Стина Джексон - Серебряная дорога

Биргер водил карманным фонариком по сторонам.

— Чертов мальчишка, — сказал он. — Где она?

Ёран наклонился, и его вырвало. Анита гладила сына по спине, бросая злобные взгляды на Биргера.

— Это твоя вина, — прохрипела она. — Ты не дал ему обратиться к специалисту.

Биргер не ответил, тишину нарушал только хруст веток под его ногами. Он продолжил поиски, размахивая фонарем, словно оружием. Мея стояла в стороне, зубы выбивали барабанную дробь. Несмотря на холодный воздух, она чувствовала запахи пота, рвоты и крови. Страх охватил ее с новой силой, когда Ёран выпрямился и показал в сторону леса:

— Она там…

Биргер посветил фонарем, и они увидели светлые волосы, затем ноги. Девушка лежала, уткнувшись лицом в мох, и, похоже, не дышала. Биргер подбежал и перевернул ее. Темные полосы запекшейся крови тянулись через рот и подбородок. Анита начала кричать, подняв глаза к небу:

— Только не это! Боже, опять!

Биргер приложил ухо к губам девушки. Отложил ружье в сторону и открыл ей рот дрожащими руками. Дунул изо всех сил, чтобы наполнить легкие воздухом, наклонился сверху и давил руками на грудную клетку.

— Я не хотел этого, — повторял Ёран как заведенный. — Она сама набросилась на меня.

— Чертов мальчишка, — пропыхтел Биргер. — Из-за тебя мы все попадем в беду.

Девушка начала кашлять, но Биргер продолжал дуть и давить. Он делал это с таким остервенением, что Мея не выдержала и закричала. Спотыкаясь о корни, подбежала к нему и попыталась оттащить от несчастной жертвы Ёрана, которой теперь грозило погибнуть от рук его отца.

— Нам надо позвонить в «скорую»!

Биргер вытер лицо и посмотрел на Мею так, словно он только сейчас обнаружил, что она стоит рядом. Это было заметно по его глазам. Он поднялся, протянул к ней руки и крепко прижал к груди. Она чувствовала, как дрожит его тело под мокрой тканью, как его страх смешивается с ее собственным.

— Мы никуда не будем звонить, Мея.

Она попыталась вырваться, но он с силой сжал ее запястье одной рукой, в другую взял ружье. Она успела увидеть, как он поднял ружье прямо над ее головой, а потом на ее голову опустился приклад.

Лелле проснулся от хруста гравия снаружи. Пока он спал, изо рта на обивку дивана натекла слюна, щека онемела от долгого лежания на жесткой поверхности. Стук в дверь прозвучал раньше, чем он подошел к окну. В щели между жалюзи увидел полицейский автомобиль. Хассан…

— Черт, Лелле, ты, похоже, только и делаешь, что дрыхнешь. — Хассан сунул ему в руки розовую картонную коробочку и протиснулся в дверь. — Понимаю, что сегодня выходной, но уже почти полдень. Ладно, не обращаю внимания. Я бы и сам спал до конца жизни, будь у меня такая возможность.

Лелле приоткрыл крышку и обнаружил в коробке два обсыпанных сахарной пудрой рогалика.

Хассан быстро скинул ботинки и потопал на кухню:

— Тебе не надоело жить как в свинарнике? Не хочешь убираться сам, мог бы обратиться в клининговую компанию.

— Я не в том настроении, чтобы выслушивать твои жизнерадостные наставления.

— Приготовь кофе, а? Пожалуй, оно поможет тебе прийти в норму.

Лелле положил коробку на стол и включил перколятор. Хассан расстегнул молнию на куртке, покосился на стул Лины и сел подальше.

— У тебя есть какие-нибудь новости или ты просто зашел пожалеть меня? — спросил Лелле.

Хассан уже успел откусить кусок от рогалика:

— По обеим причинам, дружище.

Лелле почувствовал, как пол закачался под ногами:

— Ну что же, давай послушаем.

— Относительно девицы, по поводу которой ты звонил, Меи Нордландер. Я покопался немного в ее прошлом. Оказывается, социальный департамент принимал активное участие в ее жизни уже с рождения. Там много чего написано.

— Вот как?

— Такого, что я не должен рассказывать тебе.

Лелле оперся о мойку:

— Ты же знаешь, дальше меня информация не пойдет.

Хассан слизнул языком крошки рогалика с уголков рта:

— Девчонке пришлось поездить, и это еще мягко сказано. Они с мамашей, которую зовут Силье, ну, ты уже знаешь, поменяли свыше тридцати адресов за семнадцать лет. Никакой папаша на горизонте никогда не наблюдался, а вот у мамаши куча проблем. Проблемы с наркотиками, проблемы по части психиатрии. Подозревалась в проституции, но этот эпизод не доказан. В паре случаев девочку забирали, однако каждый раз мамаше удавалось вернуть ее.

— Черт… Нет ничего странного, что девочка оказалась в Свартшё. Ей наверняка осточертели постоянные переезды ее матери.

Хассан подвинул Лелле коробку с рогаликом.

— Похоже, она ищет, где бы ей осесть по-настоящему, — сказал он. — Тихую и надежную гавань.

— Лежи спокойно. У тебя кровь течет.

Мея открыла глаза и прищурилась. Над ней наклонилась девица c темными синяками под глазами и раной на губе. Она прижимала мокрый кусок ткани ко лбу Меи.

— Попытайся расслабиться, ты получила сильный удар. — Голос у нее был хриплый.

— Кто ты?

— Меня зовут Ханна. — Шея у нее была в красных синяках.

Мея почувствовала, как сердце застучало быстрее. Она обвела взглядом серые стены — комната маленькая и темная. Под потолком на шнуре висела лампочка — вот и все освещение. Воздух холодный и затхлый, едкий запах мочи ударял в нос.

— Где мы? — повернулась она к Ханне.

— Под землей. Это все, что мне известно.

— А где другие?

— Кроме нас, здесь никого нет.

Мея приподнялась на локтях. От боли потемнело в глазах, стены закачались. Она зажмурилась и медленно села, к горлу сразу подступила тошнота.

— Тебе надо лежать, — пробормотала Ханна. — Ты совсем белая.

Мея ее не послушала. Подняла руку и осторожно потрогала пальцами лоб. Каждое прикосновение к голове вызывало сильную боль, волосы слиплись от крови.

— Кто меня ударил?

Ханна откашлялась:

— Не знаю. Там было несколько человек. Я не видела.

Она окунула окровавленную тряпку в ведро с водой, выжала ее и снова приложила Мее к голове. Стало немного легче.

— Ты можешь сама держать ее, как думаешь? Кровь еще довольно сильно течет.

Мея кивнула (лучше бы она этого не делала!) и прижала тряпку; пальцы казались чужими. Она моргнула, еще раз посмотрела на Ханну, и пульс резко подскочил.

— Я видела тебя, — воскликнула она. — Это же ты на всех листовках.

— На каких листовках?

— На каких, на каких! Они повсюду развешаны. Все тебя ищут.

Нижняя губа Ханны начала дрожать.

— А я сидела здесь, — сказала она. — Все время.

Мея скосила глаза на дверь. Сделал глубокий вдох, пытаясь справиться с тошнотой, собралась с духом и поднялась. У нее сразу потемнело в глазах, чтобы не упасть, пришлось схватиться за стену. Откуда-то издалека прозвучал голос Ханны: