Клэр Макфолл - Последний свидетель

Она казалась старше, чем я когда-либо ее видела. Все дело в глазах: будто Эмма стала свидетелем настоящего ужаса. В них затаились страх, грусть и смирение, и мне это не нравилось. Однако я не могла оторвать от них взгляд.

– Повтори еще раз, что ты видела, – потребовала я.

Теперь, когда она стала спокойнее, я надеялась, что получу что-то более конкретное, чем истерические фрагменты, которые нам с Дуги пришлось собирать воедино прошлой ночью.

Но Эмма не ответила. Она как-то странно смотрела на меня, склонив голову набок и слегка прищурившись.

– Что случилось? – спросила она меня.

– Ты о чем?

– С тобой что-то случилось. Что? Это все бухта, ты туда вернулась? Ты что-нибудь видела?

– Я не уверена.

– Скажи мне, – приказала она.

Я снова рассказала свою историю. Глаза Эммы расширились от удивления и страха, затем в них отразилась смесь удовлетворения и смирения.

– Я говорила тебе, – сказала она, когда я закончила. Затем, с большим напором: – Я вам говорила!

– Я не видела… ничего, – настаивала я, неловко подтверждая ее историю, хотя та все еще казалась невероятной.

– Но ты думаешь, что-то происходит. Я слышала, что ты сказала раньше, – добавила она, когда я открыла рот поспорить.

– Я не знаю, – пробормотала я, сознавая, что Дуги пристально наблюдает за мной. Я вздохнула: – Думаю, нам просто надо убраться отсюда ко всем чертям.

С этим никто спорить не стал.

Хотя было соблазнительно провести последние часы на пляже в палатке, никто из нас не захотел отходить от огня. Дело не только в тепле, хотя я промерзла до костей, а Дуги безудержно трясся в лихорадке. Даже мои руки, когда я обняла его, отчаянно пытаясь согреть, показались ему ледяными.

Мы сгрудились у огня. Мир вокруг был окутан зловещими оттенками серого. Постепенно они слились во враждебную, опасную черноту.

Мы мало разговаривали. Почти пришедшая в себя раньше, Эмма вновь замкнулась в своей голове и тихо что-то мычала, глядя в пламя. Дуги выглядел так, словно отчаянно хотел спать, хотя и воспротивился моим попыткам заставить его лечь. Я не стала упорствовать. Его присутствие, даже слабое и едва осознанное, было утешением. Что до меня, я сидела, исследуя каждый дюйм броши. Наклонив ее под углом, я использовала мерцающие блики пламени, чтобы превратить чеканку в резкий рельеф. Вращая то так, то эдак, я попыталась разобраться в загогулинах и формах. Не знаю почему, но я по-прежнему верила, что этот кружок – маленький, но достаточно большой, чтобы почти заполнить мою ладонь, – каким-то образом если не ответственен, то, по крайней мере, связан со всем, что происходит.

Тем не менее отметки были странными. Неузнаваемыми, но не случайными. Я все старалась расшифровать их, крутя брошь, оглядывая ее с разных ракурсов, пытаясь заставить петли и неправильные углы сложиться во что-то осмысленное.

– Знаете, – медленно сказала я, щурясь, – если посмотреть отсюда, эта фигура немного похожа на человека.

– Что? – Дуги повернулся ко мне, его глаза были полузакрыты, челюсть дрожала. Он хлюпнул носом, крепче натянул второй джемпер на плечи, но посмотрел туда, куда я указывала.

– Брошь, – сказала я, игнорируя его вздох. – Вот здесь.

И протянула предмет Дуги. Вместо того чтобы пытаться увидеть что-то на коротком расстоянии между нами, он взял брошь из моих рук и тоже покрутил.

– Может быть, – сказал Дуги. – Ты имеешь в виду эту фигуру посреди огня?

– Огня? – Я моргнула. – Какого огня?

– Этого. – Он указал на неровные царапины, которые я не смогла опознать. – Это же пламя, верно?

Я не знала точно – как по мне, линии не особо походили на пламя, – но вспомнила, как легко Дуги интерпретировал дольмен, когда я не видела ничего, кроме кучи камней.

– Точно.

– А это похоже на дары.

Дары? Я забрала у него брошь. Я не видела никаких «даров».

– Где?

– Тут. – Он потянулся и провел пальцем по нижней части броши, напротив человека в языках огня. – Видишь? Какой-то горшок, а это копье или топор… сложно сказать. Определенно ритуальные подношения.

– Ритуальные подношения? – повторила я, стараясь не выдать, что слышу подобное впервые в жизни.

– Ну да, священные подарки богу и все такое.

– Точно. – Откуда он все это знает? – Так, значит… это у нас бог? – Я указала на обнаруженного мной человека.

Дуги скривился:

– Вряд ли, учитывая, что он посреди огня. Если только это не дьявол. Или демон.

– Что-то злое… – Мои мысли мчались. Я снова посмотрела на нацарапанную фигуру мужчины, неровные штрихи вокруг которого, по словам Дуги, были пламенем. – Или это… – Я прищурилась, связывая линии в голове. – Крылья?

– Да. – Дуги пожал плечами. – Пламя, крылья. – Он остановился и подумал: – Может, даже волны.

Молчание. Неловкое молчание.

Я не знала, о чем думал Дуги, но только одна мысль крутилась в моей голове.

Что, если брошь все-таки старая? Действительно старая?

Что, если какой-то дух привязан к ней, к уединенному дольмену, где она мирно лежала до тех пор, пока Дуги не стал бродить там, где не следовало? Это звучало нелепо, настолько нелепо, что я даже не могла заставить себя сказать это вслух во второй раз.

Но эта теория никак не давала мне покоя.

И теперь мысль закрепилась в глубинах моего разума, и тьма – уже неприветливая, пугающая – стала попросту ужасающей. Что скрывалось там, в ночи? Было трудно остановить мое воображение, что подхватило данное Эммой запутанное описание злодея. Теперь каждый порыв ветра словно нес с собой загадочные шумы. Низкие стоны, пронзительные вопли, шепот. Воздух будто перебирал мои волосы невидимыми пальцами, отчего у меня по коже бегали мурашки даже под толстовкой.

Огонь, прежде просто удобный, стал абсолютной необходимостью. Рядом мы держали аккуратно сложенную кучу дров. Во время обеих вылазок в бухту мои мысли были далеки от сбора топлива, и осталось у нас весьма немного. Я не хотела тратить древесину, но огонь отступал в кучу дымящегося пепла. Жар по-прежнему катился по тлеющим углям, но свет угасал, тьма проникала в наш круг, так что было трудно разглядеть силуэт даже сидящей неподалеку Эммы. Я открыла рот, чтобы предложить все-таки использовать наш истощающийся резерв, но Дуги уже протянул руку и выдернул пару приличных ветвей.

– Они не разгорятся, если протянем дольше, – сказал он, вонзая их в сердцевину огненной ямы. Взяв более тонкую палку, Дуги потыкал в тлеющую кучу, пока пламя не стало жадно грызть свежее топливо. Он бросил веточку в огонь и довольно откинулся на спинку стула. Хотя его лицо выражало тревогу. Я знала почему.

– Как думаешь, надолго нам хватит? – спросила я, указывая на наши запасы. Осталось всего четыре или пять бревен и несколько горстей сушеных водорослей и трав.