Алекс Д - Выжившая

Надо позвонить Гвен, сообщить, что я на месте. Мелькает в голове вполне разумная мысль, но я почему-то не спешу доставать телефон из кармана темно-графитового укороченного пальто. Небо темнеет сильнее, тяжело нависая предгрозовыми тучами. Под ноги летят пожухшие сухие листья, в воздухе пахнет сыростью и увядающим садом… Я снова озираюсь, мотая головой, как болванчик, и подпрыгиваю от неожиданности, когда с механическим скрежетом массивные ворота начинают разъезжаться в стороны.

Все это так сильно пугает меня, что я не сразу замечаю мелькнувшую впереди высокую стройную женскую фигурку. Прищурившись, я узнаю Гвендолен Кейн. Безупречно-прекрасную и такую же холодную, как это место. Сердце падает в пятки от ее равнодушной студеной улыбки. Не слишком ли рано ты объявилась, Снежная королева? Еще только середина осени. Хочется развернуться и сбежать, но вместо этого я шагаю в открывшийся проем.

– Привет, Шерил, – натянуто и, как мне показалось, нетерпеливо приветствует Гвен, окидывая меня беглым взглядом. Ни рукопожатия, ни вежливого кивка. – Ты выглядишь лучше, чем в нашу последнюю встречу.

Это комплимент? Если да, то очень сомнительный. Опять, как полная идиотка, я прикрываюсь дорожной сумкой.

– Как доехала? – вымученная вежливость этой молодой женщины меня до жути злит, но я копирую выражение ее лица и сдержанно киваю. Новый порыв ветра доносит тонкий шлейф ее дорогих духов.

– Хорошо. Здесь… тихо, – выжимаю из себя максимум.

– Пойдем за мной, – коротко повелевает спящая красавица этого забытого Богом королевства и поворачивается ко мне спиной. Кажется, я определилась, какой образ ей подходит больше всего. Наконец-то можно выдохнуть и рассмотреть мисс Кейн. Хотя бы сзади. На ней стильная кожаная куртка, узкие брюки и короткие сапожки на квадратном устойчивом каблуке. Темные волосы собраны в аккуратную высокую прическу. Она намного выше меня, и я едва успеваю за ее уверенными быстрыми шагами, давясь от зависти, что еще нескоро смогу позволить себе такие же духи. И так изрядно потратилась на парочку вещей и обувь. Торопливо постукивая каблуками новых туфлей по рыжей тротуарной плитке, я чувствую себя девочкой Элли, чей домик занесло ураганом в волшебную страну, но вот только никаких волшебных предчувствий на этот счет у меня не возникает.

– Я тороплюсь в офис, Шерил. Поэтому сейчас быстро покажу тебе твою комнату и рабочее место. С остальным разберемся, когда я вернусь, – подает голос Гвендолен. И я, наконец, отрываю взгляд от ровной дорожки и смотрю на «замок», в котором буду работать и жить в ближайшие несколько месяцев.

– Ого, – выдыхаю я, останавливаясь и задирая голову.

Дом просто мегаогромный и с прилегающей территорией не меньше двух гектаров. Недавно отреставрированный, с белоснежными штукатуренными стенами, широкими окнами и стеклянными террасами, располагающимися по обе стороны от парадного крыльца. Ландшафтный дизайн сдержанный, лаконичный. Цветочные клумбы, розовые кусты, стриженые газоны, обвитые лианами беседки, журчащие мраморные фонтанчики и кованые лавочки. Дом действительно похож на замок спящей красавицы, тщательно скрытый старыми яблонями, высаженными вдоль периметра высокого забора.

Я поднимаюсь вслед за Гвендолен по ступеням крыльца, придерживаясь за резные перила и ощущая, как с каждым новым шагом все сильнее пересыхает в горле. Захожу в распахнутые двери и непроизвольно щурюсь. В глазах темнеет, хотя в холле, соединяющемся с огромной гостиной, обилие окон и света. Слишком много белого, что можно ослепнуть. Взгляд цепляется за букет розовых гортензий в вазе на столе и еще один поменьше на столешнице камина.

– Добро пожаловать в Kanehousgarden, – с напускной доброжелательностью произносит хозяйка дома. Мне чудится, или я действительно слышу, как эхо ее слов отражается от высоких потолков и зловеще шелестит в моей голове совсем другим голосом:

«Вот ты и дома, Шерри».

Мне нравится, как скрипит грифель о лист бумаги, вспарывая тишину умиротворяюще-царапающими звуками. Именно поэтому я пишу исключительно карандашом. Исключительно в темноте, хотя Оливер считает иначе. Он уверен, что я включаю настольную лампу, как только остаюсь один. Оли не понимает… Мне не нужен свет, чтобы видеть очертания комнаты и буквы, складывающиеся в аккуратные строчки. Мне не нужен свет, чтобы ежедневно читать сотни страниц многочисленных книг, которые брат приносит из покрывшейся пылью библиотеки. Скоро они закончатся, и мне не останется ничего, кроме собственного воображения.

Я никогда не склоняюсь над столом, тщательно выводя слова и стараясь успеть за мелькающей в голове мыслью. Моя спина прямая, руки расслаблены, взгляд, рассекающий тьму, прикован к исписанному листу. Перевернув его, я беру следующий. Карандаш начинает свое путешествие по бумаге, создавая особое музыкальное сопровождение моему вдохновению. Губы растягиваются в улыбке, потому что в этот момент я испытываю настоящее удовольствие, ни с чем несравнимое наслаждение. Это чистое и естественное чувство, которым хочется поделиться не только с Шерри, рыжими глазами смотрящей на меня с края стола. На самом деле мои строки написаны для одного единственного читателя.

И это не Оливер.

Он не поймет.

Слишком приземленный, эгоистичный и зацикленный на удовлетворении собственных нужд. Его мир, несмотря на видимую свободу, скован жесткими рамками, потребностями, низменными пустыми желаниями, в то время как мой, заточенный в толстые стены, запечатанный железными дверями – безграничен.

– Ты согласна со мной, Шерри? – говорю я. Отвлекшись на мгновение от своего творения, протягиваю руку и запускаю пальцы в мягкую шелковистую шерсть. Кошка доверчиво подается навстречу ласке и благосклонно мурлычет, лениво растекаясь на столешнице. Мягкая, теплая и живая. Обманчиво спокойная, но всегда готовая выпустить острые когти из пушистых лапок и запустить клыки в неугодную руку. Я глажу ее мягкий живот, чувствую, как быстро под ладонью бьется маленькое кошачье сердце.

Я не сразу свыкся с присутствием Шерри, посягнувшей на мое стерильно-брезгливое одиночество. Шум, грязь, посторонние запахи жутко злят и огорчают меня. Я едва выдерживаю короткие минуты посещений Оливера и Гвен, хотя последняя никогда не переступала порог комнаты, дрожа от страха по другую сторону решетки.

Страх ускоряет обменные процессы организма, выбрасывает адреналин в кровь…

Страх имеет запах. Острый и резкий. Он исходит от всех, кто трясется в нерешительности за дверью, и превращается в нестерпимую вонь, когда нежеланный посетитель оказывается внутри.

Только Шерри не боялась. Она выбрала меня сама, когда ее принесли в дом совсем маленьким неуклюжим котенком. Нашла мое убежище и больше его не покидала.