Минка Кент - Легчайший воздух [litres]

– Ну, ты старая развратница!

– Да ладно, – ответила ей Бетси. – Ужин почти готов. Хочу посмотреть, как она выставит себя полной дурой, пытаясь произвести на нас впечатление. Как мило! Нацепила фартук, это надо же! Нет, я понимаю, она пытается соответствовать роли. Но ей даже невдомек, что она похожа на маленькую девочку, играющую в переодевания.

Есть еще Эллисон. Она единственная, кто машет мне рукой. С другой стороны, они с мужем только недавно переехали сюда. Они не знали Эндрю, когда он жил с Эрикой.

– В следующем месяце у меня годовщина свадьбы, – говорю я Ронану, глядя поверх приборной панели. И зачем он только остановился? Ехал бы дальше!

– Запланировали что-то особенное?

– Эндрю хочет куда-то меня свозить. Говорит, что это сюрприз. Велел взять с собой купальник, – говорю я, пожимая плечами. Я предполагаю Фиджи или Виргинские острова. Определенно, это такое место, которым он может похвастать перед своими друзьями, когда будет показывать фотографии нашего путешествия.

Я знаю, Эндрю любит меня, но он также любитель щегольнуть своими земными богатствами, своим «Мазератти», эксклюзивной моделью «Ролекса», украшенной бриллиантами. И мной.

– Не слышу в твоем голосе волнения.

– Неужели? – Сама я не обратила внимания. – Нет-нет, я очень даже рада. Просто я… мне кажется, у меня легкая хандра.

– Как так?

Я пока еще не задавала себе этот вопрос, страшась ответа, если стану копать достаточно глубоко.

– Ты несчастна? – спрашивает он.

– Вовсе нет, – лгу я. Я стала мастерицей лжи.

Год назад я парила в облаках, с моего беззаботного лица не сходила улыбка, я считала минуты до того мгновения, когда мой муж вечером войдет в дверь, и едва сдерживала себя, отдаваясь его ласкам.

А потом я встретила Ронана.

И моя жизнь совершила неожиданный поворот.

И дело не в Ронане. И не в Эндрю. Дело во мне. Я это знаю. Я никого не виню, кроме себя.

– На самом деле я не знаю. – Я вздыхаю, чувствуя, как слова камнем застревают у меня в горле. Я держала все в себе, не говоря ни единой душе, и не знаю, как долго еще смогу это делать. – Когда я с Эндрю, я, конечно, что-то ощущаю. Благодарность? То, что мне повезло? Что он меня любит? – Я снимаю с его сиденья пылинку. – Но когда я с тобой, я чувствую нечто совершенно иное, – продолжаю я. – И я не знаю, что это такое. Знаю лишь одно: рядом с тобой я чувствую себя живой – в отличие от Эндрю.

Я набираюсь смелости, чтобы взглянуть на него, проверить его реакцию. Его брови насуплены, взгляд сосредоточен на дороге. Он слушает. Это больше, чем Эндрю может сказать в последнее время.

Когда мы с ним только познакомились, Эндрю терпеливо выслушивал мою нескончаемую болтовню. Казалось, он был очарован моим сумбурным детством, моими мятежными подростковыми годами, моими похождениями в колледже и всем, что было до и после учебы. Он на самом деле слушал. У нас были реальные разговоры с реальными диалогами, в которых участвовали мы оба.

Теперь же я не могу вспомнить, когда мы в последний раз разговаривали дольше пяти минут о чем-то значимом. Последнее время только «Как прошел твой день?». Или «Что у нас на ужин?». Или «Не хочешь в эти выходные посмотреть эту пьесу?».

– Если ты несчастлива, Мередит, разводись к чертовой матери, – говорит Ронан. – Наверняка есть причина, почему уровень разводов в этой стране такой высокий. Люди каждый день совершают ошибки. Любовь заставляет нас делать глупости.

– Ты знаешь, сколько людей говорили мне не выходить замуж за Эндрю? – спрашиваю я. – Все мои друзья. Мои коллеги. Моя сестра практически развязала тотальную кампанию против него. Но я любила его. И отказывалась им верить. Хотела доказать, что они не правы.

– То есть ты будешь оставаться несчастной только для того, чтобы доказать свою правоту? – усмехается он и качает головой. Я впервые вижу, что он слегка сердит на меня.

– Я не знаю, как мне поступить, – говорю я, прижимаясь лбом к прохладному оконному стеклу. – У меня за душой ни цента. Моя сестра живет в однокомнатной квартире. Жить вместе с матерью и ее бойфрендом? Об этом не может быть и речи.

– Найди работу. Скопи немного денег.

Я не говорю ему о трастовом фонде. Это его не касается.

– Эндрю против того, чтобы я работала. – Я прижимаю ладонь к губам. – Господи, ты слышал, как я это сказала?

Ронан поворачивается ко мне. Его губы сурово сжаты.

– Слышал.

– Он тотчас заподозрит неладное. Поймет, что здесь что-то нечисто. – Я закрываю глаза. Господи, и зачем только я подписала этот дурацкий брачный контракт, согласно которому, если наш брак протянет меньше пяти лет, я уйду без гроша в кармане!

Я подписала его, потому что любила Эндрю. И в то же время хотела доказать, что выхожу за него не ради денег. Так оно и было. Мне не нужны были его деньги. Потому что через несколько лет у меня будут свои.

Ронан берет с колена мою руку и держит в своей.

– Жизнь слишком коротка, чтобы все время страдать, – говорит он. – Тебе нужна свобода? Что ж, что-нибудь придумаем. Вместе, ты и я. Я помогу тебе найти способ. Обещаю тебе, Мер.

– Как ты мог не знать? – раздается в холле голос моей матери, когда в тот день я возвращаюсь домой, хотя и непонятно, кому адресован ее вопрос. – Как долго это продолжается?

– Они все еще изучают имеющуюся информацию, – отвечает Эндрю. – Впрочем, его отстранили от расследования. Что уже важно. Меня заверили, что за ним внимательно следят.

Я иду на его голос в кухню.

– О чем вы, ребята? – вклиниваюсь я в их разговор, изображая наивность. – Кого отстранили от расследования?

– Ты знала, что у твоей сестры был… роман на стороне? – Последние слова мать произносит едва ли не шепотом, как будто в ее глазах это нечто постыдное.

Эта женщина практически написала книгу на тему «Никогда не бросай парня, пока другой не готов занять его место, и главное, это невозможно сделать, не заводя романов на стороне», но если вы спросите ее, она ответит вам, что в ее случае это не были «романы на стороне», потому что она никогда не была замужем.

Отрицание – странный зверь, и мне повезло, что я никогда не знала его так близко, как она.

– Не знала. – Я лгу, симулируя шок, растерянность и все такое. – С кем?

– С этим детективом, – отвечает мать, издавая горлом булькающий звук, как будто ей противно. – Нет, ты можешь в это поверить? Лично меня это наводит на мысль, а не подделал ли он улики, когда был здесь.

– Как можно подделать то, чего практически нет? – говорю я.

– Ты знаешь, о чем я. Вдруг… вдруг там была секретная тетрадь, дневник или что-то еще? – Она пожимает плечами.

Я по старой нервной привычке барабаню пальцами по мраморной столешнице.