Максим Шаттам - Зов пустоты

Здесь и сейчас имели значение лишь образ и репутация. Лишь она давала доступ во дворец, поддерживала в нем безопасность. Жизнь каждого гостя заранее раскладывали по полочкам и тщательно оценивали.

Первая леди прохаживалась по гостиной с видом человека, чувствующего себя в своей стихии, и все же Марку виделись в ее взгляде нотки сомнения, усталости. Напускная доброжелательность политиков. Сколько подобных церемоний они должны посетить за год? Марк принялся внимательно рассматривать само помещение, позолоту, обои, светильники… Как много исторических событий, как много тайн они повидали. Гостям подносили шампанское и печенье на серебряных подносах. Все пребывали в восхищении и от самого дворца, и от происходящего с ними. Всех переполняла гордость.

Президент, стоявший в окружении двух своих скромно молчавших советников и державшихся слегка поодаль телохранителей, знаком попросил слова. Он произнес показавшуюся импровизированной речь, упомянул о том, что и для него самого, и для его гостей эта церемония наверняка станет исключительным, очень личным событием, и подчеркнул, что в столь мрачный час каждый гражданин просто обязан ни на миг не терять бдительности – ради блага всей страны. Франция многое давала своим сынам, но в то же время сама нуждалась в их помощи, в их внимании. Вот в чем заключалась основная задача всех французов на сегодняшний день. Президент подчеркнул ироничность того факта, что на фоне все большей нетерпимости по отношению ко всему чужому героем страны стал простой иммигрант, и поздравил с этим всех присутствующих, а затем поприветствовал Надера Ансура и заявил, что страна не забудет о его подвиге. Надер стал символом для всей Франции, и президент собирался воздать ему должное.

После этого советники дали понять, что пришло время продолжить церемонию.

Марк вместе со всеми собравшимися двинулся ко входу во дворец, в зал, стеклянные двери которого, выходившие во двор, были широко раскрыты. Марк и сейчас старался держаться позади, но при этом не терял из виду президента и Надера Ансура. Для него присутствие здесь было личной наградой. Половину помещения занимала целая толпа фотографов, операторов, журналистов с микрофонами; во дворе продолжался сильнейший ливень; распорядители выстраивали приглашенных для общих снимков, стараясь удержать президента и Надера в самом центре группы. Весь процесс, как показалось Марку, был довольно бессистемным и неорганизованным, приглашенных расставляли в зависимости от их ранга, но многие все равно пытались локтями проложить себе дорогу и оказаться как можно ближе к центру событий. Марк осторожно отошел в сторону, желая остаться лишь свидетелем, не принимать непосредственного участия в этом светском маскараде.

Напротив него выстроилась целая армия фотографов: они ждали официального разрешения, чтобы начать охоту за идеальным кадром. Многие, казалось, были готовы на все, лишь бы ничего не упустить. Один из фотографов без конца передвигал свой штатив, стараясь встать точно по центру. Нетерпение нарастало, но обстановка все же оставалась сдержанной – в силу привычки, из уважения.

Зажглись прожекторы, их свет на миг ослепил всех собравшихся.

Марк отвернулся, чтобы дать глазам привыкнуть.

Рядом с ним стоял крепко сбитый телохранитель в костюме. Окинув его взглядом профессионала, Марк тут же понял, что под слегка топорщащимся на спине, в районе пояса, пиджаком прячется пистолет.

В глубине зала замелькали вспышки фотоаппаратов.

Торжественная церемония началась.

У Марка в кармане завибрировал мобильный телефон.

Он украдкой вытащил его, взглянул на экран.

Лудивина.

Стоит ли снять трубку? Поколебавшись, Марк все же решился и едва ли не с изумлением принял звонок.

– Ты же знаешь, где я? – спросил он тихим шепотом, стараясь не улыбаться.

Но тон Лудивины тут же его насторожил:

– Это он! Марк! Это НТ!

– Что? О ком ты говоришь?

– Надер Ансур! Это НТ! Это его лицо!

– Что?

Хотя Марк и не понял до конца, что она имеет в виду, его живой ум тут же расставил все по местам.

Елисейский дворец. Президент страны. Целая толпа журналистов. Эти кадры увидит весь мир. Они войдут в историю. Сохранятся на века.

Полное отсутствие проверки для всех, кто официально приглашен на прием.

Он повернулся и увидел, как на телекамерах одна за другой загораются красные лампочки.

Все выходят в прямой эфир.

«Отличный момент для того, чтобы все здесь взорвать».

Это полное безумие. Действовать по наитию. По звонку. По инстинкту.

По одному лишь убеждению.

Полное безумие – действовать прямо сейчас. Нет, ему нельзя. Он не должен .

«Отличный момент для того, чтобы все здесь взорвать!» – заорал его внутренний голос. В голове у него визжала сирена. Волосы на теле встали дыбом. Он весь дрожал.

Красные лампочки камер не мигая смотрели на него, на десятки других свидетелей. Глаза судей. Глаза вечности.

Сирена у него в голове больше не визжала: она оглушила его, череп ломило от боли.

Марк выпустил из рук телефон и кинулся к стоявшему рядом телохранителю. Быстрым, точным движением вытянул пистолет у него из-под пиджака. Локтем отпихнул его в сторону.

Телохранитель вскрикнул.

В воздухе показался пистолет, направленный прямо на президента.

Все собравшиеся в панике бросились врассыпную.

Марк прицелился.

Навел пистолет прямо на Надера Ансура, прямо на его щеку.

Тот держал руку в кармане. Что-то бормотал сквозь зубы.

Сейчас он нажмет на кнопку и взорвет свой пояс смертника.

Тут же раздался выстрел.

Висок Надера Ансура взорвался в прямом телевизионном эфире, кровь символа Франции забрызгала президента.

К президенту со всех сторон кинулись охранники, прикрывая его от выстрелов, выхватили чемоданчик, который вмиг превратился в пуленепробиваемый щит; в тот же миг еще два выстрела поразили Марка прямо в корпус.

Агент ГУВБ ухватился за стоявший рядом с ним бюст Марианны и рухнул на черно-белый, в шахматную клетку, плиточный пол. Возле него грохнуло, разлетевшись вдребезги, мраморное лицо французского символа.

Кровь Марка медленно вытекала на пол, смешиваясь с кровью Надера Ансура, который, казалось, так и смотрел на него из пустоты.

Марк попытался сопротивляться удушающей силе, тащившей его куда-то внутрь, пару раз моргнул, набрал в легкие воздуха, но что-то в глубине его тела неотвратимо затягивало его, и спустя несколько мгновений он уступил, отказался от тщетных попыток. Марка Таллека поглотил мрак.

Успокаивающий полумрак. Тепло. Ощущение собственной целостности, дарованное полностью отключившимся сознанием. Путешествие внутрь самого себя, ведущее по одному из двух возможных путей: окончательное распыление сущего или быстрое возвращение назад, в телесную оболочку.