Линкольн Чайлд - Стихи для мертвецов [litres]

Мисти замедлила шаг и снова нахмурилась. Яхта, стояночные огни которой рассеивали бархатную темноту, показалась ей незнакомой. Вероятно, «Ликвидити» стоит за ней. Гарри уже расставляет бокалы под шампанское, нужно поспешить. Она ускорила шаг, раздражаясь, что каблуки слишком глубоко зарываются в сырую траву. Может быть, через полгода еще слишком рано. Она пока не может бросить своих особенных друзей, тем более так внезапно. Она еще не готова перестать пить cru classé Bordeaux [33] Название винтажного бордо (фр.) . и…

Из темноты пальм, наполненной насекомыми, раздался резкий шуршащий звук, вторгшийся в мысли Мисти. Она повернулась на звук, и в этот момент что-то с ужасающей скоростью, но при странном отсутствии боли глубоко вонзилось в ее шею. Она издала короткий непроизвольный звук, а потом словно погрузилась в сон.

На просторном балконе президентского люкса в Версальской башне отеля «Фонтенбло» Пендергаст осторожно пригубил принесенный ему официантом чай и одобрительно кивнул. Настоящий дарджилинг первого сбора, произрастающий на одной из высокогорных плантаций Западной Бенгалии: травянистые ноты его тонкого ароматного букета узнавались безошибочно. Пендергаст проводил взглядом официанта, сделал еще глоток, потом поставил чашку рядом с чайником, откинулся на спинку мягкого шезлонга и закрыл глаза.

По бокам кресла лежали стопки папок, для обеих нашлись своеобразные пресс-папье: его «Лес-Баер 1911» и запасной его пистолет «Глок-27 Джен-4». Пендергаст внимательнейшим образом прочел документы в папках; больше они ничего не могли ему предложить.

Размышляя, он медленно сплел воедино разные нити недавних убийств и далеких самоубийств: те, что укладывались в общую картину, и (что еще интереснее) то, которое не укладывалось. Пока он думал, звуки и запахи южнофлоридского вечера постепенно сходили на нет: слабый запах океана, гул разговоров из бара и из ресторана под открытым небом где-то далеко внизу, восхитительно теплая, влажная атмосфера, которая так точно соответствовала температуре его кожи.

Наконец Пендергаст отложил в сторону умственное плетение. Он знал, что он должен делать дальше. Главное на пути к достижению цели состояло в том, чтобы в процессе наломать как можно меньше дров.

– «Когда конец концом бы дела был, – пробормотал он себе под нос, – я скоро б сделал» [34] У. Шекспир. Макбет. Акт I, сцена 7. Перевод А. Радловой. .

С этими словами он открыл глаза, выпрямился и взял чашку чая.

И в этот момент его острый слух уловил какой-то звук, слабый, но различимый – резкий, гортанный, ничуть не похожий на смех внизу и мгновенно пресекшийся.

Пендергаст замер, чашка застыла на полпути к его губам. Он ждал, но звук не повторился. Громада отеля окружала его со всех сторон, и потому он не мог точно определить, откуда донесся до него этот звук. Тем не менее Пендергаст донес чашку до рта, пригубил, на сей раз сокрушенно, зная, что к его возвращению чай станет теплым, а то и совсем холодным, потом поставил чашку, встал, взял оба пистолета и вышел.

Стоя в этом обширном холодном пространстве, Колдмун не мог не испытывать сильное ощущение дежавю. И это вполне понятно: совсем недавно он побывал в склепе, покрытом плесенью, а теперь оказался еще в одном доме мертвецов. Этот носил название «колумбарий». Колдмун не знал значения этого слова, пока Пендергаст не объяснил ему, что так называется здание, где на вечном упокоении стоят в нишах урны с прахом мертвецов. Здесь было гораздо приятнее, чем в склепе Флейли: ротонда с куполом, повсюду золотые листья и белый мрамор, а ниши закрыты стеклом. Можно заглянуть внутрь, увидеть урну, а еще маленькую статуэтку и фарфор или серебряную табличку с гравировкой – именем и датами жизни покойного. И все же Колдмуну это казалось жестоким и варварским. Какой смысл хранить прах предка, если ты оказал ему неуважение – сжег его тело, а значит, оборвал его путь в мир призраков.

Его глаза притягивала ниша за полицейской лентой, ставшая местом преступления. В нише находилась урна из белого мрамора. Но мрамор перестал быть белым: тонкая струйка крови вытекла из-под крышки, побежала по наружной стенке урны, по стеклянному основанию ниши, и оттуда несколько маленьких капель упали на белый мраморный пол.

– Похоже, – пробормотал Пендергаст, глядя на нишу, – часть праха из урны выкинули. – Он показал на небольшой серый холмик на полу, помеченный флажком-маркером криминалистов. – Чтобы освободить место для сердца. Записка оставлена в нише, засунута между фарфоровой фигуркой святого Франциска и табличкой с именем усопшей. – Он обратился к Колдмуну: – Вы видите что-нибудь странное?

– Да тут все странное!

Пендергаст посмотрел на него, как смотрят на недоразвитого ученика:

– А я, напротив, нахожу это фактически идеальным повтором предыдущего modus operandi. Странной – или по меньшей мере красноречивой – представляется целостность картины.

– Вы думаете, это была постановка?

– Именно. Но не ради нас, а из личных соображений. Брокенхартс не театральная личность. Он живет внутри собственного разума, и ему безразличны как мы, так и следователи. А вот и записка.

Сандовал все еще находился в Индиан-Крик, где Пендергаст – вместе с другими – обнаружил последнее тело. Тем не менее команда криминалистов не стала терять времени, когда поступило сообщение о найденном сердце. Теперь один из криминалистов достал записку оттуда, куда ее положили. Колдмун сфотографировал ее, а Пендергаст вслух прочел:

Моя дражайшая Мэри,

ангелы оплакивают тебя, и я плачу вместе с ними. Пожалуйста, прими этот дар с моими глубочайшими соболезнованиями.

С непреходящей любовью,

мистер Брокенхартс.

P. S. Светила движутся, несется время, а мистер Брокенхартс будет продолжать заглаживать вину.

Пендергаст кивнул, и криминалист забрал записку. Колдмун видел на лице Пендергаста свет, подавляемое сияние возбуждения.

– Что вы об этом думаете? – отважился спросить Колдмун.

– Записка вносит полную ясность.

– Я весь внимание.

– Во-первых, мы имеем еще одну литературную цитату, на сей раз из «Доктора Фауста». Оригинал звучит так: «Светила движутся, несется время; пробьют часы» [35] К. Марло. Трагическая история доктора Фауста. Перевод Е. Бируковой. . Я полагаю, вы знакомы с Кристофером Марло так же, как с Элиотом и Шекспиром?

– К сожалению, я не учился в Оксфорде, – невольно чувствуя раздражение, ответил Колдмун.

– Примите мои соболезнования. Это пьеса об ученом человеке, который в погоне за высшим знанием продает душу дьяволу. Бой часов – намек на Мефистофеля, который придет за Фаустом и утащит его в ад.