Лори Флинн - Посмотри на неё

Когда я перестаю слышать звук льющейся воды, я кликом возвращаю все документы на экране в прежнее положение и направляюсь к выходу из кабинета. На мамином столе стоит фотография, на которой изображены я, она и папа из периода «до». Возможно, у всех жизнь разделяется на «до» и «после». До того, как один человек все испортил. До того, как моя мама изменила папе, мы друг с другом всем делились. После измены мама превратилась в огромный спутанный моток с секретами.

Тот документ был назван по имени пациентки: Т. Казинс. Как долго мама является терапевтом Табиты? И какие вообще можно дать рекомендации девушке вроде нее?

Я натягиваю пальто и выхожу из дома до того, как мама успевает заговорить со мной, и мне придется слушать ее вранье. Я ничего не узнаю, если буду что-то у нее спрашивать. Она скажет что-нибудь про «конфиденциальность пациента», но, наверное, у нее просто на генном уровне заложено защищать испорченных девчонок, которые вырастут и станут кем-то вроде нее.

Может, я ошибаюсь, и проблема не в Табби. Может, проблема в тех, кто ее окружает. Может, в Бэке. (Да, проблема определенно в нем, ведь он меня бросил.) И какой бы скотиной он ни был, я не могу забыть того, насколько испуганным он выглядел, стоя у меня на пороге в тот день. Он действительно думает, что его могут посадить в тюрьму, и я единственный человек, который своевременно может выяснить правду, чтобы предотвратить это. Только вот в одиночку я не справлюсь.

Киган в Stop & Shop, как я и думала. Я надеюсь, он не проработает тут всю жизнь, но затем я понимаю, что мне нет до этого дела. Он не моя проблема. И его жизнь меня не касается. Но мне нужно сделать так, чтобы она меня касалась, потому что я хочу знать правду.

– Киган Лич, – окликаю я его.

Он окидывает меня взглядом с ног до головы.

– Что тебе нужно? – спрашивает он.

– То же, что и тебе, – отвечаю я. – Я хочу, чтобы она получила по заслугам.

МЫ ПЕРЕСТАЛИ ТУСИТЬ ВЧЕТВЕРОМ почти сразу после вечеринки в честь дня рождения Марка. Табби уговорила меня устроить ее у меня дома, чтобы все могли поплавать в бассейне. Киган, который даже не пришел на вечеринку, внезапно обзавелся какой-то блондинкой, которая вешалась на него на всех фотографиях в «Инстаграме». Они стали повсюду ходить с Табби и Марком, а меня исключили. Четыре человека – компания, пять – толпа. И это означало, что вместо того, чтобы видеться с Табби каждый день, я почти перестала видеть ее.

И все же Киган подготовил для меня прощальный подарок. Я пошла в Stop & Shop и оказалась в очереди на его кассу, поскольку работала только она. Я намеревалась сделать вид, что его не знаю, но у него были свои мысли на этот счет.

– Им нужно расстаться, – сказал он. – У них нездоровые отношения. Я уже пытался. Скажи ей, что ты видела, как он целует другую девушку на твоей последней вечеринке. Просто скажи ей, и она тебе поверит.

Моя последняя вечеринка была посвящена дню рождения Марка. Я задумалась над тем, было ли отсутствие Кигана вызвано лишь его желанием избежать встречи со мной.

– Я не буду ее обманывать. – Я скрестила руки на груди. – Это же неправда, да?

Он не ответил, только сказал, что с меня одиннадцать долларов сорок шесть центов и поинтересовался, каким способом я буду платить.

Я не знаю, что они делали вчетвером, ходили ли на двойные свидания или же оставались дома, чтобы посмотреть фильмы или разойтись по разным комнатам и целоваться. Я не знала, было ли мне все равно. Я представляла себе свадебные салфетки с монограммами. Киган и Кайла . Я думала над тем, сколько времени прошло после их первой встречи перед тем, как рука Кигана скользнула вверх по ее обнаженному бедру, словно магнитом притянутая к ее плоти.

Мне неловко признавать это, но я хотела, чтобы снова началась учеба. Я хотела, чтобы Марк вернулся в Принстон и Киган исчез из наших жизней вместе с ним, потому что эти двое шли комплектом. Я хотела, чтобы мы с Табби снова были вдвоем. У меня была бы настоящая Табби, а не ее фальшивая версия. В последние пару раз, когда мы с ней виделись, она вела себя очень странно, словно ее запрограммировали говорить определенные вещи. Мы были заняты «тем» и «этим». На меня у нее не было времени.

Марк должен был уехать в Принстон двадцать шестого августа. Я марк ером отметила (прости за каламбур) эту дату в календаре и считала дни до его отъезда, подобно тому, как считала дни до наступления Рождества в детстве. Его отъезд был мне так же сильно необходим, как и возвращение Табби.

До его отъезда было еще три недели, когда мой телефон начал вибрировать посреди ночи. Я всегда клала его рядом с собой на подушку, когда ложилась спать, как будто бы это был мой домашний любимец. Наверное, мне не хотелось пропустить ничего важного.

С затуманенными от снов глазами я свайпнула по экрану. Я думала, пришло сообщение. Мне никто никогда не звонил. Даже Табби едва ли писала мне СМС в последнее время, предпочитая общаться в «Снепчате», где наши разговоры исчезали. Но это был звонок. Звонок от Табби. Когда я подняла трубку, в ее голосе были слышны отчаяние и паника.

– Привет, – сказала она. – Мне очень нужно тебя увидеть, можно? Все так запуталась, и я не знаю, что мне делать.

– Постой, – сказала я. – Где ты сейчас? Что случилось?

– Я у тебя перед домом. Можешь спуститься и впустить меня?

Я тихонько спустилась по лестнице в прихожую. Как только я открыла дверь, Табби тут же заскочила внутрь. Она тяжело дышала. Ее взгляд был диким, а волосы растрепались. Она недавно плакала.

– Что случилось? – прошептала я. – Что он сделал?

Она покачала головой, схватилась за меня и уткнулась лицом в плечо.

– Лучше спроси, чего он не сделал.

Я повела ее наверх за руку, как будто бы Табби не знала, куда идти, и мы вместе забрались в мою кровать, как мы когда-то давно делали на ночевках, хотя Табби в то время и приносила с собой спальный мешок, который расстилала на полу. Ей всегда становилось холодно. Ей нужно было быть рядом с кем-то.

– Что произошло сегодня? – снова спросила я, когда мы забрались под одеяло. От Табби заметно пахло алкоголем и сигаретами. – Расскажи мне все.

Она уставилась в потолок остекленевшим взглядом.

– Мы обсуждали это лето, – начала она твердым голосом, как будто слова высушили ее слезы. – Мы говорили о нас. Все так сложно, и я не знаю, что делать.

– Расстанься с ним, – сказала я. Слова, которые мне так не терпелось сказать за последние недели и месяцы, вдруг сорвались с моего языка, как дротики для дартса. – Он тебя не заслуживает.

Она рассмеялась, и я испугалась, что ее громкий смех разбудит моих родителей.

– Расстаться с ним… Мы даже не вместе.

Социальные сети Марка. Лица Табби практически нет на его фотографиях. Складывалось ощущение, что ее будто бы не существовало в его жизни. Будто Табби была его грязным секретиком, местечком, в котором его член отдыхал летом. А потом Марк вернется к вечеринкам и безымянным девушкам-студенткам, которые сидят с ним в аудиториях, болеют за него на соревнованиях по плаванию и знакомятся с ним в барах. Табби ему будет не нужна.