Чандлер Бейкер - Черный список

Мисс Шарп: Вы считали, что такой список – неплохая идея?

Респондент 1: Я думала, что это идея. Я не делала вывод о том, хорошо это или плохо. Мне было ясно, что люди увидели некую потребность и отреагировали на нее.

Мисс Шарп: Под «людьми» вы ведь имеете в виду женщин?

Респондент 1: В прошлый раз, Козетт, женщины тоже были людьми, не так ли?

Мисс Шарп: Кто решал, какие именно мужчины будут включены в список?

Респондент 1: Никто. Если женщина сталкивалась с негативным поведением мужчины или узнавала о нем, то могла внести его имя в список.

Мисс Шарп: Итак, в сущности, вы заявляете о том, что женщины действовали не только как обвинители, но также как судьи и присяжные.

Респондент 1: Это происходило не в зале суда. Не было никаких юридических последствий.

Мисс Шарп: Но, мисс Гловер, ведь теперь юридические последствия налицо, разве не так?.. Позвольте мне задать более прямой вопрос. Когда вы решили использовать тот список, чтобы саботировать Эймса Гарретта?

Респондент 1: Целью списка не являлся саботаж. Его целью было лишь предупреждение.

Мисс Шарп: Мисс Гловер, вы не против сообщить нам, хотя бы к сведению, в чем состояла «непосредственная причина»?

Респондент 1: «Непосредственная причина» означает, что некоторое событие достаточно тесно связано с причиненным ущербом, так что суд вполне сочтет такое событие причиной ущерба.

Мисс Шарп: Прекрасно сформулировано. А не могли бы вы помочь нам определить, существует ли указанная непосредственная причина?

Респондент 1: Непосредственная причина определяется принципом обязательного условия – sine qua non. По-латыни буквально означает «если бы не». Событие «игрек» не произошло бы, если б не событие «икс».

Мисс Шарп: В нашем случае, мисс Гловер, погиб человек. Это «игрек». И сейчас мой вопрос очень прост: мог ли кто-нибудь умереть из-за ваших действий?

28 марта

Арди первой добралась до кукурузных чипсов на столе. Ресторан, в который они пришли, представлял собой китчевое мексиканское заведение – стены которого были украшены винтажными сапогами. С потолка свисали цветные гирлянды. Группы мужчин, заправививших галстуки в рубашки и склонившихся над тарелками с тако.

За столиком собрались Грейс, Слоун и Кэтрин. Приглашение Слоун пообедать вместе с Кэтрин приняла без особого энтузиазма. Она настаивала, что принесет еду с собой. «Несущественное возражение», – отвергла ее ответ Слоун, чем вызвала стон Арди, которая была решительно против любых юридических шуток.

– Итак, – проговорила Слоун, открывая ламинированное меню, – «Маргариту» еще рановато заказывать?

Грейс скрестила ноги под столом.

– В моем доме всегда действовало такое правило: после десяти утра пойдет что угодно, – заметила она.

Слоун махнула молодой официантке.

– Тогда, может, по коктейлю? – спросила Слоун, окидывая всех взглядом.

– Мне все равно придется потом отлучиться в комнату отдыха, – Грейс зевнула. – Сцеживать чертово молоко.

– А я возьму. – Кэтрин все еще держала ту же безупречную осанку, как будто в любой момент готова была взгромоздить на голову целую груду тарелок. Арди заметила, что ее губы то и дело дергаются, выдавая нечто среднее между слабой улыбкой и полным спокойствием. Возможно, выпивка все-таки несколько расслабила ее. Скрестив пальцы, Арди уже представляла себе, как Слоун громко поет. Такое с ней случалось, и, слава богу, сейчас эта мысль пока не пришла ей в голову. Однако принятый алкоголь делал свое дело.

Официантка набросала на бумажке заказ и поспешно удалилась.

– А девочка уже на взводе, – проговорила Кэтрин.

Грейс кивнула.

Глаза Слоун расширились и вспыхнули, она вытянула руки на скатерти.

– Девочка?.. Ах да, тебе непременно нужно познакомиться с Эммой Кейт. Это самый замечательный младенец на свете. Ее можно было бы запросто показывать в рекламе памперсов. Да, она настоящая красотка! Ты просто возненавидишь ее. Да, вот настолько она красива. Хотя, конечно, вряд ли ты сможешь ненавидеть младенцев.

Грейс и Кэтрин обменялись взглядом кота, только что проглотившего канарейку. Грейс чуть приподняла свой бокал и вновь подмигнула Кэтрин.

Чуть наклонившись, Слоун указала пальцем куда-то в промежуток между ними.

– Вижу, вы уже стали лучшими подружками? Наверное, мы пропустили что-то важное? Колитесь!

Грейс с важным видом развернула черную тканевую салфетку и накрыла колени.

– Понятия не имею, о чем ты. А ты, Кэтрин?

– Прекрасно. – Слоун принялась рассматривать свой маникюр. – Мы тоже можем поиграть в такую игру. У нас с Арди есть кое-какие тайны, не так ли?

Она энергично повернулась к Арди, и ее конский хвост взметнулся над плечом.

Арди поставила на стол бокал с водой.

– Вдобавок мы старше вас двоих, так что преимущество за нами.

Вскоре принесли пиццу, и Грейс подняла свой бокал.

– Будем здоровы, – сказала она.

Арди, возможно, и пребывала сейчас в оптимистическом настроении, но ей показалось, что Грейс выглядит куда счастливее.

Слоун облизала соль на краю своей стопки с текилой.

– Боже, Грейс, ты производишь вид идеальной мамаши. Я вот точно знаю, что когда была беременна, то пила вино. А когда кормила грудью – что, если серьезно, длилось целых три месяца! – то не припомню, чтобы когда-нибудь не пила. – Она сдавила кусочек лайма и бросила его в напиток. – И поглядите на Эбигейл! Она в полном порядке!

Арди, закатив глаза, откусила половинку чипса.

– Ну, а что я вам всегда говорю? Статистика в каждом отдельном случае ничего не значит. Впрочем, так же верно и обратное.

Слоун нагнулась через стол, чтобы окунуть кукурузный чипс в сальсу.

– Арди всегда пытается донести до меня разные математические понятия, только вот ученица из меня никудышная, – продолжала Слоун. – Ладно, посмотрим. Допустим, то, что она сказала, правильно. И еще при принятии будущих решений не следует учитывать невозвратные издержки. Эй, ну как? Разве я не права?

– Тебе когда-нибудь советовали оформить подписку на «Экономист»? – спросила Грейс, держа в зубах заколку и поправляя выпавшую прядь волос. – И еще. – Она привычным движением закрепила волосы. – Нынешний ланч целиком посвящен Кэтрин. Итак, Кэтрин, твое слово. – И Грейс в стиле Ванны Уайт торжественно махнула соседке по столу. – Нам нужно знать о тебе все.

– Ну, или хотя бы то, чем ты сама готова поделиться, – добавила Арди, потому что для нее было очевидно, что Кэтрин, как и она сама, была… ну не то чтобы застенчивой, нет – уж Арди точно нельзя было назвать застенчивой, – а скорее тихим и спокойным человеком. Таким, который находился не в той же волне, как словоохотливые и искушенные в общении люди, вроде Грейс и Слоун, которые, естественно, считали ее несколько странной. Слоун думала, что в каждом интроверте сидит экстраверт, который просто дожидается своего друга. Да, да, совершенно серьезно! Как-то раз она прямо так и высказалась. Это похоже на конверсионную, «исцелительную» терапию, только вот она уже несколько утратила былой лоск. Может, такое правило и соблюдалось когда-то, однако справедливо оно разве что для коротких рывков. Но Арди понимала: все это могло выглядеть довольно пугающе. И привести к духовному опустошению. Это попытка насильно затесаться в группу друзей и сделать вид, будто здесь хорошо, хотя на самом деле тебе хотелось просто сидеть на месте и спокойно есть чипсы.