Минка Кент - Легчайший воздух [litres]

Как же я ненавижу это слово! Каждый, кто им пользуется, думает, что он умен и остроумен, хотя в действительности банален и неоригинален.

Я молча смотрю в окно, не желая ввязываться в разговор.

– Вы, похоже, нездешняя, я прав? – спрашивает он и резко тормозит на светофоре. Чтобы не рухнуть ему на колени, я упираюсь в спинку переднего сиденья. Наверное, мне следовало пристегнуть ремень безопасности.

– Как вы догадались?

Чтобы завершить пустой, ненужный мне разговор, я вытаскиваю телефон и, сделав вид, будто собираюсь позвонить, прокручиваю посещенные мной интернет-сайты. Вскоре я оказываюсь на страничке «Недвижимость округа Глейшер». Помнится, с ее помощью я нашла имена всех соседей Мередит.

Сама не зная почему, я набираю имя Ронана и нажимаю ввод.

На следующей странице выскакивает всего одна картинка. Скромное ранчо, по крайней мере, согласно местным стандартам. Дом с выложенной кедровой дранкой крышей и с гаражом на одну машину. Он совершенно не похож на здешние претенциозные особняки, но адрес местный.

– Планы меняются, – говорю я водителю. – Высадите меня у дома номер шестьдесят четыре по Хайленд-роуд.

Перед гаражом припаркован красный пикап, на шинах видна свежая грязь. Дом выглядит точно так же, как и на страничке в Интернете, за исключением разве что выросших кустов. В доме горит свет, за забором на заднем дворе лает собака. Я прошу таксиста не выключать счетчик, потому что сейчас вернусь.

Постучав по тонкой стеклянной двери, я слышу за нею шаги, которые, однако, внезапно стихают. Я уверена, что он смотрит в глазок, решая, впустить меня или нет, но я не собираюсь, так сказать, выдергивать свой шип из его бока, пока не выясню, с какой стати его временно отстранили от работы.

Через несколько секунд дверь открывается.

Сегодня мой всеамериканский бойскаут выглядит так, будто знавал лучшие времена. Волосы взъерошены, белая футболка помята, а некогда гордо расправленные плечи поникли.

– Что случилось, хотела бы я знать? – говорю я, с вызовом складывая руки на груди.

Он вздыхает, открывает дверь шире и впускает меня. Его вторая рука безвольно падает вдоль тела.

– Долгая история, – говорит он.

– Не сомневаюсь.

Сев на край застеленного пледом дивана, я складываю руки на коленях, крепко скрещиваю ноги и, несмотря на отвлекающий лай собаки, которая не замолкает даже на пару секунд, уделяю ему все свое пристальное внимание. Прежде чем закрыть дверь, он вновь выглядывает наружу и садится на стул напротив меня. Упершись локтями в колени, он проводит ладонями по усталому лицу и вздыхает.

– Ваша сестра… – говорит он, – у нас с ней был роман. На стороне. Тайный. Никто о нем не знал.

Я одновременно пытаюсь понять, что он говорит, и представить себе, как моя влюбленная по уши в мужа сестра сбежала от своего «счастливого» брака.

Эта бомба тяжелее, чем предыдущая, она давит мне на плечи, мешает дышать, напрягает разум.

Я не знала ее.

Я ее совсем не знала, по крайней мере, ту, кем она стала.

– Следователи сумели проанализировать данные с ее мобильника и связали ее со мной. Я знал, что рано или поздно это произойдет, просто не знал, что это произойдет так скоро, – говорит он. – Департамент отправил меня в оплачиваемый административный отпуск. Конфликт интересов и все такое прочее. Теперь, когда им известно, что между нами было… увлечение, они должны исключить меня как подозреваемого.

Я пристально смотрю на Ронана, как будто вижу его впервые, пытаясь вспомнить короткие мгновения, красные флажки, любые намеки на то, что он причастен к исчезновению моей сестры.

– Почему вы сразу не признались? – спрашиваю я. – Это само по себе кажется подозрительным, разве не так?

– Я отлично знаю, как это выглядит со стороны. – Он вновь закрывает лицо руками. – Просто вы многого не знаете.

– Вы о чем? – Я подаюсь вперед. – Что вы имеете в виду? Чего вы мне не сказали?

Я буквально бомбардирую его вопросами. Он в знак протеста поднимает руку.

– Я расскажу вам все, – говорит он, хотя теперь я не уверена, можно ли верить всему, что он говорит.

– Продолжайте. – Я машу рукой и сажусь прямо.

– Я потому сразу не признался, что хотел участвовать в этом расследовании. Я хотел найти вашу сестру сам. Но я хотел быть как можно ближе ко всем событиям и уликам, потому что хорошо ее знал. Знал, с кем она проводит время, куда ходит и чем занимается. Я думал, что это даст мне преимущества, поможет быстрее найти ее. И возглавить расследование означало, что я смогу пристально следить за Эндрю.

Я вскидываю голову.

– Вы считаете, это дело рук Эндрю?

– Твердых доказательств пока нет, – отвечает он. – Но на основании того, что я знаю, на основании всего того, что Мередит рассказывала мне последние пару лет, он единственный, у кого есть мотив.

– И какой же?

– Начнем с того, что она была беременна, – говорит он. – Эндрю не хотел, чтобы у нее были дети – пока. По ее словам, в первый раз, когда она забеременела, он взбесился.

– В первый раз?

– Вскоре после того, как они поженились, – говорит он. – До того, как мы с ней познакомились.

Мне страшно обидно, что Мередит ничего мне не говорила, но я прячу свою боль. Сейчас для меня куда важнее выжать из этого человека всю информацию до последней капли.

– То есть вы с ней спали, и у вас был самый настоящий роман? – спрашиваю я.

Он кивает.

– То да, то нет. Это сложно объяснить.

– Она любила вас? А вы ее? Вы планировали быть вместе?

– Она ждала, – говорит он. – Сказала, что ей нужно накопить денег или типа того. У нее самой ничего не было. Дом, машины, кредитные карты – все это на имя Эндрю. Он полностью контролировал все. Она не могла уйти, если бы захотела.

Ее трастовый фонд.

Она ждала, когда получит доступ к своему фонду.

– Она сказала, где собиралась взять эти деньги, чтобы уйти от него?

– Она не делилась со мной подробностями. Сказала лишь, что должна получить какие-то деньги, после чего собиралась уйти от него.

– Он знал о ее намерениях?

Ронан пожимает плечами.

– Без понятия. Насколько мне известно, она сказала ему, и он что-то с ней сделал. В тот день никто не видел ее в супермаркете. Все, что у нас есть, – это пустая машина, брошенный кошелек и телефон.

– На что вы намекаете?

– Я лишь хочу сказать, что возможно все, – говорит он.

Мой желудок скручивается узлом. Я закрываю глаза и невольно представляю Эндрю, его руки на ее шее, по ее щекам текут слезы. Я чувствую во рту желчь, она жжет мне горло, но я проглатываю ее.

– Чуть позже в этом месяце она получит доступ к трастовому фонду, – говорю я. – В свой день рождения. Если ее объявят мертвой… эти деньги достанутся Эндрю. Все пять миллионов.