Джон Харт - Путь искупления

– Давай-ка пройдемся. – Элизабет поймала его руку, и он пристроился рядом. – А ты вырос!

Гидеон провел рукой по лицу, и она поняла, что он смутился.

– Тебя хорошо кормят?

– Да вроде.

Это было начало. Она сжала его руку.

– Как отец?

– Бездомный. Все пьет.

– Мне очень жаль, Гидеон. Я исправила бы его, если б могла.

– Целых семь месяцев! – Он вырвал руку. – Вы сказали, что вернетесь за мной!

– Знаю. Прости. Я хотела дать тебе шанс.

– Сделать что?

– Принять окончательное решение. – Элизабет присела на скамейку. Хотела опять взять его за руку, но теперь обе руки мальчика были глубоко засунуты в карманы. – И вот теперь я здесь.

Его глаза покраснели и ярко блестели, но уже как-то по-другому. Почти по-взрослому. Более настороженно. За спиной у него садилось солнце.

– Решить что?

– Хочешь ли ты остаться здесь или поехать со мной. Это очень серьезное решение. Я хотела, чтобы ты был к нему готов.

Гидеон посмотрел вдоль улицы.

– Я три недели пролежал в больнице.

– Знаю.

– Все, кто у меня был, либо мертвы, либо их нет. Отец только раз меня навестил. – Злость. Горящие глаза.

– Нас искали. Полиция. ФБР. Может, до сих пор ищут.

Он взвесил ее слова, и Элизабет возненавидела пролегшее между ними расстояние.

– Тебе нравятся твои приемные родители?

– Это ведь ваш отец все это сделал? – Гидеон опять утер нос, весь напряженный. – В церкви. Убил мою маму.

– Знаю, зайчик.

– А что, если б я убил мистера Уолла?

– Но не убил ведь.

Мальчик опять посмотрел в конец улицы, и Элизабет поняла, что он смотрит на дом своих приемных родителей.

– Он ведь с вами теперь живет, да?

– Да, это так.

– Он меня ненавидит?

– Ну конечно же, нет!

– А он хороший?

– Да, очень хороший. А еще умный, терпеливый и отлично разбирается в лошадях, скоте и пустыне. Он очень любил твою маму. Думаю, что тебя он тоже полюбит.

– Если я приеду?

– Да, если приедешь.

Гидеон уставился в землю.

– Вон мой пикап. – Элизабет показала рукой. – Три дня езды. Только ты и я.

Он посмотрел на машину. Пыльную, в дорожных потеках.

– А как же мои вещи? Вы знаете, что…

– Я дам твоим приемным родителям знать, что с тобой всё в порядке. Отцу тоже, если хочешь. Тебя будут искать, но мы с этим разберемся, если понадобится. Что же до вещей, то купим новые. Шмотки. Игрушки. Новое имя, если захочешь. Ченнинг тоже с нами. Она очень надеется, что ты приедешь.

Гидеон опять посмотрел на дом, на почти опустевший парк.

– А там хорошо, где вы живете?

– Очень.

Он старался пыжиться, выглядеть взрослым. Но его лицо сморщилось, когда она внимательно посмотрела на него.

– Я так по вам скучал! – Гидеон привалился к ней.

Элизабет обнимала его, пока не настал момент остановиться.

– Так ты готов?

Он кивнул.

– Можешь сказать, в какой стороне запад?

Мальчишка ткнул пальцем в желтеющее небо.

– Проголодался?

– Да, мэм, – отозвался он. – Очень.

Поездка назад была неторопливей, спокойней; они много чего обсуждали, пока Элизабет сидела за рулем, – кактусы, тарантулов, серую в яблоках кобылу, братца которой продавали в двух долинах к югу… Дни для марта стояли теплые и длинные, и мальчишка часто неотрывно смотрел в окно. Интересно, о чем он сейчас думает, размышляла Элизабет, предполагая, что мысли его могут быть об отце, которого он, может, больше никогда уже и не увидит, или о девушке, которая могла стать ему сестрой. Чем меньше мелькало по сторонам зеленой растительности, чем чаще реки уступали место сухим руслам, тем тише и задумчивей он становился. Но нет ничего страшного в молчании, и у него хватало мудрости понимать это даже в таком юном возрасте. Так что Элизабет оставила Гидеона наедине с его мыслями, увлекая его все дальше в пустыню. Это был уже другой день, другая жизнь, и родня ждала за горой.

Мне хотелось бы поблагодарить следующих людей, за их доброту, поддержку и терпение: Салли Ричардсон, Джона Сэрджента, Томаса Данна, Кейт Паркин, Ника Сэйерса, Дженифер Энделин, Пита Волвертона, Кристин Рур и Эстер Ньюберг. Как всегда, есть и другие, что не менее важны – родные и друзья, – но надежную поддержку таких выдающихся издателей, редакторов и агентов просто нельзя переоценить.

Мало какие книги достигают успеха без неустанных усилий заботливых, знающих людей, и никто не знает этого лучше действующего романиста. В этом смысле – вдобавок к профессионалам отрасли, перечисленным выше – я хотел бы также поблагодарить Эмму Штейн, Джеффри Кэпши, Кена Холланда, Кэти Туриано, Кеннета Д. Силвера, Пола Хохмана, Джеффа Доудса, Трейси Гест, Эми Баталья, Джустин Веллела, Джимми Джакобелли и Майкла Сторрингса. Еще хочу сказать огромное спасибо отделу распространения издательского дома «Макмиллан» – это настоящие профессионалы и попросту лучшие в своем деле.

Также хочу упомянуть достопочтенного Джеймса Рэндольфа, который консультировал меня в юридической области. Все ошибки в этой области – только мои собственные. Также хотел бы поблагодарить Маркуса Уидхелма, который всегда был готов во всем меня поддержать, и Инмана Мэджорса, прочитавшего первый черновой вариант этой книги и поделившегося со мной весьма ценными соображениями. Особое спасибо парням из группы The Hung Jury [53] В названии музыкальной группы использован юридический термин, означающий ситуацию, при которой присяжные при вынесении вердикта не пришли к единогласному решению. – Корбану, Джону, Инману и Чаду, – вы, ребята, лучшие из лучших, и я обожаю то, что у нас вышло.

Моя жена, как всегда, была настоящей святой, а дети – чудом из чудес. Так что напоследок огромное спасибо Кэти, Сейлор и Софи. Без вас троих все это просто потеряло бы смысл.

Леонард Норман Коэн (1934-2016) – канадский поэт, писатель и автор-исполнитель. В эпиграфе использована цитата из его известной баллады «Аллилуйя» (1994). – Здесь и далее прим. пер.

100 фунтов – чуть больше 45 кг.

Конфедераты (или просто «южане») – сторонники сохранения рабовладельческого строя, воевавшие на стороне Конфедеративных Штатов Америки (одиннадцати южных рабовладельческих штатов) в ходе Гражданской войны в США (1861–1865). Отдание почестей конфедератам и использование флага Конфедерации до сих пор регулярно вызывают в стране скандалы и политическое противостояние, в том числе и на «уличном» уровне.

Фамилия Блэк переводится как «черный». Детектив пытается пародировать говорок афроамериканской шпаны.

Шесть футов и три дюйма – 191 см.

Двести фунтов – 90 кг.