Саманта Даунинг - Моя дорогая жена [litres]

Ее одержимое стремление уничтожить меня могло бы восхитить, не будь средства достижения этой цели столь отвратительны.

И все-таки у меня до сих пор нет доказательств. Только LLC и коммерческое здание. Любой, даже самый плохой адвокат легко докажет, что его приобретение было просто вложением средств, а не частью плана по обвинению кого-то в убийстве.

Я заезжаю обратно в Хидден-Оукс через задние ворота, открыв их с помощью пульта Кеконы. Меня одолевает жгучее желание проехать мимо моего дома. Солнце восходит. Интересно – спят ли дети? Если они, конечно, могут спать. Если бы жили в каком-нибудь другом месте, им бы не давали проходу репортеры. Но здесь иначе. Посторонняя публика сюда не допускается.

Нет, я не проезжаю мимо своего дома. Это было бы верхом глупости.

Вместо этого я возвращаюсь в дом Кеконы и включаю ее гигантский телевизор.

Опять я на экране. И речь только обо мне.

Теперь, когда моя личность установлена, всем есть, что обо мне рассказать. И все делают это на камеру. Бывшие клиенты, коллеги, просто знакомые – все ошарашены и подавлены тем, что я – фигурант такого страшного дела. Фигурант, разыскиваемый полицией.

– Отличный парень. Может быть, слишком вкрадчивый. Но разве можно ожидать иного от тренера по теннису?

– Моя дочь брала у него уроки. И сейчас я просто счастлива, что она жива.

– Я не раз встречал его в клубе. Он всегда суетился насчет клиентов.

– Мы с женой знаем его уже несколько лет. Никогда бы не подумали. Никогда.

– Прямо здесь, в Хидден-Оуксе? В это невозможно поверить!

– Ужасно…

Джоша теперь интервьюируют другие репортеры. Потому что разговор со мной в баре сделал его фигурантом истории.

Мой босс говорит, что я был лучшим профессиональным теннисистом из всех, кто у него когда-либо работал. И сожалеет, что я оказался «таким психом».

И Миллисент. Она не выступает на камеру, и ее фото не показывают по телевизору. Но моя жена составила заявление:

«Я и мои дети просим вас уважать нашу личную жизнь и наше личное пространство в такое невероятно трудное для нас время. Я активно сотрудничаю с полицией, и пока мне к этому больше нечего добавить».

Коротко, по существу. И подписано Миллисент. Наверное, она написала его под диктовку адвоката – скорее всего, одного из ее клиентов. Который прежде был и моим другом.

А теперь у меня остался один Энди. Хотя… Знай он правду, он бы меня убил.

Я думаю о Кеконе. Интересно, а она мне – друг? Поверила бы мне Кекона, находись она здесь? Мы знакомы с ней не менее пяти лет и давно привыкли добродушно поддразнивать друг друга на занятиях по теннису. Даже пропустив урок, Кекона всегда мне за него платила. А когда она устраивала вечеринки, то всегда меня на них приглашала. Делает ли это ее моим другом? Я уже и не знаю.

Я не привык быть один. На протяжении семнадцати лет со мной рядом находилась Миллисент. И большую часть этого времени – дети. У меня была семья, за которую я переживал и которая переживала за меня. Через несколько лет после нашего переезда в Хидден-Оукс мои старые друзья начали жениться, заводить свои собственные семьи, разъезжаться по стране. Но мне казалось не важным, что их больше не было рядом со мной. Я был слишком занят и без них.

Теперь я сознаю свою ошибку. Сосредоточенность исключительно на собственной семье обернулась для меня изоляцией и одиночеством. У меня остался всего один друг, который никогда не должен узнать обо мне правду.

Мою «вечеринку сожалений» прерывает Клэр Веллингтон, которая – я готов побиться об заклад – ненавидит любые вечеринки. Она из тех, кто, явившись на них, постоянно поглядывает на часы, потягивает из бокала минеральную воду и поджидает удобного момента, чтобы улизнуть. Я не знаю, прав ли я, но думаю, что да.

Клэр проводит еще одну пресс-конференцию в пять часов – как раз во время вечерних новостей. Сегодня на ней костюм мышиного цвета, под стать фланели, хотя он сшит не из фланели. Потому-то это Флорида, и костюм из фланели выглядел бы здесь нелепо. Ее прическа немного растрепана, кожа лица посеревшая. Она явно много работает и недосыпает.

– Как всем известно, у нас есть команда людей, которые занимаются установлением личностей трех женщин, найденных в цоколе церкви. Двадцатитрехлетняя Джессика Шарп была первой, кого им удалось идентифицировать. Теперь мы знаем имена двух остальных женщин.

Клэр делает глубокий вдох. Я тоже.

По обе стороны от Клэр установлены мольберты. Но оба портрета завешены. Полицейский в униформе открывает первый из них.

Я прав. Это Бет.

На фотографии она не накрашена, а ее волосы стянуты сзади в конский хвост. Благодаря этому она выглядит не старше двадцати.

– Бет Рэндалл было двадцать четыре. Она родом из Алабамы. А в последнее время работала официанткой в загородном клубе Хидден-Оукса. Не так давно ее родители получили письмо, которое они приняли за письмо от дочери. Кто бы ни был его автор, он утверждал, что Бет переехала в Монтану для работы на ферме .

Миллисент. Ее специфическое чувство юмора! Больше рыбацких лодок она ненавидела только фермы.

– В то же самое время работодатель Бет получил письмо, в котором лже-Бет написала, что у ее семьи возникли проблемы, и она возвращается домой в Алабаму, чтобы помочь родным. И никому даже в голову не взбрело, что это письмо – фальшивка.

Клэр выдерживает паузу, пока камера берет крупным планом фото Бет. А потом поворачивается ко второму мольберту. Я все еще думаю, что там фото Петры. Я не могу припомнить больше никого, кто бы исчез или куда-то уехал. И я долгое время не проверял, как Петра.

Полицейский раскрывает фото.

На этот раз я ошибся. Это не Петра.

Кристал.

Женщина, которая у нас работала.

Та, что меня поцеловала.

Я никогда бы даже не подумал на нее. Не то чтобы я не допускал такой возможности, нет. Но я не видел Кристал уже больше года. Мы не поддерживали общения после того, как она перестала у нас работать.

Неужели Миллисент узнала о поцелуе? И из-за этого убила Кристал? Или это был всего лишь «сопутствующий ущерб», часть более объемного плана Миллисент?

Возможно, я никогда этого не узнаю. Из всех вопросов, которые я бы задал Миллисент, эти не входят в их первую десятку.

Но я склонен полагать, что Кристал призналась Миллисент. И сделала это под пытками.

Я не хочу об этом думать.

Пресс-конференция все еще продолжается, и Клэр представляет человека, имя которого мне знакомо по документальному фильму об Оуэне. Это достаточно известный профайлер, написавший несколько книг о реальных преступлениях. Сейчас он уже на пенсии, но продолжает сотрудничать с органами в качестве независимого консультанта. И этот человек – этот высокий, худощавый и на вид очень дряхлый мужчина – поднимается на подиум и заявляет, что он никогда не сталкивался с таким убийцей как я.