Алекс Д - Выжившая

Руби ехала вперед, не думая ни о чем, охваченная отчаянным стремлением к неизбежному, глотая немые слезы и истерический смех, она неслась, превышая скорость и отчаянно лихача прямиком в ад.

Дворники не справлялись с заливающей лобовое стекло водой, автомобиль заносило на поворотах, встречные машины гневно сигналили вихляющему по трассе черному «мерседесу». С неба падали струи дождя, оплакивая девичью горькую участь, а в воздухе пахло началом осени. Скоро все изменится, тучи разойдутся и выглянет солнце. Диктор погоды обещал, что завтра вернется лето.

Для всех, но не для Руби Рэмси, сумасшедшей девчонки, безжалостной к себе и беспощадной к остальным. Лето в ее жизнь вернется еще не скоро, а может быть, не вернется никогда.

Опустив стекло, Руби пригласила внутрь шепчущий дождь, и он хлестал ее по щекам, тщетно пытаясь привести в чувство. Свежий запах мокрой травы заполнил салон автомобиля, вытравливая сладковатый аромат гортензий. Тряхнув влажными волосами, закручивающимися в спирали, Руби громко рассмеялась, прикуривая мгновенно отсыревшую сигарету. Шерри угрожающе заурчала на заднем сиденье.

– Заткнись, – выбросив погасшую сигарету, крикнула Руби, но кошка сделала абсолютно противоположное. Перепрыгнув, она устроилась на соседнем сиденье и немигающим взглядом уставилась на свою хозяйку.

«Ты сама во всем виновата» , – укоризненно светилось в ее золотисто-янтарных глазах.

– Я знаю, Шерри, – кивнула Руби и, протянув руку, впервые погладила кошку по пушистой холке.

Навигатор направил «пьяный» «мерседес» Руби Рэмси за пределы города. Ливень не утихал, деревья, вырастающие с обеих сторон трассы, гнулись под усиливающимися порывами ветра. Девушка потеряла счет поворотам, но внутренний ориентир и кривая на дисплее мобильного утверждали, что она на правильном пути.

Постепенно дорога стала уже, машин меньше. Руби свернула в последний раз и через пару минут оказалась в конечном пункте, притормозив у высокого кирпичного забора, из-за которого виднелась покрытая красной черепицей крыша и качающиеся на ветру кроны яблонь. Опорные столбы, с местами обвалившейся кирпичной кладкой, венчали оскалившиеся, умытые дождями львиные морды. Они тоже были частично разрушены, забор давно и настойчиво требовал ремонта. Через гостеприимно распахнутые проржавевшие ворота виднелась рыжая растрескавшаяся тротуарная плитка, сквозь которую проросли мох и папоротник.

Дорожка вела к огромному старому дому, выглядевшему не менее жутко, чем его заброшенная неухоженная территория. Штукатуренные стены, покрывшиеся плесенью, перекошенное крыльцо и зловещие чернеющие глазницы окон…

Руби выключила мотор, решительно закинула на плечо сумку и повернувшись, взглянула на притихшую кошку. Своенравная тигрица даже не ощерилась, когда девушка взяла ее на руки.

– Сдрейфила, Шерри? – ухмыльнулась Руби, хотя у самой тряслись поджилки. Блондинка понятия не имела, что и кто ее ждет внутри. Только одно она знала точно – сходить с ума от неизвестности в компании с погрузившейся в счастливые грезы матерью было еще страшнее. А еще она боялась, что сама ненароком пригласила монстра в свою постель, в свое сердце и в свой дом, и, если осталась бы там, он все равно бы пришел за ней и оставил за собой пепелище. Может быть позже… Неважно. Время не имеет значения, если ты знаешь, что финал предрешен и неизбежен.

«Я думаю, что Бог припас для меня что-то особенное… Просто не в этой жизни», – всплыли в памяти девушки слова Джии из одноименного фильма.

– А в этой я принимаю подарки от дьявола, – дополнила Руби тихим шепотом, открывая дверцу автомобиля, и с отчаянной обреченностью вышла под проливной дождь.

Она промокла до нитки, пока бежала по разбитой плитке к застывшему в мрачном предвкушении старому особняку. Схватившись за расшатанные перила, Руби нырнула под дырявый козырек крыльца с облупившейся краской. Ступеньки заскрипели под ногами, исполняя тоскливый реквием. Застыв у массивной деревянной двери, девушка занесла руку, чтобы постучать, но та зависла в нерешительности, не достигнув цели.

Руби понадобилась пара минут, чтобы выровнять дыхание и успокоить бешено колотящееся сердце. Шерри протестующе задергалась подмышкой, оставляя царапки на голых руках и впиваясь когтями в бок хозяйки. Выпустив озверевшую кошку, Руби на выдохе толкнула дверь, и та с тяжелым скрежещущим вздохом открылась, пропуская ее в неожиданно ярко-освещенный холл, переходящий в просторную гостиную с большими окнами и обилием белого в интерьере.

Запомнив, что в это время в доме должна находиться сиделка миссис Хадсон, Руби прокашлялась и прошла дальше, намеренно создавая больше шума, чем обычно.

– Добрый день, меня зовут Руби Рэмси, я приехала к Оливеру Хадсону, – громко представилась девушка. Взъерошенная Шерри выскользнула откуда-то сзади и, оставляя мокрые следы лап на светлом ламинате, скрылась за массивной лестницей, ведущей на верхние этажи.

Ответом Руби послужило уютное потрескивание дров в камине, рождающее ложное ощущение тепла и безопасности. В огромные окна стучал ливень, ветер царапал стекла ветками обступивших дом яблонь.

Скинув промокшую обувь, Руби ступила голыми ступнями на мягкий ковер и прошла к пылающему камину. Промокшее платье липло к телу, с волос стекала вода. Погреться ей точно не мешало. Еще бы выпить чего-нибудь крепкого для храбрости. Протянув ладони к огню, Руби придирчиво огляделась.

Если снаружи дом выглядел обветшалым и нежилым, то внутри это впечатление перечеркивалось напрочь. Классический дизайн, дорогая антикварная мебель, зеркала, картины, затопленный камин со столешницей из натурального камня. В центре под тяжелой бронзовой рожковой люстрой расположился круглый стол с резными ножками, а на нем фарфоровая ваза с розовыми гортензиями. И еще одна на камине, рядом с портретом привлекательной статной русоволосой женщины в стильном охотничьем костюме. Она холодно и бесстрастно смотрела с холста красивыми почти черными глазами. Глядя в них Руби снова почувствовала себя неуютно, по спине побежали мурашки. Охотница была изображена на портрете не одна. Рядом стоял супруг, держа на специальной перчатке сокола или ястреба, но мужчина совершенно не привлекал внимания, был абсолютной тенью своей ослепительной жены.

– Мои родители. Красивая пара, правда? – голос прозвучал совсем близко. Прямо за спиной. Она узнала его мгновенно. Мороз побежал по коже, надрывно сердце заколотилось в груди.

– Доктор Хадсон? – обернувшись, Руби вымученно улыбнулась сквозь обуявший тело ужас.

Заложив руки за спину, Уолтер стоял на расстоянии двух шагов и смотрел на нее точно такими же глазами, как женщина на портрете. Невозмутимый, высокий с генеральской выправкой и с аристократической выдержанностью на породистом лице, в строгом костюме табачного цвета с выглядывающим воротничком кофейной рубашки и идеально повязанным узлом галстуком. Руби десятки раз видела его в кабинете во время сеансов и никогда не испытывала к своему психиатру ни малейшей симпатии, но сейчас, абсолютно не изменившись внешне, Уолтер Хадсон вызывал голый, леденящий душу страх.