Эва Гарсиа Саэнс де Уртури - Жало белого города

– Ты же знаешь, у меня нет никакого аккаунта в «Твиттере», но если б и был, я продолжал бы слать тебе сообщения и связываться с тобой, чтобы пытаться помогать в расследовании. Да, я бы его не бросил, Кракен.

Я молча кивнул и покинул зал.

Оказавшись в машине, сразу же позвонил Эстибалис. Мы отправили двоих агентов в квартиру Игнасио на улице Дато, чтобы попросить его явиться в офис Лакуа и поговорить о последних событиях.

– И что сказал Игнасио? – спросил я, когда Эсти ответила на звонок.

– Игнасио ничего не сказал. Его нет дома; во всяком случае, он не подает признаков жизни и не отвечает на звонки ни на один из номеров, которые у нас есть. Я еду в его загородный дом в Лагуардии с двумя полицейскими. Если он там, надо будет переговорить с судьей Олано, чтобы тот выписал ордер на обыск и задержание.

– Он никуда не денется, Эсти. Но у нас пока нет улик, чтобы требовать чего-то от судьи.

– По-твоему, мало того, что он врал насчет отношений с одной из жертв? – рявкнула Эсти мне в ухо, теряя терпение.

– Думаю, надо с ними поговорить. У нас есть лишь фото, где видно, как они любезничают. Это не доказательство убийства.

– Я тебя не понимаю, Унаи. Неужели даже сейчас близнецы не кажутся тебе подозрительными?

– Поговорим сегодня вечером в кабинете, и ты все поймешь. А сейчас поезжай к Игнасио и выжми из него столько, сколько сможешь. У меня сегодня еще несколько встреч.

Час спустя я прибыл в центр Витории, зашел в огромный особняк на улице Генерала Алава и поднялся на последний этаж, где от начала времен располагалась редакция газеты «Диарио Алавес».

Парень на рецепции посмотрел на меня испуганно; думаю, он меня узнал, потому что видел с Лучо. А может, хэш-тег с упоминанием Кракена стал даже более популярен, чем я себе представлял.

– Я ищу Лучо.

– Он у себя, – ответил парень с таким видом, словно не знал, что мне ответить. – Я сообщу ему, что вы здесь, если хотите.

– Сообщать не обязательно. Уверен, что он мне обрадуется, – ответил я и зашагал по коридору. Все головы поднимались мне навстречу, все молча провожали меня взглядом.

Лучо сидел за последним столом с дымящимся телефоном в руках и говорил со скоростью сто слов в минуту: еще бы, это были его пятнадцать минут славы. Мне показалось, что вид у него счастливый и ликующий.

Мое появление он заметил не сразу – должно быть, его внимание привлекла выжидательная тишина, которая образовалась вокруг нас двоих: поднял голову и увидел меня.

– Слушай… давай я попозже тебе перезвоню. У меня полно срочных дел, – сказал он невидимому собеседнику и повесил трубку. – Быстро же ты подоспел, Кракен.

– Это ты быстро подоспел, Лучо.

– Пойдем-ка в кабинет, там свободно. – Он встал с кресла.

Его коллеги все до единого уставились в свои экраны, изображая, что заняты новостями, которые должны обработать до закрытия редакции в семь часов вечера.

Лучо закрыл дверь кабинета. В окнах виднелись крыши Средневекового центра, увенчанные куполом Сан-Мигеля.

– Давай, выкладывай, приятель, – обратился он ко мне. – Только потише, здесь отличная слышимость.

– Приятель? Ты обвел меня вокруг пальца, приятель . Опубликовал то, что опубликовал, не посоветовавшись со мной о том, как это скажется на расследовании. Скажи, как общаться с тобой после этого, приятель?

– Общаться, Унаи? Что ты называешь общением? Разве ты что-нибудь мне рассказывал? Ничего, абсолютно ничего.

– Потому что у нас ничего не было, черт побери! – крикнул я, забыв, где мы и сколько народу вокруг.

– Вот видишь, теперь есть, можешь продолжать работу. Вся Витория и половина земного шара с нетерпением ждут твоих действий. Я свою работу выполнил.

Я повернулся к Лучо спиной и попытался успокоиться, рассматривая очертания городских крыш.

– Ладно. Я пришел не для того, чтобы устраивать сцену. Я здесь как следователь, проводящий открытое расследование. В газете, где ты работаешь, опубликована статья с твоей подписью и графическими доказательствами связи приговоренного за убийства с одной из жертв. Как попали к тебе эти фотографии?

– Знаешь же, как охотно мы говорим о своих источниках.

– Не беси меня, Лучо. В этом чертовом источнике может скрываться ключ для задержания убийцы. Тебя не беспокоит, что он продолжит убивать? Кто тебе их принес? Эгускилор?

– Эгускилор? – удивленно переспросил он. – С какой стати? Насколько я знаю, нет.

– Насколько ты знаешь? А ты что, сам толком не знаешь? Не знаешь, кто тебе принес эти фото, это ты хочешь сказать?

Лучо разочарованно погладил белую ручку кресла.

– Тебе так просто не соврешь, Унаи.

– А ты не пытайся, Лучо. Все очень просто. Не пытайся. Кто принес тебе эти фотографии?

Наш разговор прервал стук по другую сторону двери. Вошел хмурый человек в добротном костюме. Увидев его, Лучо весь подобрался.

– Все в порядке, Лучо?

– Да, все хорошо, шеф. Мы заканчиваем, – ответил он, взглядом прося меня молчать.

Я понял, что передо мной загадочный и таинственный директор «Диарио Алавес», влиятельная персона, чье лицо в последние десятилетия доводилось видеть немногим. Внешность у персоны оказалась заурядной и невыразительной, особенно если сравнивать с легендой, которую он распространял вокруг себя.

Я покинул конференц-зал, не глядя Лучо в глаза, и сбежал по лестнице на семь этажей вниз, как делал всегда, когда мне срочно нужно было о чем-то подумать. Реальность диктовала свои условия, по крайней мере для всех остальных, но я упрямо продолжал искать за пределами их влияния.

Время, вот чего отчаянно не хватало. Нужно, чтобы мне дали время нащупать почву под ногами.

Зазвонил телефон, я взглянул на номер и решил ответить.

– Привет, инспектор Айяла. Найдется у тебя минутка?

– Разве что одна. Что ты собираешься публиковать в «Коррео Виториано»?

Казалось, Марио Сантос о чем-то поразмыслил, затем ответил в своей обычной невозмутимой манере.

– Ты в центре? Может, встретимся? У меня тоже мало времени, директор на стену лезет…

– Давай через пять минут в «Усокари», если не возражаешь, – предложил я. – Я еще не обедал.

Пока я расправлялся с пятью кусочками жареного мяса, сидя за самым неприметным столиком в баре – в этом месте окно выходило на улицу Арка, – появился Марио и уселся напротив меня.

– Думаю, ты уже читал экстренный выпуск «Диарио Алавес», – начал он вместо приветствия.

– Ты что-нибудь про это знал?

Его я мог спрашивать напрямую, не опасаясь, что он что-то от меня утаит.

– Если скажу, что не знал, это будет ложью. Эти слухи гуляют по редакции вот уже двадцать лет. Все знают, что близнецы волочились за девчонками. Когда Тасио обвинили, Игнасио отлично разыграл медийную карту с телевидением, и все промолчали, но в определенных кругах всегда подозревали, что пятнадцатилетняя девушка могла быть одной из их подружек. Тогда на многие вещи закрывали глаза. Тасио был неприкосновенен вплоть до самого задержания, как потом и Игнасио. Мы в «Коррео Виториано» не хотели разносить сплетни и передавать всю эту болтовню или брать интервью у людей, готовых высказаться. Зачем копаться в этом дерьме? Трупы восьми убитых детей лежали в морге. Всех волновало лишь то, что убийства прекратились.