Лори Флинн - Посмотри на неё

Он встал и скинул с ног шлепанцы.

– Если начнешь тонуть, не жди, что тебя кто-то спасет, – сказала я.

Все это слышали. Я смотрела на Марка, но чувствовала, что все головы повернулись в мою сторону. Табби слабо рассмеялась, а затем ее примеру последовали остальные, потому что очевидно же, что это была шутка. Только вот я не шутила, и я не хотела, чтобы мои слова показались кому-то забавными.

Марк понял, что это не шутка. Он не засмеялся, но улыбнулся, стоя в лучах солнца. Его идеальные белые зубы внезапно стали похожими на клыки. Я поняла, что Марк может разорвать Табби в клочья. Во многих смыслах. Он может спрятать куски ее тела так, что мы никогда ее больше не найдем. Даже сейчас мне трудно было найти Табби, хотя она сидела прямо рядом со мной и ее нога в песке задевала мой локоть.

– Ты знаешь, что мне предложили четыре спортивные стипендии по плаванию, да? Знаешь, что я провел большую часть лета в бассейне, а не где-то еще? Если я и умру, то точно не таким образом. – Он посмотрел на всех нас, после чего наклонился ко мне. – Берегись подводных течений. Они могут тебя затянуть.

После этого он направился к воде медленным бегом. Весь такой мускулистый, боже мой.

– Бридж, – сказала Табби, когда он ушел. – Что, черт возьми, это только что было?

– Он мне угрожал. Ты, что ли, не слышала? Берегись подводных течений. Они могут тебя затянуть. Разве не похоже на угрозу?

Киган и Кайла больше не слушали. Она натирала его спину солнцезащитным кремом, как мама маленькому ребенку. Табби повернулась ко мне, и наши лица оказались так близко, что мы почти соприкасались носами под полями ее шляпы.

– Он просто хотел сказать, чтобы ты была осторожна. Он работал спасателем, когда учился в старшей школе, поэтому он не хочет, чтобы ты пострадала.

– Ты всегда его оправдываешь. Тебе самой от этого не становится тошно?

Было похоже, что над всем пляжем повисла мертвая тишина. Все могли нас слышать. Но мне нужно было знать ответ, хотя этот вопрос следовало задать давным-давно.

Пальцы Табби подрагивали. Ей нужно было закурить. Я не знаю, откуда у нее взялась эта вредная привычка, но, по крайней мере, не от Марка, который был мистером Идеальным, мистером Чистый-Протеин-и-Овощи.

Табби пыталась придумать какую-нибудь отговорку, но не простую, а ту, что заставила бы меня замолчать. Я пыталась подготовить контраргумент, но, как выяснилось, он мне не потребовался.

– Да, – тихо сказала она, лишь для моих ушей. – Наверное, иногда мне от этого бывает тошно.

Что бы я ни собиралась сказать тогда, это так и осталось у меня на языке. Я наблюдала за тем, как Марк разрезает воду, двигая руками так, будто он был частью какого-то механизма. Его ноги стали размытым пятном, молотя по коричневой воде. Я хотела, чтобы это его затянуло подводное течение, как будто бы он сам себя на это обрек. Чемпион по плаванию, который утонул в грязном озере. В этом была бы какая-то поэтическая справедливость. Люди бы говорили, какая это напрасная смерть, как всегда говорят, когда умирает молодой парень. Но, когда несвоевременно уходит из жизни девушка, к скорби примешиваются еще и обвинения, и все те причины, по которым она сама навлекла на себя смерть. Она слишком много выпила. Она хотела повыпендриваться.

Я мысленно просила озеро, чтобы оно поглотило Марка, то самое озеро, где мы с Табби учились кататься на водных лыжах, когда были детьми.

Озеро не услышало меня. Марк вернулся на берег в целости и сохранности. Но это был один из тех дней, когда я в последний раз видела его живым.

НАВЕРНОЕ, ЭТО БЫЛ ЛИШЬ вопрос времени, когда Даллас появится у меня на пороге. И вот он: сидит на крыльце, держа в руках цветы. Вовсе не цветы вызывают у меня желание свернуться калачиком и разрыдаться, а его лицо, открытое и серьезное. Я не заслуживаю такого его отношения к себе после всего того, что я сделала.

– Прости, что я тебя поджидаю, – говорит он, – но ты не хочешь говорить со мной. Я не злюсь из-за… Hу, сама знаешь, Элли. Я просто… Мне жаль, что ты не позволила мне поддержать тебя и быть рядом.

Даллас встает.

Он не был рядом, потому что ничего не знал. Но Табби знала, и она была рядом. В то утро она встретилась со мной возле моего дома после того, как моя мама уехала на работу. Табби заметила, что я дрожу, и сняла с себя толстовку – ту самую, которая некогда принадлежала Марку и имела логотип Принстона. Табби натянула ее поверх моей майки и продела мои руки в рукава, словно я была маленьким ребенком. Я правда чувствовала себя как ребенок: потерянной и беспомощной.

Когда мы подъехали к клинике, я натянула капюшон.

Темноволосая девушка в принстонской толстовке на том фото – это я. Табби высадила меня и поехала парковать машину, поскольку из-за пробок на дороге мы опаздывали, а это был прием, который я не хотела пропустить. Я не знаю, кто меня сфотографировал, но все подумали, что это Табби и ее выбивающиеся из-под оранжевого капюшона волосы. А когда фото появилось онлайн – это была идея Табби позволить всем так дальше и считать.

– Пусть осуждают меня, – сказала она. – Пусть думают что хотят про меня. Ты достойна большего.

Таким образом, ребенок теперь принадлежал Табби. Аборт тоже сделала она. Именно она подверглась общественному порицанию. Она принесла себя в жертву ради нашей дружбы. Я должна была быть ей тогда за это благодарна. Я до сих пор должна быть ей благодарна. Но маленькая заноза во мне ненавидит Табби за это, потому что, как всегда, она оказалась центром Вселенной. Она умеет сделать так, чтобы все вертелось вокруг нее, даже если дело касалось проблемы, которую не ей нужно было решать.

Но Даллас… Он знал все это время, что это была я. Первое сообщение, которое он отправил, было следующим: «Я узнаю тебя где угодно, почему ты не позволила мне быть рядом?» Я разозлилась. Он сосредоточил внимание на себе, точно так же, как это делала Табби. А ведь все это было про меня. Это было мое тело, которое внезапно стало для меня чужим.

Мне не следовало позволять Табби вмешиваться в мою жизнь и врать ради меня. Она была расстроена тем, что я не рассказала ей про Далласа. Она-то думала, что мы с ним целовались иногда, но я все еще была девственницей. «Почему ты не сказала мне?» – это было первое, что она сказала мне с обидой в голосе. Теперь ты понимаешь, как она делает так, что все всегда сводится к ней?

Мне надоели люди и их постоянное «почему ты не». Мне надоело то, что у меня нет ответа. Может, мне хотелось, чтобы у меня был кусочек жизни, который не касался Табби. Но она вмешалась, чтобы защитить меня, и посмотри, что вышло. Я приняла решение избавиться от ребенка. Я взяла с Табби слово, что она никому не расскажет об этом, и она его сдержала. Она не сказала даже Марку, когда он спросил: «Если это была не ты, то кто тогда?» Она позволила секрету отравить их отношения, как отравляет кровь инфекция, попавшая в нее из гнойной раны. Если бы я просто сказала всем, что это была я, может, многое сложилось бы по-другому.