Чандлер Бейкер - Черный список

Ночью мы просыпались от детского плача и криков и полусонные тащились к кроваткам, в которых ворочались те, кому было наплевать, что завтра к полудню нам нужно подготовить какой-нибудь важный отчет. Мы, затаив дыхание, проверяли, нет ли у ребенка температуры, с ужасом представляя, каким потрясением будет больное дитя для наших планов на день. А потом, если так и происходило, судорожно звонили подругам и родственникам, спрашивая у них совета и отчаянно пытаясь восстановить собственные познания в области заботы о детях – в общем, сделать все, лишь бы кто-нибудь не пожаловался на нас в службу защиты. Мы говорили детям «притвориться, что они не больны», чтобы мы могли отправить их в сад и… заразить там всех остальных. Мы знали, что такого рода «должок» часто возвращается. Когда у нас случался насморк, начинала болеть голова или желудок упорно отказывался от еды, мы твердили себе и успокаивали себя, что с нами всё в порядке. Поскольку, что бы ни случилось, мы действовали по известной, заранее установленной схеме, боясь выбиться из привычного жизненного ритма.

Стоило ли тогда удивляться, если кто-нибудь из нас не выдерживал и срывался? Разве не на это и была настроена вся система?

Розалита шла вместе с сыном к дому, который, по сути, олицетворял два направления в их жизни, и волновалась, как отреагирует ее сердце, если однажды сын оглянется назад и посмотрит на нее не с гордостью, а с сожалением. В конце концов, будь что будет, решила она, ведь в этом, наверное, и состоит участь матери…

– С виду пустой, – проговорил Саломон, вглядываясь в окна дома на Морнингсайд-авеню, когда они с матерью ступили на кирпичную дорожку. Розалита ожидала увидеть перед собой большой безликий особняк, но дом Арди выглядел как коттедж – очень милый, большой коттедж – с голубой отделкой и плющом, покрывшим одну из стен. Дуб во дворе казался очень толстым и могучим. Он затенял газон, где уютно пристроилась железная скамья. Очень хотелось присесть на нее и насладиться царящей вокруг тишиной. Как может жизнь обитателей такого дома быть нервной и напряженной? В таком уютном уголке душа просто отдыхает. Молодец, Арди!

– Ты на работе, Саломон. А когда речь идет о работе, то нужно приходить как минимум на десять минут раньше.

Когда они приблизились к парадной двери, сын принялся нервно теребить козырек бейсболки.

– А почему?

– Потому что ты пришел сюда помогать. А не праздновать. – Усмехнувшись, Розалита слегка покачнулась, потом мягко подтолкнула сына к двери и указала взглядом на кнопку звонка. – Так что не раскатывай губу, pajarito [9] Птичка, птенчик, пташка ( исп. ). , – быстро добавила она, когда Саломон позвонил.

– Интересно, там будут конфеты? – спросил он, повернувшись к матери.

Внутри дома послышался звук приближающихся шагов.

– Я захватила тебе перекусить. Ты на работе, – напомнила сыну Розалита. – Мисс Вальдес тебе платит. Причем вовсе не за то, что ты станешь наряду со всеми уплетать за обе щеки. – С этими словами она легонько щелкнула его по шее.

– А могла бы, – проворчал он, отмахиваясь.

В распоряжении Розалиты осталась всего пара секунд, чтобы еще раз продумать разумность всей задумки, прежде чем она позволит сыну войти в этот красивый дом. Еще немного – и станет слишком поздно.

На пороге появилась Арди, которая тут же проводила их внутрь, и Розалита сказала себе, что все ее рассуждения выглядят просто нелепыми. Ведь ей платили сто двадцать пять долларов. В субботу. Все было хорошо. Даже очень хорошо…

Оказавшись внутри, Розалита столкнулась с более насущными проблемами. Например, надо ли разуваться? Она смутно припоминала, что так, кажется, поступают все белые. Ее дядя занимался ремонтом кондиционеров, и он рассказывал, что, прежде чем заходить в дом клиента, всегда надевал бахилы. Розалита нахмурилась, размышляя, что если сейчас поступит неправильно, то подпортит себе репутацию…

Она поглядела на ноги Арди. Та носила лоферы и, казалось, обувь Розалиты ее ничуть не волновала. Поэтому когда Арди пригласила ее в дом, та не стала ее снимать и несколько расслабилась. Хотя бы немного.

– Я приготовила тебе костюм. Можешь переодеться в комнате для гостей, – сказала Арди Саломону, указав ему в сторону двери в конце коридора. – Из тебя получится огромный Человек-паук.

Саломон усмехнулся. Человека-паука он обожал.

– Розалита, что вам принести? «Мимозу»? Кока-колу? Газированную воду? Холодный чай?

Она проследовала за Арди на кухню. В доме оказалось намного чище, чем ожидала Розалита. По сравнению с остальными женщинами, которые работали на пятнадцатом этаже, Арди Вальдес была менее… сдержанной, что ли. Она никогда не зачесывала волосы назад. Рукава ее блейзеров были слишком длинными. Она носила широкие брюки, которые морщились, когда она садилась. Но Розалита заметила, что Арди не на всем экономит. Какая у нее красивая сумочка… Превосходная кожаная обувь, хотя и не остроносые туфли, которые носили другие женщины в офисе…

Розалита сложила руки на поясе.

– Ничего не нужно, спасибо.

– Скоро в этом доме соберется с десяток детей не старше пяти лет. И, возможно, вам понадобится что-нибудь, чтобы немного расслабиться. – Арди вытерла поверхность столешницы бумажным полотенцем.

– Ничего, ничего.

Хозяйка дома поджала тонкие губы и кивнула:

– Ну, хорошо. Лично я предпочитаю холодный чай. Если передумаете, то не стесняйтесь. Здесь всё в вашем распоряжении. – Она бросила скомканное бумажное полотенце в мусорное ведро. – Между прочим, Саломон делает большие успехи. Не сомневаюсь, что он хорошо подготовится к вступительному экзамену.

Розалита приободрилась. Сын всегда был для нее важной и интересной темой. После нескольких случайных бесед в офисе Арди как-то поинтересовалась, есть ли у нее дети. И Розалита с превеликой гордостью рассказала о том, какой у нее смышленый мальчик. Арди молча выслушала ее, а затем всякий раз при последующих встречах спрашивала, как там дела у Саломона. Розалита отвечала, что у сына все хорошо. И так продолжалось до тех пор, как однажды учитель не отослал сына домой с запиской. Почерк оказался совершенно неразборчивый. Розалита робко показала записку Арди, и та ей перевела. В чем же была суть этого послания? Саломон должен был непременно сменить школу. Здесь он попросту не сможет реализовать свой потенциал. По мнению преподавателя, он был очень одаренным мальчиком. Одаренным!

Розалита тогда заплакала. Но не от счастья. От бессилия. Однако несколько дней спустя Арди оставила на своем столе несколько печатных страниц со стикером, на котором было написано: «Для Розалиты».

Новая школа со вступительным экзаменом и стипендиями… и Арди готова помочь Саломону туда поступить.