мне приходилось туго, пока не открылось это новое кладбище. Я работу не выбирал, но, приехав из деревни, не нашел ничего лучшего: я умел только обрабатывать поле и был младшим из четырех детей в семье, поэтому земли мне не досталось. К тому же после того, как молотилка оттяпала мне руку, в деревне меня считали непригодным для работы в поле, я не мог водить ни трактор, ни комбайн. Куда мне было деваться? Теперь я привык, превратился в садовника, но все равно не могу забыть, что это не сад, а кладбище. Если вы понимаете по-баскски, то знаете, что кладбище по-нашему – ilherri , «город мертвых»; этот город населяют мертвецы, а я лишь тот, кто содержит его в порядке. Мой инвентарь хранится в домике в глубине, где нет могил – я предпочитаю держаться от них подальше.

– Вы, кажется, собирались рассказать легенду про ангела, – напомнил я, желая вернуть разговор в прежнее русло.

– Не очень-то это весело… ну да ладно, расскажу. Говорят, одна девочка, жившая в доме напротив, однажды увидела из окна своей комнаты, как ангел опускает каменную руку и указывает на человека, который проходил ровнехонько по этому самому месту, по центральному проходу, вглубь кладбища. А рядом проезжал грузовик. Этот грузовик внезапно заехал на тротуар, сбил человека, и тот умер на месте. Девочка заплакала, рассказала своей маме про то, что видела, но та не поверила. Какое-то время спустя она снова посмотрела в окно и увидела, как каменный ангел опустил руку и указал на другого человека, который сидел вон на той скамейке, видите? Сидел себе и читал газету. Девочка хотела спуститься, чтобы его предупредить, но не успела: огромный крест, который возвышался на этом склепе, отломился, упал на беднягу и убил на месте. С тех пор у малышки начались панические атаки, и мама очень за нее переживала. Однако худшее случилось потом, спустя какое-то время. На город обрушилась гроза – такие грозы бывают время от времени: гром, молнии… Девочка была у себя в комнате, подошла к окошку и взглянула на кладбище. В тот день ангел повернулся к дому, и бедное дитя увидело, что его рука указывает прямо на нее. Она закричала, позвала маму, чтобы все ей рассказать. Мама, как могла, успокоила дочку, и та уснула, а на другое утро… угадайте, что было. Она нашла девочку мертвой в кровати. Неизвестно, от чего та умерла: от ужаса или приступа тревоги.

– Занятная городская легенда. – Я покосился на ангела. – А вы верите во все эти страшные истории о потустороннем мире?

– Недолюбливаю мертвецов, но живые хуже мертвых. Как, например, эти близнецы, по чьей вине сегодня на кладбище полно родни, оплакивающей бедных двоих детей… А знаете ли вы, что близнецы эти – потомки рабовладельца, который покоится в этой могиле?

– Да, что-то похожее я слышал, – отозвался я.

– Они пошли в отца своего прапрадеда. Черти, а не дети. Если вы видели то, что мне довелось увидеть на этом кладбище, когда хоронили их мать, вы бы со мной согласились: в жилах этих людей течет дурная кровь, унаследованная от предков.

Я насторожился: наконец-то передо мной стоит прямой свидетель тех событий.

– Что же вы такое уви… – начал я, как вдруг ко мне подбежала Эстибалис с телефоном в руке и прервала нашу беседу.

– Ты должен это увидеть, Кракен! – выпалила она, остановившись передо мной и стараясь перевести дыхание.

– Я отойду, нам надо договорить. – Я повернулся к могильщику, но тот уже исчез, растворившись среди могил, словно его и не было.

Я мрачно посмотрел на свою напарницу.

– Кажется, у нас важный свидетель. Что там у тебя стряслось? – спросил я с большим раздражением, чем готов был признать.

Эсти пристально смотрела на меня, все еще задыхаясь от бега, и я не мог понять, довольна ли она или, наоборот, встревожена, но от меня не укрылось, что в глазах ее мерцает победный огонек. А может, это было всего лишь облегчение, которого минуту назад не было и в помине.

– Свидетель – ты имеешь в виду садовника? Забудь о нем, ты немедленно должен кое-что увидеть, – повторила она. – Это меняет все дело. Надо срочно поговорить с близнецами, с обоими. Они двадцать лет скрывали от нас правду.

– О чем речь, Эстибалис? – спросил я, изображая интерес. Но слова садовника все еще звучали у меня в голове.

– Посмотри сам, – она поднесла к моему лицу экран своего телефона, – и давай поскорее уйдем отсюда и купим газету.

– Очередной экстренный выпуск «Диарио Алавес»? И чем они удивят на этот раз?

Я взглянул на экран и окаменел.

Передо мной был заголовок, но в первый момент я не понял, о чем он, что сообщает убористая фраза:

УБИЙСТВА В СРЕДНЕВЕКОВОЙ СТЕНЕ.

ЧТО ЭТО, РЕВНОСТЬ ДВУХ БРАТЬЕВ К НЕСОВЕРШЕННОЛЕТНЕЙ?

– Посмотри на фотографии, Кракен. На этот раз никаких сомнений, это не спекуляция. Газета приводит графические доказательства. Убитая пятнадцатилетняя девушка состояла в романтических отношениях как с Тасио, так и с Игнасио. А они соврали: оба утверждали, что с ней незнакомы. Игнасио врал нам в лицо, что ничего не помнит о деле с отчетом по девушке. Как это он не помнит?

– Погоди, погоди… – Я жестом попросил ее остановиться. – Слишком много всего, Эстибалис. Дай мне минутку.

– Ладно. Посмотри фотки, полюбуйся на этих ангелочков двадцати пяти лет, которые пользовались пятнадцатилетней девочкой.

Я открыл ссылку на цифровое издание газеты. Сомнений не было, это не монтаж. Игнасио Ортис де Сарате в полицейской форме мурлычет с Лидией Гарсиа де Викунья под деревом на бульваре Сенда: свежеиспеченная парочка, урвавшая минутку нежности. На другой фотографии фигурировал Тасио, который под вечер входит в подъезд дома номер один на пустынной улице Дато, обнимая за талию все ту же Лидию и премило с ней любезничая.