Кейт Аткинсон - Большое небо

– Признайся, Винс, – сказал Стив, – что она тебя провоцировала. Вполне понятно, что ты готов был ее убить.

Стив тут кто – свидетель обвинения? Венди пререкалась из-за того, кому достанется собака, а барометр ее не прельщал. «Забирай», – сказала она, вся такая щедрая. Давай договоримся, Винс: мне собаку, тебе барометр . Нет, на самом деле она этого не говорила – но могла. Надо бы забрать Светика. Он же не понимает, что творится. И Эшли, понятно, тоже. От нее по-прежнему ни слова. Где она? Как она? Все возится с орангутанами?

Эшли вернется сюда, в дом своего детства, а тут совершили убийство. Надо оставить ей записку – вдруг Винса не будет. Он выдрал листок из блокнота у телефона и нацарапал послание для дочери. Прислонил к бонсаю. Деревце успело подрасти – освободилось от смирительной рубашки своей тюремщицы.

Машина Венди стояла в гараже. Тропинка вела мимо газона, и Винс приклеился к нему взглядом. Здесь она умерла. Убегала, наверное, спасалась от убийцы. Чуть ли не впервые он постиг, что эта смерть реальна. Времени после убийства прошло всего ничего (Винс потерял счет), но трава тоже выросла – Венди бы такого не потерпела.

В гараже Винс отыскал маленькую стремянку, обитавшую на настенном крючке, и подставил ее под балку. Если б кто увидел, решил бы, что Винс намерен повеситься. Перед глазами промелькнуло лицо девушки из «Белых березок», и Винс рискованно зашатался, но не упал, выпрямился, ладонью провел по грязной балке сверху. В ладонь впилась заноза, но Винс шарил, пока не нашел искомое.

Он сел в машину, завел двигатель и задом выехал с дорожки. Теперь за рулем я, подумал он. Засмеялся. Понимал, что смеется как маньяк, но слушать-то некому. И надо же – он помнил, как ехать в «Белые березки».

Приехав, бесстрашно устремился внутрь. У него была цель. Первым он увидел Энди. Тот вытаращился в ужасе.

– Винс? – сказал Энди. – Блядь, Винс, ты чего? Винс?

По пути в «Березки» Энди купил запрошенных кипперсов. Жрать хотелось ужасно, он не помнил, когда в последний раз ел, и все же пока не настолько проголодался, чтоб жевать кипперсы. Их вообще едят просто так? Типа странные такие суси.

Энди уговорился встретиться здесь с Томми – отсюда было видно, как «мерседес» сворачивает на дорожку. При парковке Томми не церемонился. «Березки» объял штиль после шторма. Проблема исчезнувшей Жасмин никуда не делась, но в остальном люки вроде бы надежно задраены и лодка готова к списанию. Раз надо перевозить девушек и закрывать лавочку, нужны Василий и Джейсон, но их машин что-то не видать.

Внутри и снаружи стояла тишина. И удушающая жара, словно хорошая погода последних дней вошла, и застряла, и застоялась, и воздух почти осязаемо сгустился. Тишина гробовая – в такой обстановочке Энди уже становилось не по себе. В палатах на первом этаже ни души. Где Томми? Где Василий с Джейсоном? И где, кстати, девчонки?

А вот и… нет, не Томми, а Винс. Винс целеустремленно надвигался по коридору, целя в Энди из пистолета. Из пистолета! Винс!

– Винс? – сказал Энди. Винс наступал. – Блядь, Винс, ты чего? Винс?

Без малейшего предупреждения Винс нажал спуск. Выстрел отбросил Энди назад – изобразив комическое сальто, взмахнув руками и ногами, Энди отлетел и плюхнулся на пол. Его подстрелили. Его, сука, подстрелили. Энди заверещал, как кролик в агонии.

– Ты в меня попал, блядь! – заорал он на Винса.

Винс придержал шаг, бесстрастно глядя на Энди, и снова двинулся вперед – он по-прежнему наступал, и на лице его застыла эта безумная гримаса. Энди еле встал и заковылял прочь, невзирая на жгучую боль в… в чем? Легком? Желудке? Сердце? Энди, оказывается, ни черта не смыслит в собственной анатомии. Сейчас наверстывать как-то поздновато. На топливе чистейшего страха он шатко протащился по коридору, пару раз врезался в стенки, свернул в другой коридор и заволок себя вверх по лестнице, всю дорогу ожидая града пуль в спину, который его и прикончит. Града пуль не случилось, хвала небесам, и теперь Энди прятался в одной из палат. В палате, где, к его удивлению (хотя, если надо удивить человека, ничего нет лучше выстрела в упор), обнаружились все девушки. Видимо, Томми согнал их сюда, как скот, чтобы потом проще было перевозить.

Девушки по-прежнему были скручены пластиковыми шнурами и пребывали более или менее в летаргии, что хорошо, поскольку теперь-то охота шла на Энди, да? Хитрый лис спрятался в нору. Будь девушки в себе, набросились бы на него сворой гончих и разорвали на куски.

Под окном бок о бок съежились две вчерашние польки. Старые знакомицы, можно сказать, но вряд ли помогут, если попросить. Одна полька, Надя, приподняла отяжелевшие веки и невидяще воззрилась на Энди. Зрачки – гигантские черные дыры. Того и гляди затянут и проглотят Энди целиком – ужас.

– Моя сестра? – прошептала она. – Катя?

На что он сказал:

– Да-да, лапушка, рядом с тобой лежит.

Надя что-то пробормотала по-польски и опять уснула.

Энди достал телефон – очень медленно, стараясь отрешиться от невыносимой боли, – и набрал Томми. Мобильные в «Березках» ловили отвратительно. Может, потому, что стены толстые? Наверняка в таких вещах разбирается Винс. Томми не ответил. Энди позвонил Стиву и попал на голосовую почту. (А что, уже никто никогда не подходит к телефону?)

– Стив, Стив, – нервно зашептал Энди. – Ты где? Приезжай в «Березки». Срочно. Винс спятил. У него пистолет . Он меня подстрелил . Приезжай, а? И найди Василия и Джейсона.

Энди поставил телефон на беззвучный режим – он насмотрелся фильмов ужасов и знал, что телефон всегда оглушительно звонит, выдавая тебя, как раз когда обезумевший убийца уже решает бросить охоту. Винс жаждет крови. Господи, кто бы мог подумать? Венди, наверное, могла. Рода права – небось Винс и жену свою кокнул. А они, выходит, играли в гольф с кровожадным психопатом. У которого вдобавок херовый гандикап.

Где-то взревел двигатель – Энди умудрился добраться до окна и успел увидеть, как «мерседес» Томми хрустит гравием, разгоняется и исчезает за поворотом. Наверняка же услышал выстрел, гад? И бросил Энди помирать. Вот тебе и дружба.

Прямо видно, как кровь утекает из дырки в боку, точно из незакрытого горлышка масляного бака. Заткнуть нечем… но тут Энди вспомнил, что в кармане так и лежат лоскутья шарфа. Он добыл их не без труда – от малейшего движения боль адская – и прижал к ране. Жалко, что распятие себе не оставил. За свою жизнь Энди успел забыть о Боге. А Бог о нем тоже забыл? Без Его воли не упадет на землю ни одна малая птица [129] Аллюзия на Мф. 10: 29. , да? А с крысами у Него как?

Телефон сердито завибрировал, и на экран всплыла невозмутимая морда Лотти. Вот хорошо бы, чтоб звонила и вправду Лотти, – от нее сейчас пользы больше, чем от Роды, и уж точно она бы хоть посочувствовала, объясни ей Энди свои текущие затруднения. («Тебя подстрелили? Винс Айвс? Потому что ты торгуешь женщинами? Потому что умерла девушка? Что ж, удачи тебе, Эндрю».)