Майкл Корита - Те, кто желает мне смерти [litres]

Пламя быстро охватило сухие щепки, выросло, и он подложил полено потолще, откинулся и стал смотреть, как огонь набирает силу. К стене была приделана чугунная вешалка, на которой висели всякие печные инструменты – метелка для золы, совок, кочерга, щипцы для углей. Он пробежал по ним пальцами, словно бы сомневаясь, что выбрать, и опять вернулся к щипцам. Снял их с крючка, сунул рабочим концом в самое пламя и дал железу впитать убийственный жар.

– Пожалуйста, – произнесла Эллисон, и он словно бы в неподдельном изумлении поднял на нее взгляд.

– Пардон?

– Пожалуйста, не надо.

– Вообще-то у вас уже имелась возможность проявить готовность к сотрудничеству. Не станете же вы обвинять меня в последствиях своих собственных решений, своих собственных действий?

– За это вы сядете в тюрьму до конца своей жизни, – сказала она. – И я надеюсь, дни там будут такими же долгими, как сегодня. Надеюсь, они будут бесконечными.

Вытащив щипцы из огня, он улыбнулся ей.

– Что-то не вижу, чтобы кто-то бежал сюда арестовывать меня, миссис Сербин. Вообще-то, насколько мне известно, ваш шериф отдал богу душу. С нашим появлением власть поменялась, видите ли. Теперь вы в юрисдикции совсем другого судьи.

– Это правда, – подтвердил его брат, а потом темно-красное свечение железных щипцов стало приближаться к Эллисон, и она заговорила опять:

– Есть спутниковый навигатор.

Вид у него стал почти разочарованный. Как будто он предполагал, что она и дальше будет сопротивляться, и не думал, что она так легко расколется.

– Сотрудничество, – произнес он. – Изумительно.

Опять это слово, произнесенное не спеша, словно ему нравился сам его вкус.

– Где этот навигатор?

– На тумбочке. Возле кровати.

Его брат без единого слова отошел и быстро вернулся с навигатором в руке. Стал внимательно изучать.

– Он отслеживает их местонахождение, или в нем только запланированный маршрут?

– Отслеживает.

Тот, что у огня, поднялся и повесил щипцы обратно на стену. Эллисон молилась, чтобы он подошел ближе, присоединился к брату, разглядывающему навигатор, наконец оказался так близко, чтобы она могла достать обоих одной струей из баллончика.

Но он этого не сделал. Подошел к концу кушетки – между братьями по-прежнему оставалось солидное расстояние – и произнес:

– Покажите, где они сейчас.

Эллисон потянулась к навигатору. Рука дрожала. Тот, от которого несло гарью и кровью, вручил ей прибор, и она постаралась сделать вид, будто не сразу смогла за него ухватиться, пытаясь скрыть, что на самом деле ее большой палец лег на красную кнопку аварийного вызова – ту, что посылала сигнал бедствия. Правда, ее недостаточно просто нажать – те, что реагируют на такие сигналы, не хотят, чтобы кто-то случайно послал «SOS». Кнопку нужно нажать три раза подряд.

Эллисон успела придавить ее дважды, прежде чем последовал первый удар, и в падении успела ткнуть в кнопку третий раз, а потом выронила прибор, когда ее перехватил высокий удар ногой в живот, который выбил воздух у нее из легких. Она мучительно согнулась пополам, стараясь не вдохнуть кровь, хлынувшую из разбитого носа и рассеченных губ.

– Аварийный сигнал, – произнес ударивший ее, даже не глядя на нее и вновь целиком занятый навигатором. – Она только что вызвала спасателей.

– Можешь это отменить?

– Не знаю. Сейчас посмотрим.

Эллисон корчилась на полу, пытаясь хватать ртом воздух, но втягивала в себя лишь что-то горячее с привкусом меди. Она хотела дотянуться до баллончика, но для начала надо было дышать, и ее рука метнулась к животу, а не к карману, чисто рефлекторно – туда, где было больней всего. Длинноволосый склонился над ней, ухватил за волосы и оттянул назад – нахлынула новая боль, хотя она почти утонула и в той, что уже была.

– Ей лучше надеяться, – проговорил он, – что спасательная команда сработает достаточно быстро.

Он подтащил ее поближе к огню, опять бросил на пол и опустился на колено, чтобы снять щипцы с вешалки. Его брат все еще изучал навигатор, пытаясь отключить сигнал. Эллисон перекатилась на плечо, нащупала баллончик и вытащила его. На спусковом рычаге был пластиковый предохранитель. Она отдернула его большим пальцем, и, услышав щелчок, длинноволосый опять повернулся к ней. Когда он заметил у нее в руке баллончик, она впервые увидела в его глазах что-то неустойчивое. Увидела всю ту ярость, которая крылась под покровом холодного спокойствия. Это промелькнуло на какую-то долю секунды и тут же исчезло. Покров вернулся, а с ним и злобная насмешливость. Под ледяным взглядом расплылась улыбка.

– Очень хорошо, – произнес он. – Газовый баллончик. Очень хорошо. Однако, миссис Сербин, как ни горд я за ваши усилия, но вы направляете его не в ту сторону.

Носик баллончика действительно был направлен от него, скорее в сторону самой Эллисон.

Она ответила ему сквозь рот, полный крови:

– Нет, в ту!

И тут же, зажмурившись, нажала на рычаг, целясь не ему в лицо, а в открытую дверцу печки прямо у себя за головой, – и гостиная словно взорвалась. Облако огня вырвалось из топки и прокатилось над ней, пламя охватило ее куртку и волосы, быстро добралось до плоти.

Она приказывала себе не отпускать рычаг. Распылять горючую жидкость, кормить огонь и дальше, даже в нечеловеческой муке зная то, что уже знала с самого начала: перечный спрей – не то оружие, каким можно одолеть этих двоих.

А вот огонь – другое дело.

Языки пламени прокатились по гостиной и отогнали их от нее, вытолкали к передней двери. А потом баллончик взорвался у нее в руках, и новые иголки вонзились в ее нервы. Ружье стояло совсем рядом, слева от нее, все еще прислоненное к кушетке и все еще заряженное. Эллисон перекатилась к нему, и когда ухватилась за стальной ствол, тот прижег ей руку, но она едва ли ощутила боль. Ее правая рука была словно чужая, словно совсем мертвая, так что она уперла приклад в живот и перекинула левую руку к спусковому крючку. Домик купался в алом свете. Двумя пальцами левой руки она потянула тугой спуск.

Ружье дико отдало, и она выронила его, что было плохо, потому что ей хотелось выстрелить из обоих стволов, но теперь она была вся охвачена огнем, и того, чем она так дорожила, – времени – уже совсем не осталось.

«Катись, – приказала она себе. – Катись, катись, катись!»

Здравый смысл. Даже ребенку известно: если горит одежда, надо катиться, чтобы сбить пламя.

Но что делать, если повсюду тоже огонь?

У нее не было на это ответа, так что она продолжала перекатываться – из ярко-алого в черноту.

Они стояли во дворе, наблюдая за пылающим домиком.

– Да у тебя, смотрю, вовсю кровь течет.

Джек оглядел свой бок. На черной рубашке кровь была практически не видна, просто добавляла блеска. Он снял рубашку. Россыпь дробин. Ружье небольшого калибра, небольшой заряд.