Дж Делейни - Верь мне [litres]

Скульптура из белого мрамора, восемь футов высотой. Двусмысленная фигура, наполовину ангел, наполовину дьявол, смотрит на изображение поэта на смертном одре. На постаменте разбросано около дюжины билетов на метро, каждый из которых придавлен камнем.

– Вот так люди выражают здесь свое уважение, этим они показывают, что совершили особое путешествие.

Патрик достает из кармана наши билеты и наклоняется, чтобы положить их в стопку.

Затем мы посещаем могилу, где останки поэта похоронены рядом с могилой его матери, и потом покидаем кладбище, продолжаем путь по улице Фруадво и останавливаемся у маленьких ворот из ржавых железных прутьев, вделанных в стену. За ними – ступеньки, которые, похоже, ведут в какой-то подвал.

Патрик достает ключ и открывает ворота.

– Нам повезло. Я боялся, что они сменили замки.

Он достает из рюкзака два фонарика.

– Куда мы идем? – спрашиваю я, заходя внутрь.

– В катакомбы. – Он осторожно запирает за нами ворота, включает фонарик и знаком показывает мне идти вперед. – Таких входов десятки. Они заперты, но ключи можно купить на черном рынке. Студенты иногда устраивают здесь вечеринки.

Я спускаюсь по ступенькам. Легкий прохладный ветерок дует из темноты, принося с собой запах сухого, затхлого разложения. И абсолютная тишина.

– Я не слышу звуков вечеринки.

– Вряд ли их можно услышать. Эти туннели тянутся более чем на двести километров.

В свете факела я вижу каменный потолок, какой-то серый меловой гравий под ногами. Только звук наших шагов и капель воды.

– Первоначально это были каменоломни, некоторые из них датируются римскими временами, – раздается позади меня голос Патрика. Эхо отсутствует, звук каким-то образом поглощается окружением. – Только в восемнадцатом веке им пришла в голову блестящая идея перенести сюда кладбища.

Он освещает фонариком пространство, через которое мы проходим. Сначала оно кажется довольно узким. Потом я подпрыгиваю. То, что я приняла сначала за стены, на самом деле оказывается грудой человеческих черепов, почерневших от времени.

– В этой части туннелей кости шести миллионов парижан, – добавляет он. – Это было одно из любимых мест Бодлера.

Мы идем по пещерообразным каменным залам, высоким и широким, как церкви. Постепенно кладбище остается позади. Наконец-то Патрик останавливается.

– Сюда, – произносит он, жестикулируя.

Еще несколько шагов – и мы рядом с несколькими ступенями, высеченными в скале. Под нами бассейн с кристально чистой водой, совершенно неподвижной. Патрик спускается первым, затем зачерпывает пригоршню и пропускает воду сквозь пальцы.

– Когда каменотесам нужно было помыться, они просто копали до уровня грунтовых вод. Это чище, чем Эвиан. И вдвое старше.

Он достает из рюкзака маленький серебряный канделябр, полотенце и бутылку шампанского.

– Мы будем купаться? – спрашиваю я, когда он зажигает свечи.

– Да, но попозже. Сначала я хочу тебе кое-что показать.

Я улавливаю напряжение в его голосе. Я понимаю, что это не просто экскурсия. Это своего рода представление, и я – зритель. Я соглашаюсь опустошить разум от всего, кроме развертывания его ритуала.

Оставив вещи, мы идем по все более узким коридорам, подходим к другим ступеням и снова спускаемся. Сейчас мы находимся в своего рода тупике, пещере размером с часовню, вырубленной в скале, с несколькими меньшими комнатами, идущими от нее. При свете фонарика я вижу два рюкзака, прислоненных к стене.

– Это для нас? – спрашиваю я.

– Пригодится в походе, – кивает он.

– Это то, что ты устраивал вчера вечером?

– В некотором роде. – Он освещает фонариком сводчатый каменный потолок. – Мы сейчас прямо под его могилой. Я рад, что ты здесь, Клэр. Для меня это особенное место.

Он идет в боковую комнату, и она наполняется теплым желтым светом, когда Патрик зажигает газовую лампу.

– Ну, это здорово, – произношу я, глядя на голые стены. – Очень уютно .

Ответа нет. Потом я слышу звук, похожий на рыдание.

– Патрик?

Ответа нет. Я иду в дальнюю комнату.

– Ау? – осторожно произношу я. – Ау?

Внезапно без предупреждения из темноты к моим ногам устремляются две руки. Я отпрыгиваю назад, задыхаясь. Руки исчезают, но я успеваю заметить, что они связаны тканью.

Бесшумно позади меня появляется Патрик, держащий газовую лампу.

– Патрик, что происходит?

Он поднимает лампу и освещает молодую темнокожую женщину, скорчившуюся на полу. Ее ноги связаны, конец привязи прикреплен к железному кронштейну в стене.

Тканью завязан рот.

– О боже, – шепчу я. Голова кружится . Есть только одно возможное объяснение, что здесь происходит, но мой мозг отказывается это переварить, признать, что все, во что я верила, было ложью.

– Не только Глен Фурман встречал единомышленников на Некрополе, – спокойно говорит Патрик. – Это удивительно процветающее сообщество. Наши интересы могут быть узкоспециализированными, но интернет позволяет нам найти друг друга. А иногда и помогать друг другу. У меня есть друзья в Париже, которые были только рады сделать это для меня.

– Кто она? – спрашиваю я в ужасе.

Патрик даже не смотрит на дрожащую девушку.

– Кажется, ее зовут Роза. Она никому не нужна, кроме тебя.

– Что ты имеешь в виду?

– Она будет твоей первой, – просто говорит он. – Так же, как та девушка у дороги была моей.

– О нет, – говорю я в ужасе. – Ты не можешь так…

– Аналогичный тест провалила Стелла. Я так ее любил. Но она не смогла принять меня, как только все узнала. Она не была такой сильной, как ты.

– Ты убил ее, – шепчу я. – Ты убил ее из-за того, что она знала.

– Да, я убил ее, но не из-за этого. Я знал, она была слишком напугана, чтобы идти в полицию. Убил из-за девушки, которую встретил той ночью в баре. Она читала со мной одно из стихотворений. И ее голос… Это был идеальный момент, полный обещаний, возможностей. Тогда я понял, что Стелла должна умереть. – Он делает шаг ко мне, не сводя с меня светлых глаз. – Как только мы встретились, я понял, что ты необыкновенная, Клэр. Та, с кем я мог бы поделиться всем. Но теперь ты должна доказать, что сможешь это сделать.

– Не могу. Патрик. Я не могу.

– Но ты уже это делала, – резонно замечает он. – Ты убила бедного обманутого мальчика. Ты сама сказала, это заставило тебя почувствовать себя реальной . Я снова предлагаю тебе испытать это чувство. Но ты не представляешь, насколько интенсивнее будет теперь.

– Патрик, пожалуйста…

– Итак, теперь мы должны сыграть в последнюю игру на доверие, – продолжает он, как будто я ничего и не говорила. – Ты должна убить ее. А если нет… Ты видишь, на какой риск я иду, Клэр? Я могу потерять тебя так же, как я вынужден был потерять Стеллу.