Лиз Лоулер - Я найду тебя

– Кого?

– Мою сестру! – выкрикнула Эмили. – Я бежала за ней.

Явно сбитый с толку, мужчина покачал головой:

– Я никого не видел, даже вас.

– Я должна догнать ее. Я не дам ей снова исчезнуть.

Эмили кое-как приподнялась и соскользнула с капота. Ее лицо было белым, как мел. Медленно и тихо она опустилась на асфальт.

Ее травмы были незначительными: ушибы мягких тканей левого бедра, которые поболят несколько дней. Главное – кости целы, никаких переломов нет. Медики списали ее падение на обморок: она встала на ноги слишком резко, и кровяное давление упало. Осмотрев ее, фельдшер сообщила, что, если состояние останется стабильным, ее выпишут.

Эмили лежала на каталке; шторы были задернуты, чтобы ей никто не мешал. Пока что они приоткрывались три раза: услышав, что Эмили попала к ним в отделение, ее бывшие коллеги сочли своим долгом поздороваться с ней.

Она с улыбкой успокоила каждого из них – мол, ничего страшного – и теперь лежала, слушая знакомые звуки отделения, некогда бывшего ее миром. Приглушенные разговоры между врачом и пациентом, или медсестрой и пациентом, говорили ей, что происходит по ту сторону занавесок. Ей не нужно было находиться рядом с ними, чтобы видеть выражение их лиц или их действия, чтобы точно знать, что происходит.

У женщины рядом с ней был перелом правого бедра, и медсестра пыталась вставить ей катетер.

– Бетти, потерпите, я просто согну вашу левую ногу. Вы почувствуете немного теплой воды между ног. Я вставлю трубку, и вам больше не придется об этом беспокоиться.

У мальчика была сломана рука. Эмили было слышно, как он кричал. Это не был крик малыша – скорее ребенка постарше, но все равно кого-то еще маленького. Мама пыталась его успокоить, а врач – дать ему интраназальный диаморфин.

– Можешь для меня сильно втянуть в себя воздух? Как будто ты что-то нюхаешь? Вот так… – Доктор громко засопел, и ребенок заплакал сильнее. – И немного наклонить голову назад? Отлично, Тоби. Какой ты хороший мальчик… А теперь тяни носом. – В крошечный носик проник шприц; мальчик завопил, перевел дух и втянул в себя сопли и слезы. – Молодец. Вот и всё. Теперь можешь обнять маму.

Те же звуки, те же травмы, те же процедуры. Наверное, зря она не вернулась работать сюда. Год назад Эмили не могла заставить себя войти в эти стены, но теперь, лежа за шторками, поняла, что снова готова. Она занималась бы любимым делом, а не тем, которое делала только ради работы…

Шторки распахнулись, и к ней вошел Джерри Джарвис, один из ее любимых врачей. Такой же брюнет, как и она, с голубыми, почти синими глазами. Он хитро улыбнулся:

– Ну-ну, кто это у нас, если не Эмили Расхитительница Гробниц… Я слышал, теперь она сражается с машинами?

Эмили сделала обиженное лицо. Он назвал ее так после эпизода в морге. Тогда Джерри обнимал ее, пытаясь согреть, после того как ее привезли с легкой гипотермией.

– На такое способна только ты, – заявил он. – Крутышка.

– Замолчи, Джерри.

– Говорят, ты теперь прохлаждаешься в частной клинике, возясь лишь с одним пациентом…

– Там есть свои моменты.

– Только не говори мне, что ты уже сбилась с ног.

Она попыталась сделать оскорбленное лицо, но губы сами невольно растянулись в улыбке.

– Вот и она… Так и знал, что она где-то там. А теперь, после того как ты устроила себе небольшой отпуск, когда вернешься сюда?

Эмили бросила на него, как она надеялась, загадочный взгляд:

– Поживем – увидим.

Джерри похлопал ее по ноге:

– Хорошо. Скоро увидимся. А пока у тебя посетитель.

Эмили растерянно посмотрела на него.

– Некая детектив-инспектор Саттон.

Подвинув стул к каталке, Джеральдин села и посмотрела на Эмили снизу вверх:

– Нельзя сделать эту штуку чуть ниже?

Эмили наклонилась и указала на педаль:

– Вон там. Просто нажмите на нее ногой.

Кровать опустилась, и Джеральдин снова села.

– Смотрю, вы угодили в хорошую переделку… Какая муха вас укусила, что вы выскочили перед машиной?

Эмили посмотрела на Джеральдин: стоит ли рассказать ей, что она видела? Вряд ли инспектор ей поверит. Джеральдин весь день не давала о себе знать, и это внушало тревогу. Интересно, что она от нее скрывает?

– Мне показалось, что я видела Зои, – выпалила она.

– Показалось? – Похоже, на Джеральдин эта новость не произвела впечатления. Эмили тотчас сделалось нехорошо. Эта женщина должна быть ее союзницей, если хочет найти Зои.

Она просто слишком остро реагирует. Это неудивительно, учитывая все, что произошло за последние сорок восемь часов.

– Я точно ее видела. Моя кожаная куртка пропала. Я уверена, это Зои взяла ее и теперь ходит в ней. Я увидела ее спину и поспешила за ней, а затем выбежала на дорогу и потеряла ее.

Джеральдин коротко кивнула:

– Мы это проверим. А пока у меня для вас новости. Боюсь, ничего позитивного. Единственные отпечатки пальцев, найденные на конверте, записке и фоторамке, – ваши. Мы также проверили записи с камер видеонаблюдения. Они несколько раз запечатлели вас, и ни разу – Зои.

Эмили посмотрела на нее, ожидая большего, но Джеральдин молчала.

Ощущение разлада нарастало. Но затем Эмили заметила на лице Джеральдин усталость. Вероятно, она весь день провела на работе и, даже будучи здесь, рядом с ней, все еще находилась при исполнении служебных обязанностей. И это при том, что Эмили не единственная, кто нуждался в ее внимании… Ей тотчас стало легче.

Только не дай бог, если Джеральдин подумает, что это все ее фантазии. Подделанная записка? Пропажа кожаной куртки? Эмили была не настолько глупа, чтобы не знать: находка письма наверняка заставила Джеральдин задуматься о том, кто мог подбросить его, кроме Зои. Главное, чтобы она не подумала, что это дело рук самой Эмили.

– Ее почерк можно найти. Ее наблюдения пациентов…

Но Джеральдин перебила ее:

– Думаю, нам лучше подождать. Посмотрим, есть ли другой способ получить образец ее почерка.

Эмили покраснела, растерянная и обиженная резким тоном. Секунду спустя она услышала, как детектив отодвинула занавеску.

– Позвоните мне, Эмили, если у вас будет что-то новое.

Та кивнула, чувствуя, как дрожат ее губы. Увидев это, Джеральдин попыталась улыбнуться.

– Извините за резкость, – сказала она уже гораздо мягче. – Просто был очень трудный день.

Тупо глядя в щель в шторках, оставшуюся после ухода Джеральдин, Эмили мысленно отругала себя за свою обидчивость, за то, что приняла все слишком близко к сердцу, и почти, пусть и не до конца, убедила себя, что Джеральдин не сердится на нее.

Эмили проигнорировала полученные от Эрика эсэмэски, но теперь он связался с ней официально, по электронной почте, и внутри ее все закипело. Он снова хотел видеть ее еженедельно. Не встреть Марию, она была бы счастлива видеть его и вбежала бы в его кабинет с криком: «Гип-гип ура! Я нашла причину, почему эта женщина была в моей палате. Она просто ошиблась дверью!»