Леона Дикин - Игра [litres]

– Ну, как дела? – Джеймсон уже успел сжевать половину багета с ветчиной и сыром, перед ним на столе ждала своей очереди пинта газировки.

– А с отцом Джейн как, повезло? – спросила Блум.

Всю обратную дорогу до Лондона она выискивала изъяны в своей теории, но безуспешно. Хоть она до сих пор не высказала ее вслух, она понимала, что права.

– Нет. Джейн даже не знает точно, какая у него фамилия. Это же иголка в стоге сена, – этим объяснением он и ограничился.

Блум вздохнула, сняла пальто и села. Джеймсон молчал. Он знал, как разговорить ее.

Она сделала глубокий вдох.

– Фэй Грэм явилась домой, чтобы убить своего мужа и детей. У меня нет доказательств, что она приходила и ради детей, но я убеждена, что таковы были ее намерения. Их отца она заколола, потом погналась за ними наверх с ножом в руках. И остановилась только после того, как ее дочь замахала на нее игрушечным тигром и зарычала.

– Да уж, верный способ остановить психопата, – согласился Джеймсон.

Блум промолчала.

Джеймсон посмотрел на нее и в изумлении раскрыл глаза:

– Не может быть! Ты думаешь, Фэй психопатка?

– Четверо человек пропали. Между ними нет ничего общего, но они, похоже, участвуют в одной и той же игре. Но почему? Кто решился бы на такое? Ясно, что не заботливый жених и будущий папаша и не любящая мать двух маленьких детей. Да, студенту могло хватить безрассудства, но остальным? Понадобилось бы определенное стечение обстоятельств. Или специфический тип личности.

– Да. Безусловно. Но неужели ты хочешь сказать, что все они…

– Стюарт был идеальным партнером. Грейсон – преуспевающим и любимым сыном. Лана – отважной матерью-одиночкой, хоть и с причудами. А Фэй – на редкость способным бухгалтером. Но стоит копнуть чуть глубже, и становится ясно, что всё это – их маски. Стюарт – агрессор, Грейсон – недоучка, Лана – врунья, а Фэй – злодейка.

– И чем они отличаются от нас, остальных? Вот ты – преуспевающий психолог, но в социальной жизни – человек-авария. Я – душа компании, но профукал карьеру. В людях есть и хорошее, и плохое. Ты сама всегда напоминаешь об этом. Да, Фэй вполне могла явиться домой, чтобы прикончить всю свою семью, и это может означать, что она психопатка, но ни в коем случае не означает, что и все остальные такие же.

– Ты про Лану?

– Да. Про Лану.

Блум положила ладони перед собой и тихо спросила:

– На основании того, что тебе известно о Лане, ты мог бы сказать, что она проявляла некоторую степень безответственности?

– Ты же знаешь, что мог, но…

– А как насчет готовности жить за чужой счет? К примеру, надеяться, что заниматься хозяйством будет ее дочь, а саму дочь вырастят ее друзья?

– М-да, пожалуй…

– Ты назвал бы ее импульсивной или легко теряющей интерес к чему-либо?

Джеймсон нахмурился.

– Иногда. Клэр, вероятно, сказала бы то же самое.

– А про неумение брать на себя ответственность за свои поступки или систематическую ложь?

Джеймсон ничего не ответил.

– Вы с Клэр видели, чтобы Лана испытывала чувство вины или угрызения совести за то, как относилась к Джейн?

– Огаста, это бред. Опомнись, ты преувеличиваешь. Точно.

– Лана Рид никогда не производила на тебя впечатление обладательницы поверхностного обаяния, или завышенной самооценки, или неглубоких эмоций, или…

– Понял, понял. Неспособности сопереживать. Все ясно. Она соответствует множеству показателей.

Блум подождала, когда эта мысль созреет в голове у ее партнера. А потом произнесла:

– С первым днем рождения.

Джеймсон так и сел обратно на свое место.

– Это же очевидно, – добавила она.

Джеймсон затряс головой, замер, нахмурился и поглядел ей в глаза.

– На открытках для детей, которым исполняется год, чаще всего встречаются две фразы: «С первым днем рождения» и…

– «Ты» и единица, – подхватил Джеймсон.

– «Ты» и «один», – повторила Блум. – Что «один»? Один из нас? Один из них? Мне кажется, на этих людей составили досье и отобрали для какой-то цели. И поскольку, по оценкам, примерно одному проценту населения присущи психопатические наклонности, если я права, в игре участвует больше людей.

Джеймсон прошел мимо станции метро у Рассел-сквер и завернул в паб «Маркиз Корнуоллис». Ему требовалось выпить. Предположение Блум выбило его из колеи. Она не питала пристрастия к бредовым теориям и редко действовала исходя из какой-либо мысли, предварительно не обдумав ее со всей тщательностью. Но эта ее идея казалась какой-то скоропалительной. От такой он мог бы отмахнуться, как от шутки. А она – презрительно фыркнуть. Целая группа психопатов затеяла игру? Все вместе? И для чего? С какой целью? Джеймсон вспомнил террористические заговоры, по которым работал в МИ-6, и его передернуло. В тех случаях нормальные люди под влиянием радикалов совершали безумные поступки. А на что способен согласиться человек, у которого нет совести?

В «Корнуоллисе» было светло и просторно, несмотря на темные дощатые полы, викторианские камины и грубые деревянные столы. Места в оконных нишах занимали большие компании элегантно одетых посетителей. Джеймсон увидел у стойки Стеф, поднял руку и помахал. Стеф работала в офисе Британской медицинской ассоциации за углом и часто проводила в этом пабе вечера на неделе. Миниатюрная, бойкая, она выделялась рыжими кудряшками и скабрезным смешком. Они несколько раз встречались – ничего серьезного, просто для развлечения, что его полностью устраивало. Вынужденный в возрасте между двадцатью и чуть за тридцать скрывать свою профессию от всех женщин, с которыми он встречался, Джеймсон пристрастился к неофициальным отношениям без обязательств. И теперь надеялся, что Стеф поможет ему снять напряжение минувшего дня.

– Что стряслось? – спросила Стеф с ужасающим валлийским акцентом.

Джеймсон улыбнулся: ее попытка пришлась ему по душе.

– Может, выпьем? – спросил он. – Паршивый выдался день.

– Сразу видно. Не откажусь. – Стеф подняла два пальца, повернувшись к бармену: – «Перони», будь добр, – и снова сказала Джеймсону: – Хочешь об этом поговорить?

– Нет уж.

– Ну и ладно.

Принесли пиво, они чокнулись бутылками. Джеймсон поднес бутылку к губам, но вдруг замер. Какая-то женщина подошла к Стеф сзади и положила руку ей на плечо.

– Я ухожу, Стеф, – сообщила она. – Спасибо, что пригласила.

Джеймсона подмывало повернуться, чтобы как следует рассмотреть ее, но не хотелось, чтобы его поймали за этим занятием.

Стеф крутанулась на барном табурете.

– А может, побудешь еще? Мы же только начали. Попозже сходим куда-нибудь перекусить. – Стеф перевела взгляд на Джеймсона: – Ты как, не против, Маркус?

Но ответить Джеймсон не успел – женщина снова заговорила: