Лори Флинн - Посмотри на неё

Я провела так много времени, думая о том, что я недостойна ничего хорошего. Я хотела того, чего не могла получить. Я хотела себе парня своей лучшей подруги, а когда я поняла, что не могу быть с ним, я сделала так, чтобы и она не могла. Но сейчас, сокращая расстояние между мной и Далласом, я просто хочу, чтобы меня обняли. Я просто хочу, чтобы меня кто-то любил, несмотря ни на что.

Губы Далласа касаются моих волос.

– Я никуда не уйду, если ты этого не захочешь.

И в этот момент я не хочу, чтобы он уходил.

Я ДОМАШНИЙ КОТЕНОК. Заметно, наверно, да? Что ж, это действительно так. Я ненавижу находиться на улице. Там всегда ветер, который лохматит волосы, и мерзкие насекомые. Но сейчас я иду по лесу с парнем, о котором ничего не знаю, в поисках сама не знаю чего. И, позволь заметить, здесь жутко. Деревья практически смыкаются над головой, поэтому света почти нет, а у меня есть лишь фонарик на iPhone. Я сбита с толку тем, что не могу понять, какое сейчас время дня.

Я не уверена, удивило ли меня то, что Киган согласился пойти со мной. На самом деле было похоже, будто бы он ждал того, что я вернусь в магазин, и когда я озвучила свою просьбу он, как мне показалось, вздохнул с облегчением. Может, это из-за того, что я сказала ему, что мне необходима его помощь. Когда тебе нужно что-то от парня, и ты используешь слово «необходимо», то это на сто процентов увеличивает вероятность того, что парень тебе поможет. Героизм в их ДНК.

Сейчас Киган и кажется героем, потому что у него есть карта. Я не додумалась распечатать карту, но, очевидно, это хорошая идея, потому что я понятия не имею, как люди здесь ориентируются, а ведь сейчас пока еще светло. Если бы я не ненавидела Табби так сильно, то я бы посочувствовала ей из-за того, что она осталась одна в лесу после наступления темноты.

Мимо нас проходит группа людей, которые выглядят немного старше меня. Наверное, это какие-то студенты. У всех у них тоже в руках карты, и я краем уха улавливаю часть их разговора. Вот сюда она, должно быть, побежала после.

Леса королевы Анны становятся известными благодаря ассоциации со скандальными новостями – я читала об этом в Интернете. Люди организуют туристические группы, которые поднимаются к Расколу, чтобы посмотреть на место преступления. «Расколи Раскол». Кто-то заметил, что местный бизнес стал процветать из-за желания людей посмотреть на «памятные места» Табби. Когда я на днях открыла «Инстаграм», я увидела костюмы на Хеллоуин, вдохновленные образами Табби и Бэка. Мне бы хотелось сказать, что это шутка, но нет. И именно поэтому мне нужно доказать невиновность Бэка.

– Так что мы конкретно ищем? – спрашивает Киган. – Потому что, знаешь, если бы было что искать, то копы бы это уже нашли, верно?

– Может, и нет, – отвечаю я. – Мне просто кажется, что нам нужно самим посмотреть. Я о том, что ты знал Марка лучше, чем кто-то еще.

А я знаю Бэка лучше, чем кто-то еще.

Я не понимаю, почему я раньше не подумала о том, чтобы прийти сюда. Это же очевидно. Я знаю, что дело стало громким, но копы и детективы все время упускают что-то из виду. Представь, что было бы, если я стала той, кому удалось «расколоть Раскол», так сказать. Представь, как удивился бы Бэк.

Хотя, если честно, дело даже не в нем.

Дело во мне и в том, что мне нужно знать правду. Я ненавижу, когда истории не получают достойного финала.

Киган невнятно мычит в ответ, и мы продолжаем идти. Другие туристы и сыщики-дилетанты исчезают из поля зрения, и чем дальше мы углубляемся в лес, тем сильнее мне не хватает звука их голосов. Каждый шорох, будь то хруст ветки или упавший с дуба желудь, заставляет меня подскакивать на месте.

Серьезно, я не верю в привидений. Но все это слишком жутко. Чаща становится гуще. Через штаны мои ноги со всех сторон царапают ветки. Я видела фото Табби онлайн, когда ее поначалу называли «выжившей» и «везучей». На ней были шорты, ее ноги были все в грязи и ссадинах. Была даже фотография ее обуви, которую я запомнила, потому что у меня точно такие же розовые «найки». Она сказала, что это кроссовки ее сестры. Я помню, что на фото они были даже не розовыми, а темно-красными.

Темно-красными, потому что промокли насквозь.

Да, копы нашли следы обуви, но спросил ли кто-то, почему кроссовки Табби промокли? Она сказала, что бежала вниз от Раскола тем же путем, которым они поднимались. У нее была огромная ссадина на всю руку, которая наверняка появилась из-за того, что Табби пыталась как можно быстрее спуститься вниз со скалы. Как я могла этого не заметить раньше?

– Ее кроссовки, – внезапно говорю я Кигану. – Ты их видел? Они были мокрые. Звучит странно, но у меня есть точно такие же, и ее кроссовки на всех фотографиях были другого цвета. Из-за того, что промокли.

– Допустим, – отвечает Киган. – И что?

– А то, что в тот день дождя не было, а она сказала, что к реке не спускалась, потому что ничего не видела в темноте. Но полиция нашла отпечаток ее подошвы, и кроссовки у нее были мокрые.

Она не спускалась к реке, чтобы проверить, в порядке ли Марк. Она заявила, что не знала, как туда спуститься, а еще быстро темнело, и ей было страшно. Затем чуть позже она немного изменила свой рассказ. Она чувствовала, что кто-то гонится за ней по лесу. Она клялась, что слышала у себя за спиной чье-то дыхание.

– Даже не знаю, – говорит Киган. – Может, она наступила в лужу или куда-то еще.

Но в лесу очень сухо. Под нашими ногами шуршат сухие листья. Пару дней назад, кажется, шел дождь, но никаких его следов здесь не осталось.

– Мы же не пойдем до самого конца наверх, да? – спрашивает Киган. – У меня обувь не предназначена для таких прогулок.

Он смотрит вниз на свои «конверсы».

– Мы восстанавливаем их маршрут, – отвечаю я, – поэтому пойдем. Если другие могут, то сможем и мы.

Но, серьезно, я задумывалась над тем, сколько времени еще должно пройти, прежде чем с кем-то в этих местах произойдет какой-нибудь несчастный случай. Кто-нибудь из туристов в камуфляже и с картой захочет узнать, где Синеглазая Убийца Бойфренда расправилась со своим парнем. И вот так Табби станет ответственной за смерть еще большего количества людей.

Подъем становится крутым, и нам приходится не идти, а скорее, карабкаться вверх, как скалолазам. Не могу поверить, что люди занимаются подобным ради удовольствия. Мои ногти на руках уже почти уничтожены. У Кигана же преодолевать подъем получается очень даже неплохо, и он протягивает мне руку, чтобы помочь, что весьма приятно. Уверена, что Бэк бы на его месте больше интересовался бы своими сигаретами.

Я не знаю, как долго мы взбирались наверх, но я рада, что Киган со мной, потому что я не уверена, что смогла бы дойти до конца в одиночку. И теперь я задаюсь вопросом, помогал ли Марк Табби. Подавал ли он ей руку, чтобы подтянуть вверх, как подавал мне руку Киган. Знала ли Табби уже во время пути, что столкнет Марка с края, или же она сделала это в порыве гнева. Наверное, что бы мы с Киганом ни обнаружили здесь сегодня, о том, что тогда произошло, мы не узнаем никогда. Лишь двоим известна правда, и один из этих людей мертв.