Чандлер Бейкер - Черный список

– Да, но у тебя хорошие шансы. Точно тебе говорю.

Она не позволила своему взгляду отвлечься на собственное отражение в зеркале.

Подобие улыбки. Лишь небольшая ямочка на его чисто побритой щеке.

– Мне всегда везло в Лас-Вегасе…

– А что у тебя с Кэтрин? – спросила она, потому что это волновало ее больше, чем что-либо. Его имя отсутствовало в чертовом списке. И неизвестно, к добру это или нет…

– Ах, Слоун, только не надо! – Теперь он закатил глаза, слегка откинул голову – словно подросток, которому мать только что напомнила о том, что нужно убраться в комнате. – Я ведь ничего такого не делаю. С чего ты взяла, что между нами что-то есть?

Слоун поняла, что все эти годы думала об Эймсе как о потухшем вулкане. Который уже вряд ли проснется…

– Ну, для начала, у меня все-таки есть глаза. А еще – уши. И… кое-какой опыт. – Она вскинула голову. Ты ведь знаешь, что я – крепкий орешек .

– Только не начинай все снова! – Вот, значит, как. Ребяческое раздражение. Типа потревожили, а он, видите ли, не готов, ему не нравится. – Когда ты наконец забудешь? Ведь прошло уже столько лет…

Но Слоун не забывала. Их короткий, но бурный роман произошел давно, но с тех пор она, по сути, расплачивалась за него, и он знал это. Поскольку каждый раз, когда она думала, что все проблемы, связанные с Эймсом Гарреттом, закончились, он тут же опровергал это. Например, через три года после их романа Эймс курировал крупную сделку, в которой оппонентом Слоун являлся Дэвид Келли. Эймс заявил, что не может пустить дело на самотек потому, что «не до конца доверяет ей и опасается, что она может угодить в постель к адвокату соперничающей стороны». Через пять лет после рождения Эбигейл Эймс как бы невзначай заметил, что ее задница все еще выглядит весьма достойно в брючном костюме. А через семь лет он напился и попросил еще раз переспать с ней – «как в старые добрые времена». В ее карьере накопились уже десятки таких эпизодов. Теперь Слоун увидела симптомы еще одной вспышки. Новый цикл. Она боялась, что без Десмонда ее – точнее, их – иммунитет поставлен под угрозу…

– Твоя жена спрашивала, не могу ли я чем-то помочь, чтобы увеличить твои шансы, – медленно проговорила она. – Я пообещала ей, что если смогу дать какой-то дельный совет, то непременно поделюсь им. – Его глаза весело запрыгали. Этого она просто терпеть не могла. – Ну, так вот: если хочешь остаться в списке кандидатов, советую тебе держать руки в чистоте. И любую другую часть тела – тоже. Каким бы ни был соблазн. Хорошо?

Усмехнувшись, Эймс сунул руки в карманы.

– Знаешь, ты просто невероятна, Слоун!

Она даже задумалась. «Невероятна». Разве так и есть? Он смог подобрать верное словечко, даже если и думал, что ткнул пальцем в небо. Слоун тяжело воспринимала любую несправедливость, любое, даже небольшое, посягательство на ее пространство и ее разум, а он в полной мере этим воспользовался. Больше всего ее беспокоило то, что никто ей, наверное, не поверит. И все из-за того короткого и глупого романа…

– Прими мои соболезнования, Эймс. – Она повернулась, чтобы уйти.

В общем, она все-таки высказалась. Она что-то сделала. Это не был список «ПЛОХИХ» парней, это была ее собственная версия, просто более откровенная…

– Если хочешь совет, Слоун… – Ее сердце екнуло. Она остановилась, приложив ладонь к двери. – Тогда слушай. Прилив, как ты знаешь, поднимает все лодки. Если бы мне предложили этот пост – я не говорю, что предложат, но если бы, – то тогда, вполне естественно, образуется вакансия на должность главного юрисконсульта. А у тебя действительно есть, как ты сама говоришь, кое-какой опыт…

Ее тело напряглось. Отчасти поскольку слова, только что сказанные ей Эймсом, подозрительно походили на взятку. А отчасти потому, что он прав.

Слоун уже дожила до такого возраста, когда злость больше не означала хлопанье дверями или битье стекол. Нет, вся ее злость так и осталась внутри. Она вышла без единого звука, болезненно вспоминая каждое слово их разговора с Эймсом.

Поэтому не сразу заметила Бобби Гарретт, стоящую в проходе со стаканом воды в каждой руке. Супруга Эймса озадаченно уставилась на нее.

Слоун не могла не отметить, что немного испугалась. И явно вздрогнула.

– Перепутала туалеты, – вслух сказала она Бобби, разглаживая волосы. Ну, конечно! Эймс ведь должен был привести сюда жену. Чтобы заодно порепетировать с ней главного босса и первую леди в «Трувив».

Смех Бобби оказался едва ли не на целую октаву выше, чем ожидалось. Из пластиковых стаканов выплеснулась вода и теперь каплями стекала по ее пальцам.

– А я просто ищу своего мужа.

Ее мужа. Не Эймса. А ее мужа.

То есть ее начальника…

– Думаю, он там, – сказала Слоун. – А если так, то скоро уже выйдет.

В дамской комнате ей нужно было замести следы. Она знала это, но сегодня с нее уже хватит – ей досталось гораздо больше, чем она в состоянии переварить, и семейные отношения Эймса – уже не ее дело. Она направилась к выходу, к залитому солнцем кладбищу. Автомобили, зажигая фары, начали уже выезжать с парковки. Стрелка на ее колготках медленно продвигалась вниз и теперь напоминала ужасный шрам над коленом.

Слоун ненавидела похороны, и она поклялась себе, что никогда больше не придет ни на одни. Если только, подумала она… Если только это не будут похороны Эймса.

Выдержка из показаний

26 апреля

Мисс Шарп: Мисс Гловер, вам известно, как и когда начали распространяться необоснованные слухи об Эймсе Гарретте?

Респондент 1: Не могу согласиться со словами «необоснованные» и «слухи».

Мисс Шарп: Что ж, хорошо. Вы и ваши подруги когда-нибудь обсуждали Эймса Гарретта?

Респондент 1: Уверена, что обсуждали.

Мисс Шарп: В каком контексте?

Респондент 1: Он ведь был нашим боссом. Мы видели его каждый день. Уверена, что он обсуждался в разных контекстах.

Мисс Шарп: Вы жаловались на него?

Ремпондент 1: С Эймсом было связано много вещей, которые вызывали недовольство. Поэтому я уверена, что да – жаловались.

Мисс Шарп: Как часто вы жаловались на Эймса?

Респондент 1: Не знаю. Дневников, знаете ли, не вела.

Мисс Шарп: Ежемесячно? Еженедельно? Ежедневно?

Респондент 1: Я не знаю.

Мисс Шарп: В рамках данного расследования мы беседовали с десятками друзей и коллег Эймса Гарретта, которые решительно поддерживают Эймса и утверждают, что у него безупречная репутация. Они знакомы с ним много лет и знают его как семьянина и вообще хорошего человека. Женщины, с которыми он познакомился в колледже, в юридической школе и сталкивался по работе, уверены, что никогда не чувствовали себя во время общения с ним в неловком положении.