Олег Рой - Охота на охотника

М-да.

Райская на повторный допрос так и не явилась. Прождав ее битых полдня, на следующее утро Арина принялась названивать пропавшей Марине Леонидовне, едва выйдя из дома. Но та и трубку не брала. Чтоб ее, раздраженно подумала Арина, неужели сбежала? Но зачем? Если у нее алиби, какой смысл скрываться? А если алиби все-таки липовое? Тогда я, получается, главную подозреваемую упустила. Э-эх… Но попыток дозвониться все же не бросила.

Она была уже на крыльце следственного комитета, когда телефон наконец-то ответил. Только почему-то мужским голосом.

– Марину Леонидовну, будьте добры, – сухо, не здороваясь, потребовала рассерженная донельзя Арина.

– А кто ее спрашивает? – лениво поинтересовался неизвестный.

– А почему я должна вам докладывать? Трубку Марине Леонидовне дайте! Вы вообще кто?

– Старший оперуполномоченный Советского РУВД капитан Егор Шевчук, – представился неизвестный все тем же ленивым, врастяжечку, тоном. – Так с кем имею честь?

– Следователь Вершина…

Договорить она не успела:

– Арина Марковна? – радостно отозвалась трубка.

– Да… – растерянно подтвердила Арина. – Откуда вы…

– Хотел бы похвастаться, что знаю всех городских следователей, но увы, чего нет, того нет, – слышно было, что невидимый собеседник улыбается. – Я так и так собирался вам звонить, а вы меня опередили. Повесточка ваша обнаружилась в сумочке у… – последовала короткая пауза, как будто говоривший справлялся с записями. – У Марины Леонидовны. Так что, боюсь, явиться к вам она никак не сможет.

Балагурство оперов раздражало Арину нечасто – работа у парней не сахар, вот и оттягиваются, как могут – но этот ее просто бесил:

– Так, господин Шевчук. Если у вас в руках моя повестка, значит, вы понимаете: я с госпожой Райской не просто так язык почесать намеревалась, а следственные действия проводить. Поэтому будьте добры, изложите обстоятельства.

– Да не вопрос! Со всем нашим удовольствием! – в трубке засмеялись. – Только давайте-ка я вам перезвоню в конторку вашу, гут? А то я вас не вижу, звоните вы с мобильного номера, который мне неизвестен. Может, вы вовсе и не Арина Марковна. Мало ли кто может назваться следователем Вершиной.

– Звоните, – бросила Арина, отключаясь.

Почти взлетев по лестнице, она подбежала к приемной точно в тот момент, когда оттуда высунулась Ева:

– Вершина! Уже явилась? Тебя тут соседнее РУВД домогается – сказать, чтоб попозже перезвонили или…

– Вершина! – задыхаясь не то от бега по лестнице, не то от ярости, рявкнула Арина в выхваченную у Евы трубку.

– И вам не хворать, Арина Марковна! – добродушно отозвался уже знакомый голос. – Так зачем вы госпожу Райскую вызывали?

Да что он себе позволяет!

– Нет уж, – сухо ответила Арина. – Это вы мне скажите, почему у вас ее телефон. С ней что-то случилось? Вы ее задержали? По какому обвинению? Что вообще происходит?

– Да ладно, ладно, – еще добродушнее пробурчал Шевчук. – Я так понимаю, важная фигурантка? Ну так боюсь, огорчу. В морге ваша фигурантка.

– К-как, в-в м-морге? – от неожиданности Арина даже заикаться начала. – На нее напали? Грабитель? – она хотела было спросить про ДТП, но вовремя сообразила, что жертвой ДТП старший опер не занимался бы. Ох, как это некстати! Примерно как смерть Вадика Чижова. Что это у меня свидетели, как мухи, мрут, в самом-то деле?

– Ну как, как? – в трубке хмыкнули. – Вы же следователь, не знаете, как люди в морг попадают? Насчет грабежа – точно нет. А вот насчет нападения вопрос открытый. Под поезд ваша дамочка угодила. Почти как Анна Каренина. Под электричку точнее. Остановка «Кирзавод», знаете такую?

– Знаю.

– Поделились бы информацией, а, Арина Марковна? Какое притяжение у дамочки к этой станции было? И, раз она у вас там как-то серьезно, видать, проходит… да не спрашиваю, не спрашиваю, пока во всяком случае… может, кто-то ей рот заткнуть постарался?

– Н-не думаю, – Арина лихорадочно пыталась хоть что-нибудь сообразить. – А что такое? Если вопрос, как вы говорите, открытый, значит, есть вероятность, что она не сама упала? Помог кто-то?

– Да фиг там пока разберет! – лениво сообщил невидимый Шевчук. – Камера там одна-одинешенька, возле кассы, нужное место не захватывает. Свидетелей, кого смогли собрать, опросили, но кто в лес, кто по дрова. Кто говорит, оступилась, кто – сама бросилась, ну а кто, натурально, даже злодейского злодея видел, который несчастную женщину на рельсы столкнул. Причем, что характерно, сколько свидетелей, столько и описаний этого самого злодея, от невысокого элегантного толстячка до длинного тощего нарика включительно, не считая промежуточных вариантов. В общем, все как обычно. Я ведь почему интересуюсь. Публика на этой станции сами знаете какая, сплошь работяги да прочее простонародье, для дачников-то еще не сезон. Дамочка ваша там, прямо как павлин в курятнике. Чего ее туда занесло? Родня какая живет или что?

– Не знаю, Егор, – вздохнула Арина, уже сменившая гнев на милость. – Дача у нее, – она заглянула в выписку, – пардон, дачи у нее нет. Живет она… не ближний свет, в общем. Родня отсутствует, последняя тетка недавно померла… нет, тетка похоронена на Рождественском, так что не на кладбище Райская ехала. Вот насчет друзей-приятелей ничего не скажу, ибо не знаю.

– Понятно, – довольно уныло отозвался Шевчук и. пожелав Арине удачи, распрощался.

Какое там – понятно! Арина-то, невзирая на железобетонное алиби, была почти уверена, что именно доведенная до отчаяния Марина Леонидовна заколола беднягу стриптизера, а все пограничные отметки – ловко подстроенная туфта. Она не сомневалась: надо только постараться немного – и разлетится хваленое алиби вдребезги. И вот вам – пожалуйста. Может, Райскую совесть замучила? Ох, вряд ли. Или, чем черт не шутит, вдруг у Калерии Стефановны еще наследники есть? А Марина Леонидовна стояла на пути к старухиному богатству? Или… что любопытно, одно из описаний гипотетического злодея, якобы толкнувшего несчастную женщину на рельсы – невысокий элегантный толстячок. Прямо в точку – описание господина Маркова, который, к слову сказать, на Марину Леонидовну изрядно зол… Додумав до этого места, Арина фыркнула: вот глупости какие – с чего бы адвокату убивать свою клиентку? Злись не злись, но с мертвой денег точно не получишь.

Но все-таки… почему, почему, почему Райская ему не заплатила? Ей после тетки столько осталось, что адвокатский гонорар на этом фоне в микроскоп не разглядишь. Кстати: те, кто наследует после нее самой, очень даже в смерти дамочки заинтересованы.

И, еще раз кстати, а «столько», оставленное Калерией Стефановной – это сколько? И единственной ли наследницей была Марина Леонидовна? Родня родней, но Калерия вполне могла и завещанием кого-то облагодетельствовать. И кто наследует ей самой?