Луиза Дженсен - Свидание [litres]

Быстрый взгляд на часы говорит мне, что времени до возвращения Мэтта совсем мало. Он никогда не гуляет с Бренуэллом в дождь больше получаса, а я тут уже сорок пять минут. Тороплюсь в пустующую комнату, которую мы когда-то определили под детскую. На полу – узкий надувной матрас и спальник. На подушке еще заметно углубление от головы. Кто здесь ночует? Почему Крисси не спит с ним в кровати? Где она? Я была уверена, что здесь, но я уже везде искала…

Тут я слышу внизу шум и вспоминаю, что не везде – я не посмотрела в туалете.

Каждый прогиб ступеней под ногами, каждый скрип оглушает, перекрывая бешеный стук сердца в грудной клетке. Лоб покрывается бусинками пота. Я прижимаюсь ухом к шкафу для верхней одежды.

Тишина.

Считаю в уме до трех, рывком распахиваю дверцу и отпрыгиваю, поднимая руки, защищаясь.

Никого.

Прислонившись к стене и ослабев от облегчения, замечаю, что почтальон бросил почту в щель для писем. Этим, наверно, и объяснялся шум. Машинально приседаю и сгребаю конверты. В основном мусор: листовка нового индийского ресторана, который предлагает доставку на дом, ваучер с двадцатипроцентной скидкой на вертикальные жалюзи, флаер компании по чистке кровельных желобов и парочка конвертов – скорее всего, рекламная рассылка для Мэтта. Иду на кухню и сваливаю их на вечную кучу бумажек рядом с тостером.

Отмечаю про себя, что Мэтт давным-давно не открывал письма, и копаюсь в них на случай, если есть что-то для меня. Среди тонких коричневых конвертов затесался кремовый, со штампом страховой компании «Маркстоун». Хм, впервые о такой слышу. Не удерживаюсь и поднимаю на свет. Ничего не видно. Любопытство берет верх – я осторожно вскрываю конверт, вытаскиваю письмо и читаю. Слова стремительно прыгают на меня со страницы. Тяжело опускаюсь на стул и хватаю ртом воздух. Зажмуриваюсь, делаю три глубоких вдоха, а потом перечитываю, как будто от этого в письме что-то радикально изменилось. Увы.

Четыре месяца назад, несмотря на наше расставание или, может быть, именно по причине оного, Мэтт оформил на нас совместную страховку. Видимо, подделал мою подпись. В случае моей смерти он получает миллион фунтов. Пол стремительно приближается, я наклоняюсь, опуская голову между коленей, и глотаю желчь.

Ум беснуется. Несмотря на нити сомнений и письмо, которое держу в руке, я все-таки не могу представить, чтобы Мэтт хотел мне зла. Мозг просто отказывается в это верить. С другой стороны, именно Мэтт меня оттолкнул, отказался записаться к семейному психотерапевту, упаковал наш брак в ящик и заколотил крышку. Перечитываю страховой полис. Миллион. Хватит на совершенно новую жизнь.

Жизнь для двоих.

Я должна была умереть той ночью, но не умерла, и теперь они изводят меня, посылая антидепрессанты, чтобы я сама все закончила?

Рев мотора на улице заставляет вскочить на ноги. Хлопает дверца машины. Не останавливаясь посмотреть, Мэтт ли это, я распахиваю двери на заднюю веранду и бегу в носках по мокрому от дождя газону к калитке. Отсюда мне его не видно – мужчину, который обещал заботиться и оберегать меня, а теперь превратился в чужого, поставил цену на нелюбимую жену.

Письмо по-прежнему зажато в руке. Я не позволю Мэтту проделывать это безнаказанно. Не позволю.

Однако он сразу все поймет. Споткнется о мои туфли на коврике и сообразит, что я приходила.

Испуганно оглядываюсь через плечо, мокрые ноги шлепают по асфальту с такой силой, что больно лодыжкам. Я почти уверена, что Мэтт бросится следом.

Тик-так.

Времени совсем мало.

Теперь у меня есть план, и я знаю, что у тебя он тоже есть. Я изучил тебя насквозь, Эли. Ты предсказуема. Эгоистична.

Ты лгунья.

Будет почти жаль, когда все закончится.

Почти.

Несмотря ни на что, я буду по тебе скучать.

Прыгаю в машину и мчусь в полицейский участок. Видимость плохая, хлещет дождь, дворники шур-шур-шуршат по лобовому стеклу. На крутом повороте страховой полис падает с пассажирского сиденья на пол, я наклоняюсь за ним, и машину заносит. Раздается резкий сигнал, и я выравниваю руль как раз вовремя, расходясь со встречной машиной в нескольких сантиметрах.

Надо успокоиться.

Перед глазами плывет. Мелькает датчик скорости. Плевать. Мысли мечутся. Что сделает Мэтт? Бросится в погоню? Попробует скрыться? Нельзя, чтобы они с Крисси сбежали. Если это произойдет, облако подозрения, нависшее надо мной, так никогда и не рассеется. На парковке почти нет мест. Втискиваюсь между полицейской машиной и черной «Фиестой» с царапиной на крыле. Выходя, попадаю ногой в ледяную лужу и нерешительно останавливаюсь. Страховой полис – мое единственное доказательство. Достаточно ли его, чтобы обелить мое имя? Насколько серьезно отнесется Хантер к женщине в носках? Вспоминаю его резкость, сарказм. Страховка сама по себе не показывает связь Мэтта и Крисси. Хантер скажет: «Косвенная улика». Да, признаю, я опять сужу по сериалам. Немного приободряюсь, вспоминая про фото, письмо Крисси и телефонный разговор, который подслушала Джулс.

Наверняка этого хватит.

Должно хватить.

Рывком застегиваю ремень безопасности и жму на газ. Полицейский участок исчезает в зеркале заднего вида. Обещаю себе, что скоро вернусь.

Добираюсь до Айрис на автопилоте. Около дома припаркована машина Мэтта, и меня окатывает холодом, словно я встала под струи дождя, льющиеся с крыши.

Он еще здесь? Почему?

Парковаться около дома негде – я перегорожу выезд. А может, и хорошо? Вызову полицию, и Мэтт не сбежит. Как только я покажу фото, письмо, страховой полис и подробно объясню, что происходит, они сразу задержат его для допроса. И кошмар закончится.

Но прежде надо убедиться, что с Айрис и Бренуэллом все в порядке. Понятия не имею, на что способен Мэтт.

Понравилось свидание, сука?

Мое свидание с «Юэном» сыграло Мэтту на руку как нельзя лучше.

Толкаю входную дверь. В доме тихо, даже слишком. Вытаскиваю мобильный телефон и листаю список недавних звонков.

Кричу:

– Есть кто дома?

Ага, вот входящий с неизвестного номера. Наверно, прямая линия констебля Уиллис, когда та звонила и просила прийти в участок.

– Айрис!

Меня окутывает тишина. Гаснет крошечная искорка надежды на то, что Мэтт сидит за кухонным столом и, ни о чем не подозревая, угощается печеньем с ванильным кремом.

С трудом сглотнув, медленно двигаюсь по коридору. От мокрых носков на дубовом полу остаются следы.

Прислушиваюсь. Ничего – ни бульканья чайника, ни приглушенного радио, всегда включенного, «чтобы было веселее», ни голосов, ни цоканья по полу когтей Бренуэлла, который обычно тут же несется мне навстречу.