Меган Миранда - Опасная ложь [litres]

– Ладно… – Мама, глубоко вздохнула и повернулась к мужчине, стоявшему у изножья кровати. Детектив Махони. – Я все вам расскажу. Но моя дочь останется со мной.

Несколько долгих часов она рассказывала свою историю, раскрывая все тайны, а я сидела рядом с ее больничной койкой. Джен вызвала адвоката, но мама не захотела с ним советоваться. Я осталась с ней. Ведь это и моя история тоже.

Его звали Сэмюэль Лайтер. Оживший призрак. Он был на три года старше мамы. Они встречались, и она сбежала с ним по собственной воле. Это правда. Она не видела другого выхода. Она бежала от ужасного прошлого. Хотела, чтобы, вернувшись с работы, отец увидел, что она разрушила дом. Хотела, чтобы он поплатился. Она не планировала, чтобы все выглядело как похищение, но назад пути не было. Как часто бывает, история зажила собственной жизнью.

Ее показаний и моей ДНК должно быть достаточно, чтобы Лайтер получил по заслугам. Все началось с безобидной кражи. Им очень нужны были деньги. «Просто подожди тут», – сказали ей, а она слепо согласилась. Сэмюэль со своим братом Мартином оставляли ее ждать в машине, чтобы быстро удрать с места преступления. Сначала она не понимала, чем они занимались.

Адвокат объяснил ей, но она его не послушала, что за совершенные преступления ее тоже привлекут к ответственности, вне зависимости от того, понимала она, что делала, или нет. Но это было не важно: она призналась во всем. Когда она наконец поняла, что происходит, газеты как раз ополчились на ее отца, а она забеременела – и попыталась сбежать. Я надеялась, что это имело значение. Надеялась, что это имело большое значение. В общем, тогда они ее связали и заперли в подвале, стали жечь спину средством для очистки труб, разливали по полу бензин и держали над ним спичку, угрожая поджечь.

Но однажды она сбежала. Отец умер. Из-за нее. Если бы газеты узнали правду, они бы сожрали ее живьем. К тому же теперь она была не одна. Тогда я еще не родилась, но она уже не могла решать только за себя. И решения эти были непростыми. Как и любые решения.

Когда мама закончила, адвокат попросил дать им поговорить наедине. Детектив вышел, но я осталась. Мама посмотрела на меня, затем на Джен. В палате пахло дымом, но я не сразу поняла, что это от меня. Я была вся в саже и пепле, и половина истории осталась нерассказанной – моя половина. Мне придется рассказывать ее самой.

Джен положила руку мне на плечо.

– Пора идти, – сказала она, но я сбросила ее руку.

– Келси, иди, – попросила мама и поднесла мою руку к своему лицу, такому теплому и родному, прошептав: – Тебе пора идти.

Она отпустила мою руку, мои пальцы выскользнули, но я не могла уйти.

– Мам, – умоляюще произнесла я.

– Все будет хорошо, – заверила она.

Я закрыла глаза:

– Ладно.

Шаг за шагом. За дверь, через ярко освещенный коридор, в приемную, где в креслах бок о бок спали Райан и Анника.

– Пора домой, – сказала я, растолкав их.

Хотя у меня не было никакого дома. Хотя я не знала, куда идти и что будет с мамой, со мной и с теми тремя, которых арестовала полиция. Я знала только, что сегодня я ночую у Джен, а завтра она встречается с маминым адвокатом. Я буду давать показания в полиции, а Райан приедет ко мне, о чем он как раз говорил. Мне позвонит Анника, и мы что-нибудь придумаем – так сказала Джен. Мы подумаем об этом завтра. Завтра может случится что угодно.

Я собиралась поехать к дому. Точнее, к руинам, куче пепла и ровной земле, будто там никогда и не было никакого дома. Он был построен на страхе и крови, но по сути своей состоял из дерева и болтов, стекла и бетона. Все, что осталось после пожара, просто снесут. Сказали, так безопаснее. Я бы все равно не смогла там жить – после того, как узнала, из чего и для чего он построен. Вина. Страх. Самозаточение. Эти деньги все равно маме не принадлежали. Этот дом по-настоящему не был нашим.

Сэмюэль и Мартин ждали суда в тюрьме без права на залог. А Илаю, как выяснилось, было всего семнадцать лет. Около года назад он сбежал из дома. Его дело сложнее, и я его даже жалела – ведь он просто мальчик, которому некуда идти, который верил, что у него нет другого выхода. Я видела их лица в вечерних новостях, но они начинали казаться просто незнакомцами.

Ради шанса на свободу маме придется дать показания в суде. Но Джен говорит, что ее все равно могут посадить на какое-то время. Вопрос только в месте. Ведь какое-то время она уже отсидела, правда в другой форме. По словам Джен, все возможно. Но в ее голосе звучала надежда. За которую можно зацепиться. И я подумала обо всем, что происходит прямо сейчас.

Анника в безопасности, собирается ехать в школу. «Скоро примчу, дорогая Келси, обещаю». Коул и Эмма во дворе с папой, который жарит бургеры на гриле. Джен в зале суда с моей мамой, адвокатом и судьей – обсуждают условия сделки и нашу судьбу.

Сидя на крыльце Джен, я услышала чей-то смех дальше по улице. И знакомый рев мотора. Я встала и пошла по дорожке, встречая джип. Уже улыбаясь. Уже представляя, как Райан улыбнется, когда я сяду в машину.

Издалека все выглядело по-старому, но вблизи оказалось иначе. Дом на склоне практически полностью сгорел, стены обрушились, а внутри все обуглилось. Нетронутыми остались лишь чугунные ворота, забор вокруг дома и каменная стена. Я взялась за холодные чугунные решетки, а Райан встал рядом.

Мы впервые вернулись сюда.

– Ничего себе, – сказал Райан. – Я… – Он сглотнул. – Поверить не могу, что ты отсюда выбралась.

– Выглядит хуже, чем на самом деле.

Он покачал головой:

– Вовсе нет. – Тяжелый вздох. – Выглядит именно так, как было на самом деле, Келси.

Я взглянула на него: плечи напряжены, зубы сжаты, глаза смотрят на дом перед нами.

– Ты злишься, – сказала я.

Я совершила безрассудный поступок, и теперь он увидел, какой именно. Что я натворила. Из чего я сделана.

– Нет, – ответил он, повернувшись ко мне. – Мне было страшно.

– Мне тоже, – призналась я.

Он погладил меня по волосам, и я подошла ближе. Наклонилась к нему. Почувствовала его тепло. И на мгновение все показалось близким, возможным, моим.

Однажды моя мама, еще девчонка, рискнула всем, чтобы сбежать, рискнула всем ради чего-то, что тогда было всего лишь мыслью. Она сама построила новую жизнь, и это был очень смелый поступок. Мне казалось, будет страшнее, ведь я впервые осталась одна, как и она тогда. Но какое тут одиночество, когда я живу в комнате, где надо мной ходит Коул, за стеной готовит Джен, Эмма вечно ворчит, когда же я уеду, а мама звонит мне по телефону. А еще приезжает Райан и не нарушает ни одного обещания. И стоит со мной рядом, пока я в последний раз смотрю на свой дом. Сложно чувствовать себя одинокой, когда на самом деле ты не одна.