Федерико Аксат - Амнезия

— Можно будет уничтожать плохие воспоминания, — сказала она.

Марк кивнул. В его глазах зажегся хорошо знакомый мне огонек.

— Будет достаточно вспомнить что-нибудь, находясь под действием ESH, — сказал он, — чтобы прервать процесс консолидации.

— Это работает с любыми воспоминаниями?

— Очень хороший вопрос, Мэгги. Природа хитрая тварь, она придумала складывать долговременные воспоминания в разных местах. Есть семантическая память, которая связывает слова с их значением; благодаря ей мы знаем, что такое «велосипед». Процедурная память отвечает за бессознательные процессы, например за речь. И наконец, память эпизодическая хранит все, что происходит на протяжении жизни. Три вида информации складируются в разных отделах мозга и при помощи разных механизмов.

Но я уже не слушал брата. Я начал понимать, куда подевались выпавшие из моей жизни несколько часов. Я был под ESH.

— ESH работает с эпизодической памятью, потому что она хранится в определенном месте, а еще — потому что действует по определенным принципам. Я всегда придерживался этой теории и, как выяснилось, был прав.

— Невероятно, — Мэгги покачала головой. — Получается, если с тобой случилось что-то ужасное, можно принять ESH и обо всем забыть.

— Марк, это просто фантастика, — сказал я. — А ESH точно действует? Судя по записи, да. Но зачем тогда продавать «Медитек»? Не понимаю…

Марк помрачнел.

— ESH действует. Но не совсем так, как мы думали.

Дальше Марк заговорил о том, о чем я уже и сам догадался. Сколько компаний захотят торговать препаратом, с помощью которого можно стереть плохие воспоминания, попросту проговорив их вслух? Какая судьба постигнет психотерапевтов? Что ожидает индустрию антидепрессантов? Что станет делать огромная армия людей, привыкших зарабатывать на несчастьях ближних?

Желающих продвигать ESH на рынке не нашлось. Зато нашлись охотники ставить «Медитеку» палки в колеса. Заказы прекратились, инвесторы разбежались. Никто в здравом уме не хотел связываться с лабораторией, занятой убыточным проектом.

За три года до того, как опыты стали давать сколь-нибудь обнадеживающие результаты, с финансами у «Медитека» уже была полная катастрофа. Даже Йэн, который всегда верил в успех предприятия, испугался банкротства и предложил компаньону свернуть исследования, помириться с коллегами и начать все заново. Но Марк не собирался отказываться от своего детища.

На помощь компании пришел частный фонд Альберта Сандерса. Сандерс, восьмидесятипятилетний корабельный магнат, давно не показывался на людях, и злые языки поговаривали, что он прикован к постели. Совет директоров без раздумий согласился принять его условия, и в «Медитек» потекли деньги, сначала широкой рекой, а под конец тонким ручейком. Лаборатория немного ожила, но не более того: чтобы спастись от окончательного краха, нужно было найти для ESH канал сбыта и продать патент как можно дороже.

Когда появились первые действующие образцы препарата, на «Медитек» накинулись проверяющие.

— Побочные эффекты, конечно, были, — вздохнул Марк. — Но они есть у любого лекарства. А от нас все отвернулись.

— И в чем заключались побочные эффекты?

Марк сел за стол:

— Как я говорил, есть два вида консолидации. С систематической, или медленной, той, что протекает во сне, действительно не все гладко. Каналы памяти иногда восстанавливаются. Особым образом…

— Тоже во сне, — подсказал я.

Брат кивнул.

— Но это не значит, что ESH не действует, — сказал он с обидой, словно мы с ним спорили. — Если какой-то канал остается активным, его можно подавить, увеличив дозу.

Марк взял в руки коробочку, которая все это время лежала рядом с компьютером, открыл ее и достал оранжевую таблетку, похожую на продолговатую жемчужину.

Я тут же ее вспомнил. Брат пытался дать мне такую в тот вечер, когда я нашел труп.

— С научной точки зрения мы добились успеха, — продолжал Марк, — но «Медитек» оказался на грани краха. Об этом знали только мы с Йэном. Йэн страшно злился, он ведь давно меня предупреждал, что так и будет.

— Так вы продали компанию или нет? — перебила Мэгги.

Марк смотрел на нас так, словно у него самого стерли память:

— Вот-вот продадим. Главное — цена сделки. Я не про деньги, естественно. Когда мы исчерпали все возможности, Йэн решил искать покупателей за границей. Нет, я его не осуждаю. В общем, наш покупатель работает на правительство Северной Кореи. Выпускать препарат на рынок он не собирается.

— Препарат нужен для военных?

— Скорее всего. Мало ли кому надо чистить память — исполнителям секретных миссий, свидетелям, отставным агентам… С точки зрения государства, безопасности никогда не бывает слишком много. А еще допросы военнопленных. Вот в какие руки попадет дело всей моей жизни.

Марк был мрачнее тучи.

— Марк, ту девушку убили в моем доме? — наконец спросил я.

Мой брат вздохнул:

— Боюсь, что да, Джонни!

Я опустил голову.

— Просто не верится. Ты врал мне все это время!

— У меня не было выбора. Корейцы опасные люди. Будь проклят тот день, когда мы с ними связались. Они сразу начали на нас давить, с первого дня переговоров. Все торопили с договором. Но я не думал, что они зайдут так далеко.

— Я одного не понимаю, — перебила Мэгги. — Что им могло понадобиться дома у Джонни?

А я, кажется, понимал.

— Они напугали меня, заставили думать, что я ее убил, — произнес я задумчиво, — а потом забрали тело. Продемонстрировали, на что способны.

Брат молчал.

— Это форменное безумие, — заявила Мэгги. — Убивать бедную девочку, чтобы ускорить переговоры? Вы же и так согласились на сделку.

Марк потупил взгляд и горько вздохнул.

— Мне эта сделка никогда не нравилась, — признался он, — но откуда мне было знать, чем все закончится?

— Вот еще что странно, — не унималась Мэгги. — Как им удалось скормить Джонни таблетку?

— Хотел бы я знать. Наверное, сначала они хотели оставить тело в доме, а потом их что-то спугнуло… Не знаю. Пола была… славной девочкой и не заслужила такого.

— Мы не пойдем в полицию?

— Нет, — резко ответил Марк. — Если копы узнают, что Пола была в Карнивал-Фолс, они сразу заподозрят Джонни.

— Убийцы забрали футболку с моей кровью, — припомнил я.

— И возможно, не только ее, — добавил Марк.

Установленная в моей гостиной камера наверняка сняла Полу.

— Когда все это кончится, Марк? — гневно спросила Мэгги.

Брат взглянул на меня с отчаянием и мольбой:

— Скоро. Даю слово.

— Откуда такая уверенность?

— Предоставьте это мне. Джонни, я должен был рассказать тебе все с самого начала, но побоялся тебя впутывать.

— Что ты задумал, Марк? Извини за прямоту, но я не хочу, чтобы ты наделал глупостей.