Харлан Кобен - Убегай!

Ди Ди это знала. Она понимала, насколько это опасно.

Он отпустил руку старика и недовольно сверкнул глазами в сторону Ди Ди. Этим взглядом он спрашивал, зачем она привела его сюда, и она ответила ему невозмутимой улыбкой, которой, казалось, велела ему набраться терпения.

Две всхлипывающие женщины вышли из комнаты, и вошли двое охранников, в том числе и тот, кто бил его дубинкой. И снова Эшу это не очень понравилось. Особенно ему не понравилось самодовольное выражение лица первого охранника.

Старик с усилием попытался заговорить, но получалось у него плохо.

– Да вечно пребудет Сияющая Истина, – это было единственное, что удалось ему произнести.

– Да вечно пребудет Сияющая Истина, – как эхо, отозвались остальные.

Это у них такой ритуал. Эш терпеть не мог бессмысленных ритуалов.

– Иди, – сказал старик, глядя на Эша. – Да вечно торжествует Истина.

Охранник ухмыльнулся, глядя на Эша, потом взгляд его сместился на Ди Ди и снова метнулся в сторону Эша. Эш и бровью не повел. Он взглянул на Ди Ди. Она знала.

Все стало обретать какой-то смысл.

Один из братьев протянул Эшу брелок с ключами.

– Вас ждет новая машина, – сказал он. – Отследить ее невозможно.

Эш взял ключи. При первой же возможности надо будет остановиться на дороге и просто на всякий случай махнуться номерным знаком с похожей машиной. А по пересечении границы между штатами эту операцию повторить.

– Мы надеемся, вы это уладите, – сказал второй брат.

Эш ничего не ответил и двинулся к двери. Охранник все это время не сводил с него глаз и ухмылялся. Он продолжал ухмыляться, когда Эш приблизился и повернулся к нему лицом к лицу. И все еще ухмылялся, когда Эш, успевший достать нож, полоснул ему лезвием по горлу.

Эш не отступал, продолжал стоять совсем близко к охраннику. Кровь из сонной артерии брызнула ему в лицо. Он даже не вздрогнул, продолжал стоять, пока не послышались изумленные восклицания. Они не заставили себя ждать.

Тогда Эш шагнул к другому охраннику, который остолбенело выпучился на него, и выхватил у него из рук оружие.

Первый охранник, с перерезанной сонной артерией, рухнул на пол, тщетно пытаясь остановить хлынувший из него поток крови. Казалось, он пытается задушить самого себя. При этом он издавал какие-то первобытные, гортанные звуки.

Никто не пошевелился. Никто не сказал ни слова. Все просто смотрели, как извивается на полу и дрыгает ногами охранник, пока судорожные движения его не замедлились, а потом они прекратились совсем.

Оба брата Вартаджа ошарашенно повернули к нему голову. Оставшийся в живых охранник тоже. Ди Ди все так же продолжала улыбаться. И это его не удивляло. Его удивило другое: понимающий взгляд старика, которого звали Истинным.

Неужели он заранее знал, что собирается сделать Эш?

Истинный слегка кивнул Эшу, словно хотел сказать: «Я тебя услышал».

Для Эша все было просто. Охранник его оскорбил и унизил, он должен был заплатить по счету. Ударишь меня – получишь в стократ сильнее. Массированное возмездие. Массивное устрашение.

Предупреждение поняли и все остальные, кто был в этой комнате. Будете шутки со мной шутить, я с вами так пошучу, что мало не покажется. Эш сделает ту работу, которую ему поручили. Получит за нее, сколько полагается, и на этом все. А станете ему перечить – ничего хорошего не ждите.

В общем, не становитесь ему поперек дороги, это будет большая ваша ошибка.

Эш повернулся к братьям:

– Надеюсь, у вас найдутся люди, чтобы прибрать здесь?

Оба кивнули.

Ди Ди протянула ему полотенце, чтобы вытереть кровь с лица. Он быстренько так и сделал.

– Теперь и нам пора уходить, – сказал Эш.

По дорожке они прошли обратно к воротам. Там их поджидал роскошный кроссовер «Акура RDX». Он открыл дверцу для Ди Ди. Поднял голову и увидел вдали, на вершине холма мать Адиону. Она смотрела на них, и даже на таком расстоянии он смог разглядеть в ее глазах мольбу.

Она скорбно трясла головой.

Он никак не отреагировал на это.

Эш обошел машину и сел за руль. По обсаженной с обеих сторон деревьями дороге они поехали обратно, глядя, как в зеркальце заднего вида уменьшаются в размерах ворота Прибежища Истины. Он свернул на шоссе и, когда им попался первый светофор, достал записку матери Адионы, развернул ее и прочитал:

НЕ УБИВАЙТЕ ЕГО. ПОЖАЛУЙСТА.

Все – печатными заглавными буквами. А внизу прописью:

Никому не показывайте эту записку, даже ей. Вы понятия не имеете, что происходит на самом деле .

– Что это? – спросила Ди Ди.

Он протянул ей записку.

– Мать Адиона незаметно подсунула перед тем, как выйти из комнаты, где я лежал.

Ди Ди прочла.

– Что она хочет этим сказать: «Вы понятия не имеете, что происходит на самом деле»? – спросил Эш.

– Не знаю, – ответила Ди Ди. – Но я рада, что ты мне доверяешь.

– Тебе больше, чем ей.

– Наверное, потому, что я стащила для тебя нож.

– Он очень пригодился, – сказал Эш. – Ты знала, что я его убью?

– Его настигло массированное возмездие. Массивное устрашение.

– Ты беспокоилась о том, как к этому отнесутся твои начальники?

– Истина всегда торжествует.

– И убийство того охранника тоже истина?

Она отвернулась к окошку.

– Он умирает. Ты это понял, да?

– Ты о ком говоришь, об Истинном?

Ди Ди улыбнулась.

– Он – это сама Истина, а Истина умереть не может. Но – да, нынешнее ее воплощение умирает.

– Его смерть имеет какое-то отношение к тому, что мне дали эту работу?

– А тебе не все равно?

Эш немного подумал.

– Да нет, не совсем.

Она откинулась на спинку сиденья, подтянула колени к груди и обхватила их руками.

– Так что скажешь про записку матери Адионы? – спросил он.

Ди Ди принялась играть длинной прядью волос, которую не заметила, когда кромсала волосы.

– Не знаю.

– Не собираешься рассказать Истинному? – спросил он. – Я имею в виду…

– Да, я поняла.

– Ну и как? Расскажешь?

Ди Ди немного подумала.

– Нет, не сейчас, – ответила она. – Сначала надо сделать работу.

Саймон вернулся в реанимационное отделение и удивился: там его поджидал детектив Айзек Фагбенл. На секунду-другую у него мелькнула надежда: может, он отыскал Пейдж? Но выражение лица Фагбенла не сулило ничего хорошего.

Надежда испарилась еще быстрей, чем появилась, сменившись чувством совершенно противоположным.

Отчаянием? Или тревогой?

– Про Пейдж ничего нового, – сказал Фагбенл.

– Тогда в чем дело?

Саймон посмотрел через плечо детектива, туда, где возле больничной койки матери сидел Сэм. Там тоже ничего нового.

Он снова взглянул на Фагбенла.

– Я насчет Лютера Ритца.

Это тот, кто стрелял в его жену.