Леона Дикин - Игра [litres]

– Вы слышали о диссоциальном расстройстве личности? – спросила Блум и указала на второй список. – Потому что если мы добавим эти последние четыре черты, именно ему соответствует описание на доске.

– Неужели это?.. – начала инспектор Мэтерс.

– Ага, – перебил Джеймсон ровным тоном и с бесстрастным выражением лица. – Психопаты.

– По оценкам, каждый сотый человек обладает чертами, характерными для диссоциального расстройства. Эти люди, живущие среди нас, поразительно похожи друг на друга, – объяснила Блум.

– Каждый сотый? – переспросил сержант Грин.

В группе он явно взял на себя роль скептика; полезно иметь хотя бы одного такого.

– Это спектр характеристик. Вероятно, у каждого из нас есть некоторые из них, и кое у кого импульсивность, допустим, более выражена, чем у других. Но есть люди, у которых крайне сильны все перечисленные черты. Как и в случае с любыми различиями между людьми, это не значит, что все они серийные убийцы, и большинство за всю жизнь не совершит ни единого преступления.

– И… что же? Они просто ничего не делают? – ехидно уточнил сержант Грин.

– Да, как и все мы, остальные. – Блум положила на место красный маркер. – Они живут своей жизнью, как могут. Некоторые из них знают, что они не такие, как все, и скрывают это, другие просто убеждены, что они нормальные, и полагают, что все люди мыслят и чувствуют так же, как они.

– Я бы сказала, что истинные черты психопата – последние, выделенные красным. А у наших четырех игроков вы не видели подобных проявлений, – указала инспектор Карли Мэтерс.

За Блум ответил старший инспектор Баркер:

– Потому что заметить их гораздо труднее. Они связаны с чувствами человека: с его неспособностью раскаиваться, отсутствием эмпатии, непомерным самолюбием.

– Именно, – подтвердила Блум. – Нельзя судить об этом, не пообщавшись прежде с самими игроками.

Сержант Грин кивнул, но был по-прежнему мрачным.

– Итак, допустим, все четверо – психи. Но какого черта они ведут эту дурацкую игру?

– Обладатели черт, характерных для диссоциального расстройства, не так тонко воспринимают эмоции, как мы, остальные. Им редко бывает страшно, они не ощущают принуждения, у них нет мотивов подстраиваться к людям, поэтому они принимают решения, задаваясь вопросом: «Что я получу?» Для них жизнь – игра. Зачастую в них силен дух соперничества, они ощущают свое превосходство над другими людьми и решения принимают с абсолютно эгоистичных позиций.

– Значит, игра для них более притягательна, чем была бы для нормального человека? – уточнила констебль Кей Уиллис.

Блум решила не оспаривать представления о том, что существует такое явление, как нормальный человек.

– Да, и не только. Если я права, эта игра придумана специально для них. Думаю, кто-то выбрал людей с определенными чертами и предложил им сыграть.

– Выбрал – как? – спросил Баркер.

– Не знаю. Вот тут мне нужна ваша помощь. – Блум перевела взгляд на констебля Логана: – Могло ли это происходить в сети? Какой-нибудь способ отслеживать их решения и поступки? Или даже убедить их заполнить опросник?

– Но как, черт возьми, можно сделать это и не вызвать подозрений? – возразил сержант Грин.

– Люди постоянно заполняют всевозможные опросники и анкеты, – заговорил констебль Логан. – Для целей маркетинга. Все эти популярные тесты – «Какое вы животное?». То, что в тренде в соцсетях. Все они предназначены для сбора наших личных данных.

– Значит, кто-то мог поместить там же собственные опросники с целью выявления психопатов? – Кажется, мнение Джеймсона о теории напарницы начинало меняться.

– Возможно. Я могу посмотреть сетевую активность этих четверых и выяснить, проходили ли они какие-либо тесты или заполняли анкеты, – сказал Логан.

– Замечательно, – кивнула Блум.

– Насколько вы уверены в правильности этого предположения? – спросил старший инспектор Баркер. – Сколько усилий нам следует затратить на проверку этой гипотезы по сравнению с другими двумя?

– Думаю, разумно будет рассматривать все три – объективности ради. Но есть еще один элемент, который, по моему мнению, придает дополнительный вес третьей гипотезе. – Блум вынула из сумочки открытку, купленную на заправке. На ней кролик вел красный паровоз, над которым было крупно написано: «Ты – 1». – Мне кажется, «C первым днем рождения» – это игра слов, а может, даже шутка. В ней содержится послание, оно говорит: «Я наблюдал за тобой и понял, что ты – единственный ». Ощущение избранности сделало брошенный вызов еще более упоительным для эгоцентричного, вечно соперничающего с целым миром авантюриста.

Констебль Кей Уиллис подалась вперед на своем месте:

– Хотите сказать, у нас четыре психопата, которые играют в какую-то стремную игру и понятия не имеют зачем?

Джеймсон улыбнулся ей и перевел взгляд на Блум:

– О нет. Доктор Блум говорит вот о чем: кто-то выбирает психопатов для участия в игре, а психопаты составляют примерно один процент населения. Следовательно, игроков у нас намного больше четырех. Если она права, разумеется.

Воцарилась полная тишина.

Пока девочки были в школе, кухня Клэр выглядела гораздо опрятнее: ни игрушек на полу, ни разноцветных мелков на столе.

– Так куда, говоришь, ушла Джейн? – спросил Джеймсон.

– В город, по магазинам с подружками. Это не значит, что у нее, бедняжки, есть деньги. Я сунула ей двадцатку, но этого хватит разве что на обед, ведь так? А теперь объясни, с чего вдруг вся эта секретность? Почему «мне надо поговорить с тобой с глазу на глаз»? – Клэр очень похоже изобразила брата, произнеся последние слова низким голосом.

Джеймсон сдерживал нарастающую тревогу. Ему не нравилось, что Джейн где-то бродит без надзора. Фэй убила своего мужа. Способна ли Лана причинить вред дочери?

– Все дело в нашей очередной гипотезе. Есть вероятность, что Лану выбрали для участия в игре из-за определенного типа личности.

– О чем ты?

– Помнишь все, на что ты жаловалась? Что она безответственная мать, что слишком много пьет, да еще эти безумные связи на одну ночь? Так вот, это еще не все.

– Выкладывай. – Клэр пила чай, громко хлюпая, как делала их мать.

– Тебя это вряд ли обрадует, сестренка, но Лана долгие годы всем врала. Ее никогда не отправляли с нашими войсками за границу, потому что она не служила ни в армии, ни на флоте, ни в ВВС – и вообще ни в каких вооруженных силах, если уж на то пошло.

Клэр замерла, не донеся кружку до рта.

– Что?..

– Она не служит и никогда не служила ни в армии, ни в какой-либо правительственной организации, ни открыто, ни тайно. Мой давний коллега по Ривер-Хаусу проверил по всем базам данных. Прогнал информацию о ней через все их системы – по анкетным данным, с распознаванием снимков, с биометрией вроде отпечатков пальцев и ДНК. И ничего.