Стефан Анхем - Минус восемнадцать [litres]

Пульс.

Не только у женщины, но и у двух мальчиков.

Они спали. Может быть, их усыпили, и они были без сознания, сказать было невозможно. Или обессилены и обезвожены. Надо как можно быстрее вызвать сюда «скорую». Фабиан встал, пытаясь заставить мобильный поймать сигнал. Но он находился слишком глубоко под землей. И только когда до первого этажа оставалось несколько ступенек, мобильному удалось подключиться к одной из мачт. Телефон сразу же зазвенел в его руке.

– Привет, Ингвар.

– Где ты есть?

– В доме. Я нашел и жену, и детей. В самом низу, в подвале. А вы?

– Едем. Через пять минут должны быть на месте. Они живы?

– Да, но они без сознания.

– Вызову туда «скорую». Оставайся на месте, – сказал Муландер таким тоном, словно речь шла о покупке новых мешков для пылесоса, и поручил это одному из своих ассистентов.

Именно к этой особенности Муландера Фабиан никак не мог привыкнуть. Казалось, его ничего глубоко не трогает. Когда все остальные старались держать чувства под контролем и не сломаться, он мог беззаботно продолжать заниматься расследованием.

В позапрошлом году после нескольких рюмок за рождественским столом у Фабиана развязался язык, и он напрямую спросил коллегу, как тому удается вести себя так профессионально даже в самых стрессовых ситуациях. Объяснение во многих отношениях было неожиданным для полицейского, хотя Фабиана оно нисколько не удивило.

– Надо просто отрешиться от того факта, что речь идет о людях, – со смехом ответил Муландер.

Фабиан все еще помнил каждый слог, словно это было вчера:

– Наша работа на самом деле не что иное, как увлекательная игра. Головоломка в газете вроде бы с неразрешимой проблемой, которую надо решить любой ценой. Не более того, – после этого он поднял рюмку и подмигнул одним глазом, словно все это шутка, а потом опустошил рюмку.

Фабиан тоже засмеялся, хотя еще тогда подозревал, что объяснение, пожалуй, не так уж и далеко от истины, а теперь, полтора года спустя, был полностью убежден в том, что дело обстоит именно так.

– «Скорая» приедет через десять минут. Да, кстати, если есть какая-нибудь калитка или ворота, открой их, чтобы мы могли заехать…

Фабиан оборвал разговор и прислушался, не зная, ослышался ли он или действительно закрылась какая-то дверь. Наверное, дверь, потому что теперь он их слышал.

Шаги.

Но не твердых каблуков по полу, от которых шло эхо, а мягких кед, которые словно что-то шептали и парили, двигаясь вперед. Определить их местоположение было невозможно. Открылась еще одна дверь, тоже непонятно где. Но шаги становились все слышнее. Кто-то шел прямо к нему. И к тому же насвистывал.

Он узнал мелодию, когда увидел женщину лет двадцати пяти. Она шла по холлу раскачиваясь, почти танцующей походкой. В носу у нее был пирсинг, на ногах – цветные сникерсы, а одежда висела мешком. На светлых дредах, собранных толстой резинкой, пара больших красных наушников.

Девушка была вся погружена в музыку. Она беззаботно прошла мимо него, насвистывая закольцованную мелодию группы Clash , которую певица M.I.A . превратила в большой хит. Фабиан пошел за ней через холл и дальше на кухню, где она остановилась, увидев открытый морозильник.

– Эй? – крикнула гостья, сняв наушники. – Дома кто-то есть? Крис! Пришла Дина Ди! – продолжила она по-английски, а потом без предупреждения повернулась к Фабиану.

Фарид Черукури не мог об этом даже мечтать. Но вчера первый раз за годы работы в компании TDC ему пришлось покинуть бункер против своей воли. Время приближалось к полуночи, и он изо всех сил пытался вывести эту капризную женщину-полицейского в то место, где находился мобильный, когда экран перед ним внезапно погас, и на нем появилось одна фраза с красными мигающими буквами:

ВЫВЕДЕН ИЗ СИСТЕМЫ

Каким-то образом им удалось найти его. Будучи несколько лет невидимым, теперь он опознан и разоблачен. От шока и паники он весь вспотел под синтетической фирменной рубашкой TDC, которая прилипла к спине, как мокрая душевая занавеска. Фарид попытался понять, как им это удалось, но не нашел ни одного возможного объяснения. Он ведь никогда не оставлял после себя никаких следов. Что он упустил?

Не придумав ничего лучше, он прервал разговор с полицейской, закрыл ноутбук и поспешил к выходу, чтобы успеть выйти до того, как двое охранников, спускающихся в стеклянном лифте, подойдут к его рабочему месту.

Первое, что он сделал, придя домой, – налил себе большую миску молока с хлопьями «Фростис». После чего попытался успокоить нервы, сыграв десяток раз в игру «Боп ит», и только спустя несколько минут после личного рекорда в триста сорок восемь очков до него дошло, что, вероятно, дело тут в чистой скупости.

Его вывели из системы не потому, что застукали на хакерстве, а потому, что он остался на работе на несколько часов после окончания смены. О чем его предупредили на экране. К тому же переработка после полуночи оплачивается в двойном размере, и скупой оператор TDC, понятно, не собирается платить.

Единственная нестыковка в рассуждениях – два охранника в лифте. Вероятно, они не имели к нему никакого отношения. Но на всякий случай он пошел наверх по лестнице и поэтому не знал, куда они шли, – к его рабочему месту или по другому делу.

По этой причине Фарид с некоторым сомнением достал свой пропуск и набрал код. Но охранники не прибежали, и он без проблем спустился на лифте до самого низа, сел на свое рабочее место, вошел в систему и стал принимать один тупой вопрос за другим.

Сначала его удивило, что это вызвало у него восторг. Ни один вопрос совершенно не действовал ему на нервы. Опасность миновала, и он испытывал легкость, словно это был первый весенний день года. Но длилось это недолго. Уже через несколько часов ему опять все опротивело, и как только закончился обеденный перерыв, он не удержался и снова взломал систему.

По какой-то непонятной причине мобильный был по-прежнему включен.

Как мигающий маяк, телефон пульсировал на виртуальной карте Хельсингборга.

– Я ничего не сделала, если вы что подумали, – сказала молодая женщина, глядя на стоящий перед ней стакан с водой. – Знайте это.

– А я ничего не подумал, – отозвался Фабиан и повесил пиджак на спинку стула, хотя они находились на улице, где было не больше четырнадцати-пятнадцати градусов. Но лучи солнца грели, наконец, так, как бы хотелось, чтобы они грели всегда. Не хватало только солнечных очков. – Но я бы с удовольствием узнал, кто вы такая и что вы здесь делаете.

– Это надолго? – девушка вздохнула. – Я спешу.

– Сожалею, что вам пришлось ждать, – сказал он и, посмотрев на телефон, убедился, что с тех пор, как женщина вошла в дом, уже прошло полтора часа. – Но сколько это займет времени, главным образом зависит от вас.