Дот Хатчисон - День всех пропавших

– Я твердил себе, что это за пределами моих возможностей. Я так отчаянно хотел найти Фейт – или же причину, по которой не получится ее найти, – что хватался за что угодно. Выстраивал цепочки на пустом месте. Слишком сильно этого хотел.

– Иан…

– Я делал записи в тетради, – продолжает старик, нежно поглаживая потрепанную тетрадь в линейку, словно любимую собаку. Наверное, она для него и есть преданная собака. – Но не составил дело – не смог убедить себя, что это все не чудится.

– Иан… – выдавливает Брэн.

– А этим летом наконец позволил Конни отвести себя к врачу насчет головных болей, которые мучают меня с некоторых пор. – Два пальца постукивают по надбровной дуге – там, где из-за кустистой брови почти незаметен заживающий шрам. – Злокачественная глиобластома. Наверное, создана специально для нас, стариков.

– Неизлечима… – бормочу я.

– И плохо поддается терапии, если решусь на нее.

– Если? – вскидывается Брэн.

– Брэндон, терапия может дать максимум несколько лишних месяцев жизни. Не знаю, стоит ли оно того. Мы с Конни всё еще обсуждаем такой вариант.

Это означает, что они решили отказаться от терапии, но остальные возражают. Если Иану поставили диагноз летом, почему он не сказал Брэну раньше?

– Вчера вечером я сидел возле мастерской. Не хотелось работать с печью для обжига одному, без Конни. Листал тетрадку с делом Фейт и вполуха слушал новости по телевизору. Поднял взгляд и увидел на экране маленькую светловолосую девочку. Бруклин Мерсер. А за спиной журналиста одна из ваших девушек, Рамирес, разговаривает с полицейским. Я призадумался: с каких это пор я решил, что мое отчаянное положение означает неправоту, а не необходимость провести расследование надлежащим образом? И вот я здесь.

По его обветренным щекам текут слезы. Не уверена, замечает ли он их.

– Шесть маленьких девочек, – повторяет Иан. – Взгляните на них. Как можно не найти сходство между ними?

Брэн, бормоча под нос ругательства – в основном не по-английски, – встает из-за стола и выходит из конференц-зала. Смотрю вслед, но, если я сразу последую за ним, он оторвет мне голову и только потом пожалеет об этом. Почувствовав вину, начнет огрызаться и ворчать и оторвет мне голову еще раз. Хотя, справедливости ради, не только мне – всем вокруг. Лучше всего дать Брэну успокоиться в одиночестве после первой вспышки… Страха? Ярости? Горя?

Всего вышеперечисленного и не только.

Опускаю взгляд на составленные прошлой ночью списки. Думаю, получится отфильтровать файлы с тэгами, чтобы отражались только исчезновения за октябрь и ноябрь. Однако придется провести поиск и по базе ФБР, и по NCMEC; Кэйтлин Глау в базе ФБР не было. Расследуя ее исчезновение, полиция пришла к выводу, что девочка, скорее всего, сбежала из дома. Хотя не представляю, какие у них имелись доказательства. Пожалуй, фильтр пусть создаст Ивонн. Хоть я и вполне уверена в своих навыках работы с компьютером, они не идут ни в какое сравнение с умениями Ивонн, которая зарабатывает этим на жизнь.

Нам придется собрать все заявки на получение дел, перевести замороженные местные дела под федеральную юрисдикцию… как только разберемся, какие под нее попадают и попадают ли вообще хоть какие-то.

Между глаз вспыхивает острая короткая боль.

– Ай!

Вик садится обратно на стул.

– Ты что – щелкнул меня по носу? – требую я ответа.

– Ты задремала.

– Я размышляла.

– Так увлеченно размышляла, что не расслышала уже третий вопрос?

Иан почесывает щеки костяшками пальцев.

– Брэндон упоминал, что иногда ты ведешь себя именно так. Зрелище впечатляет.

– После третьего-четвертого раза уже не слишком впечатляет, – бормочет Вик.

Гала усмехается, однако усмешка быстро исчезает под гнетом общего напряжения.

– Так что за вопросы?

– Неважно. Что думаешь насчет версии Иана?

– Не знаю, для меня его аргументы не вполне убедительны, – медленно произношу я, – однако, думаю, версия стоит того, чтобы покопаться в ней как следует. Граница в сорок восемь часов уже пройдена – стиль расследования меняется. Если в его версии есть зерно истины, она поможет нам отыскать Бруклин. Вероятно, даже остальных девочек. Если же она ложна, значит, вычеркнем ее из списка. Полагаю, нам с Уоттс и Дерн стоит заняться этим завтра утром.

– Почему с Сэм? – интересуется Вик.

Уверена: он один из немногих – таких наберется меньше десятка – сотрудников ФБР, которые смеют называть агента Саманту Дерн – Дракониху внутренних расследований – просто Сэм.

– По поводу участия Брэна в деле высказывают опасения. Конечно, вы уже знаете об этом как начальник команды.

Вик корчит гримасу, но согласно кивает.

– Если связь между преступлениями имеется, Эддисон не может работать над делом как агент. Может быть, как важный свидетель, но не агент, – из-за сестры.

Телефон Брэна – нет, Эддисона – гудит от серии текстовых сообщений. То же самое происходит с телефоном Вика. Хватаю трубку Эддисона и быстро набираю код разблокировки, который вообще-то не должна знать, учитывая, что это рабочий телефон, – и вижу сообщения от Рамирес.

– Они возвращаются, – объявляю я.

– Так рано? – удивляется Ивонн.

– Капитан ночной смены против их присутствия там, – поясняет Вик, прокручивая сообщения: «Капитан ночной смены против их присутствия там. Он создает капитану Скотту проблемы. Капитан, похоже, считает, что Бруклин просто заблудилась по дороге, которой ходила каждый день в течение трех лет, и скоро объявится».

– Он не может всерьез так считать.

– Думаю, ты права, однако ему явно не по душе ни ФБР, ни капитан Скотт. Рамирес сообщает – и Уоттс согласна, – что разумнее вернуться и как следует отдохнуть одну ночь, чем оставаться там и спорить с капитаном, учитывая, что ночью все равно мало что сделаешь.

– Значит, мы, наверное, уговорим Уоттс встретиться пораньше и она не будет слишком сильно ругаться, – размышляю я.

– Давайте я позвоню Сэм и удостоверюсь, что у нее на утро не назначены какие-нибудь проверки.

Вик выходит из комнаты, на ходу поднося телефон к уху, Ивонн и Гала выключают компьютеры. Ивонн надо успеть домой, чтобы у них с мужем осталось хоть немного свободного времени после ужина. Гала и так уже пожертвовала целыми выходными, и я не собираюсь просить ее задержаться, когда рядом нет эксперта-аналитика. Через пару минут остаемся только мы с Ианом.

– Как вы себя чувствуете? – спрашиваю я, одновременно копируя вручную имена, даты и всю существенную информацию с распечаток в свой блокнот. Этот вопрос из разряда тех, на которые Брэну легче всего отвечать, когда на него никто не смотрит. Не знаю, отличается ли в этом плане Иан, однако он был весьма уважаемым полицейским, так что ему тоже не чужды гордость и стоицизм.