Саманта Даунинг - Моя дорогая жена [litres]

А ведь я даже не сознавал, что сдерживал дыхание.

Этот хот-дог не дает мне спать ночью, и на следующее утро я просыпаю. Когда я выскакиваю из дома, заезжать за моим любимым кофе уже поздно. И я отправляюсь в кофейню за воротами Хидден-Оукса. Там кофе по пять долларов. Бармен с мерзкой бородкой смотрит телевизор. Наливая мне чашку кофе, он кивает на экран головой:

– Пора прекращать смотреть новости.

Я киваю, понимая его лучше, чем он думает:

– От таких новостей только настроение портится.

– Так точно.

Я не знаю людей, которые все еще говорят «так точно» в обычной жизни, но бородатый здоровяк произносит это выражение так, словно рапортует.

Я ухожу из кофейни, не расспросив про новости. Репортеры продолжают обсуждать, действительно ли Оуэн уехал. А настоящих новостей нет. Ничего свежего. Только новые способы пережевывания старого.

И образ Оуэна уже начинает потихоньку блекнуть. Он все еще остается главной темой новостных репортажей, но уже не доминирует в системе вещания.

Как я и думал.

И теперь мои мысли занимает моя семья, мои дети. Я думаю о девушке Рори, с которой я до сих пор не познакомился. Я узнал, что Хаммонды живут в соседнем квартале. Рори требуется всего шестьдесят секунд, чтобы добраться от нашего дома до их. Мне следовало это выяснить раньше – еще когда я застукал сына ночью во дворе. Но я был слишком занят. Сейчас мне надо наверстать упущенное.

У Дженны новое увлечение – макияж. Это началось на прошлой неделе. Возможно, потому что она больше не пытается спрятаться от Оуэна. Однажды утром, до отъезда в школу, я увидел, как дочь мазала губы блеском. И Миллисент заметила, что кто-то был в нашей ванной.

Но Дженна до сих пор хранит тот нож под своим матрасом. И я начинаю подумывать – а не забыла ли она его там?

Все это прошло бы мимо меня, если бы я продолжал отвлекаться на Оуэна, Наоми, Аннабель и Петру. А сейчас я не могу припомнить, когда в последний раз заряжал одноразовый телефон.

А еще я, естественно, думаю о Миллисент. Мы условились с ней о настоящем ночном свидании. Его еще не было, но, когда оно состоится, мы не будем больше разговаривать о Холли, Оуэне или о чем-нибудь еще в том же роде. А пока Миллисент начала в Интернете крестовый поход против хот-догов.

Я снял маячок с ее автомобиля. Теперь мне хочется наблюдать за своей женой , а не за синей точкой, ее воплощающей.

Да и работы прибавилось. У меня два новых клиента, потому что мое расписание уже больше не беспорядочное. Большую часть дня я провожу в клубе. И если не обучаю никого теннису, то провожу время в сети.

Энди… Я не разговаривал с ним с тех пор, как он покинул Хидден-Оукс. Мой друг уехал сразу после ухода Тристы. Он выставил свой дом на продажу, и с того момента я его не видел. Энди больше не появляется в клубном доме. Мне кажется неправильным, что я позволил ему исчезнуть из моей жизни. Отчасти это произошло из-за моего графика. Но и из-за Тристы тоже.

Я пытаюсь дозвониться до Энди – узнать, как он поживает. Но Энди не отвечает на звонки и не перезванивает мне. Я было попробовал разыскать его в сети, выяснить, где он теперь живет и чем занимается, но через несколько минут оставил свою затею.

И меня до сих пор беспокоит тот пузырек с глазными каплями. Я не нашел подтверждений тому, что Рори или кто-то другой в нашей семье балуется наркотиками. Но тогда что эти капли делают в нашем доме, тем более – в кладовке? Какой смысл и кому нужно их прятать?

Кекона уехала на целый месяц на Гавайи. И теперь моя первая клиентка – миссис Лиланд. Она не любит болтать ни о преступлениях, ни об Оуэне. Миссис Лиланд – серьезный игрок; она разговаривает только о теннисе.

После урока с ней у меня есть пять минут до занятия со следующим клиентом. Этого времени вполне достаточно, чтобы прочитать эсэмэску от Миллисент.

« ?»

Я не понимаю, что это значит, или что она хочет узнать у меня. Поэтому набиваю в ответ:

«Что?»

Посередине моего урока с пенсионером Артуром Миллисент присылает мне ссылку на газетное сообщение. Его заголовок звучит бессмыслицей:

«ОУЭН МЕРТВ»

Я прочитываю статью один раз, другой, третий. И с каждым разом она мне кажется все менее правдоподобной.

«Пятнадцать лет назад Оуэн Оливер Рили был обвинен в убийстве, но выпущен на свободу из-за лазейки в законе. Он исчез бесследно. И снова о нем заговорили только недавно, когда было найдено тело молодой женщины и некто, назвавшийся Рили, прислал местному репортеру письмо, в котором взял на себя ответственность за ее убийство и пообещал убить еще одну женщину, назвав даже точную дату ее исчезновения. После обнаружения тела второй женщины всем показалось, будто Оуэн сдержал свое обещание. В следующем письме говорилось, что он исполнил задуманное и теперь уезжает из этих краев навсегда. Но был ли это действительно Оуэн?

«Нет», – отвечает Дженнифер Рили. На прошлой неделе сестра Оуэна связалась с местной полицией и сделала заявление.

В заявлении, настолько шокирующем, что ему с трудом верится, она утверждает, что пятнадцать лет назад они с братом переехали в Европу. И никогда больше не возвращались в Америку, даже с кратковременным визитом. Более того, они сменили имена и жили анонимно.

Пять лет назад у ее брата врачи диагностировали рак поджелудочной железы, и после нескольких сеансов химиотерапии Оуэн перестал бороться со своей болезнью и умер. Его тело было кремировано; так, во всяком случае, говорится в заявлении Дженнифер Рили.

Как она призналась полиции, до недавнего времени она даже не подозревала, что ее брат «вернулся» в тот край, где он вырос. «Я ничего не собиралась предпринимать, – сказала Дженнифер Рили. – Мы так давно уехали из этих мест. Но одна моя старая приятельница связалась со мной и убедила меня сделать заявление, потому что полиция была уверена, что этих женщин убил Оуэн. Так вот, я заявляю со всей ответственностью: недавние убийства двух молодых женщин – настоящая трагедия. Но мой брат к ним не причастен» .

Мой телефон лежит на бетонном корте, экран разбит. Я не помню, чтобы я его уронил. Или, может, я его бросил?

Чья-то рука касается моего плеча. На меня смотрит Артур, мой клиент. Его глаза скрыты под густыми седыми бровями, и эти брови обеспокоенно изгибаются.

– С вами все в порядке? – спрашивает Артур.

Нет. Не в порядке.

– Извините. Я должен уйти. Это семейное…

– Да-да, конечно. Идите.

Я подбираю телефон, хватаю сумку и покидаю корт. На пути к парковке я слышу, как меня приветствуют какие-то люди, но их лиц я не вижу. Перед моими глазами стоит лишь один заголовок: «ОУЭН МЕРТВ».