Иван Солнцев - Полет курицы

– Полиграфия, кстати, уже готова, – смущенно сообщает Женя.

– А я уж думал, ты и не доложишь, – максимум язвительности в голосе; пусть карьеристка знает свое место. – Все, я занят.

Демонстративно утыкаюсь в монитор, и даже хватаю мышку, хотя точно ничего не буду делать. Еще после того, как я добил последний бокал вина, лютая, невыносимая головная боль опоясала весь череп. Мне срочно нужно выпить что-нибудь обезболивающее. Женя и Стас понемногу вываливаются из кабинета, и я вызываю секретаршу, чтобы потребовать медицинской помощи.

Честно говоря, объем информации, полученный за день, заставляет меня ощущать себя желудком, в который закинули пятерку макдоналдсовских бургеров, добавили большую фри и залили все двумя большими кока-колами. Я очень сильно перегружен, и сейчас осознание того, что я не справляюсь с ситуацией, вынуждает меня просто расслабиться и отпустить ситуацию.

Машинально открываю почту и обнаруживаю письмо с одного из заводов компании. Какие-то проблемы с отделом контроля качества. Видимо, старший специалист перекрестного контроля проворовался. Пересылаю письмо техническому руководителю – тому самому мужику с инженерным образованием, который сидит постоянно в своем изолированном кабинете с изображениями голых баб на стенах и лишь изредка выходит покурить с логистом. А еще старается избегать встреч с генеральным и со мной. Во всех случаях. По ряду причин.

Итак, теперь я уверен, что меня решили поиметь. Анализ отношений с людьми, которые действительно решают серьезные вопросы в региональных филиалах, показал, что шансов перетащить одеяло на себя в случае постановки меня перед фактом увольнения слишком мало. Если же я буду сопротивляться и угрожать проблемами компании после моего ухода, меня могут просто убить. Без особых прелюдий и голливудских объяснений, за что. Но говорить обо всем этом в лоб, начиная с того факта, что старший логист знает о проблемах взаимоотношений компании и бандитов больше, чем коммерческий директор, смысла нет. Я прямо-таки вижу короткий сценарий беседы на эту тему

– Ну, ты же понимаешь, Эдик – твой карьерный рост обоснован лишь твоей мне собачьей преданностью. Доверие и только доверие – вот что тебя тут вырастило после позорного выставления того откатчика. Кто-то тоже вкалывает, как проклятый, но не имеет и половины твоего счастья. А с логистом мы давно знакомы, чуть ли не детей вместе крестили. Так что у нас с ним отдельные терки.

– Понимаю, Сергей Борисович.

– Ну, вот и иди. И подрегулируй планы продаж. Что-то у нас с региональным ростом затишье в последнее время.

Шуршащие, продолжительные аплодисменты.

Занавес.

Мой телефон к концу дня сел напрочь. После обеда и отчетов Жени и Демчука посыпались звонки на тему изменений условий сотрудничества от самых разных клиентов. Теплые душевные разговоры, серьезные словесные баталии с взаимными претензиями, откровенно бессильные просьбы увеличить отсрочку и не подавать в суд – все это смешалось в единый кавардак отметок в моем ежедневнике. Но последней каплей стало письмо от тендерного специалиста. Стараниями одного из менеджеров, серьезная тендерная поставка сорвалась по срокам и качеству поставляемого товара. Шансы попасть в реестр недобросовестных поставщиков у компании выросли, как грибы после дождя. К счастью, до генерального эти сведения пока не дошли, и у меня остается шанс уравновесить ситуацию хотя бы на уровне формулировок. Но это провал почище прочих, надо сказать.

– Увы, я не успел ничего сделать. Мои возможности сейчас сильно ограничены.

Удивительно знакомый голос заставляет меня убрать взгляд от монитора. Присутствие в моем кабинете невесть как пробравшегося сюда Таначадо меня уже не удивляет, не огорчает и не радует. Мне кажется, за пару коротких встреч я совершенно привык к этому парню. Он тяжко, по-человечески вздыхает и садится в кресло напротив меня.

– О чем ты на этот раз? Здесь поблизости нет «собачек»?

– Как ты мило их зовешь, – ухмыляется подлый лысый черт. – Нет, сейчас не вижу. А твой приятель в каком-то смысле был прав.

– То есть?

– Воробьев. Вы с ним были в хороших отношениях. И он слишком увлекся бизнесом, связанным с производством.

– Вот оно что. А он грешил на «Самсунг», – бормочу я и снова швыряю на стол несчастную ручку так, что она вылетает за пределы столешницы и с треском падает на пол. – Что происходит, гуру?

– Ваши партнеры попадают, большей частью, под один и тот же каток. Ну, а попадание компании в «черный список» – это чистейшей воды шаг гяртуков. Они нарушили производственный цикл. Там не должно было оказаться ни порченной продукции, ни задержек. И проблемы со скачками курсов – тоже их рук дело. Это не наши трейдеры и инвесторы ломают курсы валют через цены на сырье, а их лазутчики. И довольно успешно. Нам остается только решать проблемы по мере пребывания, но когда откроется Пунт, мы окажемся безоружны.

– То есть, какие-то полубоги подрезали крылья клиентской базе и производству «Дриминг Трейд», чтобы навредить одному мне? – рассуждаю, бессмысленно пялясь в потолок.

Таначадо вздыхает снова, вальяжно раскидывается в кресле и закидывает ноги на стол. Наглая скотина.

– Ты очень далек от осознания всего масштаба происходящего. Но рациональное зерно в этом твоем понимании есть.

– У меня было так много вопросов, – концентрируясь на точке сосредоточения головной боли, обхватываю лоб ладонью, – но я не могу вспомнить, о чем именно…

– Забудь. Есть вещи поважнее праздного любопытства. Старайся сегодня избегать открытых пространств.

– Я их и так давно избегаю. Долго еще?

– Мы все ждем.

– Нового Года? «Черной пятницы»? Чего?

Таначадо встает и явно собирается вот так просто уйти. Я понимаю, что на этот вопрос он не ответит и после собственного истерического смешка решаюсь задать другой.

– А мой босс – он на чьей стороне?

– Он в одной лодке с тобой, Эдик. Он давно нам служит. Но он далек от избранности. Крайне недисциплинирован. В отличие от тебя.

– Круто, – смотрю в окно, где на горизонте вспыхивает какая-то яркая точка; то ли взрыв, то ли огромный прожектор вертолета, облетающего центр. – А моя девушка?

Но Таначадо уже не слышит этого вопроса. Он снова просто исчез, оставив больше вопросов, чем ответов.

Попытка отречься от текущих дел провалилась.

До вечера я был загружен до бессознательности, и для меня полнейшей неожиданностью оказалось то, что на часах уже половина восьмого, и меня даже никто не посмел побеспокоить в шесть. Как только эта мысль окончательно формируется у меня в голове, поступает тревожный звонок от Алины. Она в десяти минутах от места встречи. А я что? А я не хуже. Уже через пять минут я в машине и рвусь через тротуары, «встречку» и красные светофоры в стиле Демчука к ресторану, где мы с Алиной договорились встретиться.