Леона Дикин - Игра [litres]

– Но она же посылала мне фотки из Афганистана. – Клэр вскочила и схватила свой айпад с кухонного стола. – Ее отправляли туда пять раз. И в трех из них Джейн оставалась на мне. – Клэр передала айпад брату. На экране Лана, одетая в камуфляжные брюки и тенниску песчаного цвета, сидела на корточках рядом с двумя товарищами-мужчинами. Все трое держали сигареты и улыбались в камеру.

– Можешь переслать ее мне?

Клэр забрала у него айпад, несколько раз ткнула в экран.

– Готово.

– Это может прозвучать дико – только не паникуй, пожалуйста! – но ты не замечала в Лане ничего зловещего?

– Зловещего?

– Ну, знаешь – мутного, мрачного. Какой-нибудь испорченности. В таком роде.

– Мутная и мрачная – это явно про нее. И немного испорченная – еще бы, столько выпивки и наркоты, – но я всегда считала, что это у нее из-за ПТСР. Она же говорила, что у нее ПТСР. Что насмотрелась всякого жуткого дерьма, а от этого человек поневоле меняется.

– Но на самом деле ничего такого она не видела. Она когда-нибудь давала понять, что в чем-нибудь раскаивается?

Клэр пожала плечами:

– Что чувствовала себя виноватой – это уж точно.

– Так она показывала это или нет?

– К чему ты клонишь, Маркус? Хватит загадок, выкладывай.

Джеймсон покачал головой:

– Не могу, сестренка. До тех пор пока мы не будем знать больше. Это было бы нечестно по отношению к Лане или Джейн. И все-таки еще один, последний вопрос: что тебе известно о прошлом Ланы? Где она жила до переезда сюда? Я пытался разыскать отца Джейн, но я не знаю даже, как его фамилия.

– У меня она где-то была. Несколько лет назад Лана давала мне свидетельство о рождении Джейн. Оно понадобилось мне, чтобы получить для нее паспорт.

Джеймсон вопросительно приподнял брови.

– Однажды летом она жила у нас, а мы собирались в отпуск. Погоди минутку. Кажется, оно до сих пор у меня наверху. – Клэр вскочила и вышла.

Джеймсон ждал, надеясь, что не наговорил лишнего. Вероятность ошибки в рассуждениях Блум все еще сохранялась. Может, им и не придется объяснять Джейн, что ее мать – психопатка.

Клэр вернулась с длинным листочком розовой бумаги.

– Вот, держи. Я же знала, что оно у меня.

Джеймсон взял свидетельство о рождении, жалея, что он не настолько организован, как его сестра. Их мать была такой же, как она. Он пробежал глазами документ и в графе «отец» прочитал: «Томас Лейк».

Открывая дверцу машины, Джеймсон вдруг заметил знакомую фигурку, сидящую на изгороди перед домом соседей Клэр.

– А Клэр сказала, что ты в городе с подружками.

Джейн посмотрела на него заплаканными глазами.

Он присел на изгородь рядом с ней и обнял девочку за плечи.

– Что случилось?

– Я слышала, как Клэр раньше говорила с тобой по телефону. Ты хотел поговорить с ней, только так, чтобы я не слышала. Мама умерла, да?

– Ох, Джейн… – Он слегка сжал руку плечо. – К сожалению, от твоей мамы нет никаких вестей – ни хороших, ни плохих.

– Тогда зачем ты хотел поговорить с Клэр наедине?

– Слушай, детка, ты же знаешь – Клэр и Дэн относятся к тебе как к родной, и я тоже, поэтому, что бы ни случилось, у тебя есть дом.

– Ответь на мой вопрос. Я хочу знать, что происходит. Она же моя мама.

Джеймсон тяжело вздохнул. Джейн имела полное право знать то, что выяснили они, подумал он и решил строго придерживаться фактов.

– Оказалось, что твоя мама не служит в армии и никогда не служила. – Он сделал паузу, ожидая, когда до девочки дойдет смысл его слов.

Помолчав немного, Джейн спросила:

– Откуда же тогда у нас брались деньги?

Джейн проявила практичность, а он ожидал потока отрицаний.

– Мы не знаем, – ответил он.

Джейн нахмурилась.

– Зачем ей было врать?

Вопрос на миллион долларов .

– И этого мы не знаем.

– А что знаете?

– Мы… – Джеймсон помедлил, тщательно выбирая слова. – Мы знаем, что Фэй Грэм жива – спустя три месяца после ее исчезновения. Значит, вполне вероятно, что и твоя мама, и остальные тоже живы.

– Но кто-то же убил ее мужа. Я видела в новостях. Откуда ты знаешь, что Фэй не убили вместе с ним?

– Мы практически уверены, что Фэй еще жива.

– С чего вдруг? Она дома?

– Извини, Джейн. Мы стараемся изо всех сил, теперь нам помогает группа полицейских. Мы делаем все возможное, чтобы разыскать твою маму, а пока я пытаюсь найти твоего отца.

Джейн вскочила.

– Нет! – выпалила она. – Я не хочу! Видеть его не желаю! Ты же сказал, что у меня всегда есть дом здесь. Этот человек мне не нужен. Я хочу к маме.

– Ладно, ладно. – Джеймсон вскинул руки. – Не волнуйся. Но мне необходимо найти его и расспросить о прошлом твоей мамы.

Джейн зажала рот обеими руками и вытаращила глаза:

– Так ты думаешь, что это он, да? Что это из-за него она пропала!

– Нет, Джейн. Ничего подобного. Мы так вовсе не думаем.

Джейн уставилась на него в упор:

– Я тебе не верю. Ты врешь.

Джеймсон действительно скрыл больше, чем рассказал. Он поднялся с изгороди и положил ладони на плечи Джейн.

– Ты просила нас о помощи, Джейн, вот мы и делаем все, что можем, но тебе придется довериться нам. Ты сможешь?

27 марта

Дорогой дневник!

Эта тварь Клодия еще пожалеет, что связалась со мной. Она не узнает, что это сделала я, – для этого я слишком умна. Но она горько пожалеет о том, что забыла свое место.

Она думала, что сможет обратить всю эту историю себе на пользу. Думала, что все наши ей поверят. Наговорила им, что я в неадеквате, что я чудовище и так далее, хоть это я спасла ее, благодаря мне ее не изнасиловали снова. Ничего себе благодарность, я на такое не рассчитывала.

Только вот ведь какое дело: ей придется научиться осторожности. Дундук Даррен Шоу уже понял это – удар карандашом в шею вызвал инсульт, и теперь он, считай, овощ, – вот и Клодия тоже скоро поймет.

Это было несложно. Всего несколько звонков другим девчонкам. Я объяснила им, как обидело меня вранье Клодии. Рассказала каждой, что звоню только ей одной, что она – моя самая-самая лучшая подруга, и они купились, ведь все они обожают меня. А потом я рассказала им, как услышала, что Клодия говорила Дундуку Даррену. Что она в него влюблена, что так хочет его, и все такое. Брехня, конечно, но сомнений хватило… и бедняжка Клодия теперь превратилась в чудачку.

И можешь мне поверить: с этой предательницей еще не то будет .

Серафина села поудобнее и перечитала запись в своем дневнике. Доктор Блум была права: так гораздо свободнее, когда пишешь только для себя. Можно собрать все свои победы в одну маленькую записную книжку, чтобы потом перечитывать их, переживать заново и радоваться всякий раз, как только захочется.