Минка Кент - Легчайший воздух [litres]

Единственное, что сейчас отделяет меня от Ронана, это тонкая стена отеля и дверь между нашими комнатами.

– Абсолютно, – говорит Эндрю. – Похоже, он следил за ней несколько лет, был одержим ею.

– Но ведь это полная бессмыслица, – говорю я. Мои мысли бегают от все еще без вести пропавшего Харриса к бомбе, которую только что сбросил на меня Эндрю.

– Что именно?

– Я вернулась в Нью-Йорк, – говорю я. – И обнаружила, что Харрис куда-то пропал. Он не говорил мне, что уехал из города. Всякий раз, когда я общалась с ним, он говорил так, будто он дома и управляет нашими кафе.

Молчание Эндрю тревожит меня, но я подозреваю, что он озадачен так же, как и я.

– Я не думаю, что Харрис к этому как-то причастен, – говорит он в конце концов.

– Я тоже. – Я скорее шепчу, нежели говорю. Вдруг Ронан с той стороны прижал ухо к тонкой картонной стенке?

– Просто возвращайся в Юту, – говорит Эндрю. – И что бы ты ни делала, держись подальше от этого детектива, ты меня поняла?

Я глотаю застрявший в горле комок.

– Да.

Я резко просыпаюсь. Все мое тело дергается, сознание выливается на меня, словно ведро с ледяной водой. Вот только я не могу двигаться. Мне в лодыжки больно врезается пластик. Мои ноги крепко привязаны к ножкам металлического стула в маленькой деревенской кухне.

Здесь темно, за исключением лампочки над плитой. Тошнотворный смрад плесени смешивается с дымным запахом горящих поленьев в соседней комнате.

Болезненная точка на затылке пульсирует в такт моему учащенному пульсу.

Мои руки от локтей и ниже онемели. Я тяну изо всех сил, но они крепко связаны, похоже скотчем.

Последнее, что помню: сижу в машине на стоянке позади супермаркета, кто-то стучит по стеклу, я выхожу из машины и вижу перед собой Ронана. Я говорю ему, что он меня напугал и не должен подкрадываться к людям.

После чего в моих глазах потемнело.

– Ты очнулась. – Ронан стоит в дверях кухни мрачной тенью на фоне темноты. – Я испугался, что ударил тебя слишком сильно.

Перед глазами у меня все расплывается. Он подходит ближе, и я невольно напрягаюсь.

– Почему? – едва ворочая языком, спрашиваю я. – Ничего не понимаю.

Человек, стоящий передо мной, чужой мне. Незнакомец с кривой ухмылкой. Взгляд его некогда добрых глаз сменился чем-то более темным и жестоким.

– Что ты собрался со мной сделать? – спрашиваю я, еле ворочая языком от страха. Мои слова едва слышны, слетая с губ сдавленным выдохом. Сердце ухает, словно молот, и его стук отдается в моих ушах, напоминая о том, что все происходит на самом деле и это вовсе не ночной кошмар.

Теперь Ронан стоит передо мной. Глядя мне в глаза, он приподнимает мне подбородок.

– Ты искренне думаешь, что я сделаю тебе больно, Мередит? – спрашивает он и смеется. – Я люблю тебя, – говорит он. – Я просто хочу быть с тобой. – Он кладет руки мне на бедра. – Это все, чего я когда-либо хотел.

Он целует меня в дрожащие губы, и я вдыхаю воздух из его легких. От омерзения у меня скручивает живот. Я сжимаюсь, пытаясь отпрянуть от его прикосновений.

– Вот увидишь, ты снова полюбишь меня, – говорит он, как будто я когда-то любила его. – Обещаю, Мередит. Теперь мы с тобой навсегда.

Телефон Харриса все еще выключен. Кресла у нашего выхода на посадку начинают заполняться. Я то и дело верчусь и ерзаю на месте.

– Хотите кофе? – спрашиваю я Ронана. Изображать спокойствие гораздо сложнее, чем я ожидала. – Думаю, посадка начнется не раньше чем через десять минут, но я еще успею…

– Нет, – перебивает меня Ронан. За все утро он лишь пару раз посмотрел в мою сторону и сказал всего несколько слов.

– Тогда я пойду куплю себе. – Я встаю.

– Вдруг там длинная очередь, – говорит он. – Да и кафе далековато от нашего выхода. Этак можно опоздать на посадку.

Вообще-то он прав, но я не хочу, чтобы он думал, что мной легко помыкать.

– Пойду хотя бы взгляну, – говорю я, поднимаясь и перекидывая ремешок сумки через плечо.

– Сядь, кому говорят, – цедит он сквозь зубы.

– Что с тобой сегодня? – спрашиваю я и делано усмехаюсь.

Ронан пристально на меня смотрит и качает головой.

– Я устал. Ты заставила меня лететь через всю страну, в буквальном смысле лететь через всю страну, чтобы обыскать пустой домишко.

Я со вздохом киваю.

– Извини. Я действительно думала…

– Ладно, проехали. – Он слегка расслабляется. – Просто хочу вернуться домой и возобновить поиски.

На долю секунды я тронута искренней тревогой на его лице и готова принять на веру вполне логичное объяснение, что он просто устал и расстроен, так же, как и я. Но слова Эндрю крепко засели в моей голове, и я вынуждена снять свои розовые очки.

– Послушай, а как звали того преследователя? – спрашиваю я. Похоже, я огорошила его своим вопросом, но если я понаблюдаю за его реакцией, то, возможно, сумею понять, есть ли мне смысл верить словам Эндрю или нет.

Ронан пристально смотрит на меня.

– Почему ты спрашиваешь?

Я пожимаю плечами.

– Просто подумала, что, когда мы вернемся, неплохо бы заняться им вплотную. Вдруг он причастен к исчезновению моей сестры?

– По-твоему, им уже не занимались? – Он фыркает и качает головой, будто я полная идиотка.

– Не сомневаюсь, что да, – говорю я. – Но лишний раз никогда не повредит. Ты помнишь его имя?

Поджав губы, он упирается локтями в колени и, сложив пальцы домиком, подается вперед и задумчиво смотрит перед собой.

– Это было очень давно. Придется поднять старые записи.

– Ему были предъявлены обвинения? Если да, то наверняка должны сохраниться документы? – Я хватаю свой телефон. – Я могу проверить в Интернете.

В динамике раздается женский голос, объявляя начало посадки. Ронан встает спиной ко мне. Его секцию вызывают первой, и он исчезает в очереди пассажиров.

Он мой предлог для возвращения обратно в Глейшер-Парк, но если он виновен, если исчезновение Мередит – его рук дело, у него есть следующие несколько часов, чтобы понять: я начинаю его подозревать сильнее, чем раньше.

Наверно, я зря приставала к нему с вопросами про преследователя. Лучше не раздражать его, если я хочу найти Мередит. В противном случае он перепрячет ее в другое место. И тогда мы никогда ее не найдем. Она исчезнет. Навсегда.

Вдруг ее уже нет в живых.

Если Ронан похитил ее…

Если он улетел в Вермонт и оставил ее одну…

Кто о ней заботится?

Наволочка кажется холодной от моих мокрых волос, от моей кожи исходит отчетливый запах мыла. Я одета в белую ночную рубашку, мои запястья и лодыжки привязаны к столбикам кровати. Должно быть, он искупал меня, пока я была без сознания. При мысли о том, что я беспомощно лежала в беспамятстве, а его руки касались моего тела, трогали каждый его кусочек, я ощущаю во рту горький привкус желчи.