Линкольн Чайлд - Город вечной ночи [litres]

– Я рассчитывал найти в вас более сильного противника, Пендергаст. Какое разочарование!

Озмиан прицелился ему в голову, и, когда Пендергаст увидел, как палец Озмиана все сильнее надавливает на спусковой крючок, он вдруг понял, что ошибся: Озмиан не собирался давать ему второй шанс. Когда он закрыл глаза, готовясь к громкому хлопку выстрела и последующему небытию, в его сознании совершенно неожиданно возник знакомый образ – лицо Констанс – прямо перед обжигающим взрывом выстрела.

Марсден Своуп озирался вокруг с неким страстным, великодушным благоволением, ощущая почти родительскую любовь к этой гудящей, скандирующей, распевающей толпе, собравшейся вокруг него.

Он не мог не чувствовать легкое разочарование из-за того, что количество верующих на Большом лугу оказалось не так уж велико – в темноте было трудно подсчитать, сколько их пришло, но определенно здесь не собрались те бессчетные тысячи, на которые он надеялся. Вероятно, этого и следовало ожидать. Многие отсеялись по пути, как тот богатый юноша, что хотел последовать за Иисусом, но ушел опечаленный, когда Иисус сказал ему, что сначала тот должен расстаться со всем, чем владеет.

Имелась и еще одна проблема. Груда росла так быстро и в нее кидали столько негорючих вещей, что она погасила огонь, который должен был пожрать ее. Запас керосина у Своупа кончился, и массивная горка только чадила, выдавая колечки вонючего черного дыма. Своуп послал одного из своих учеников – нет, не учеников, а собратьев – за керосином и надеялся, что тот вернется с минуты на минуту.

Толпа вокруг него чуть покачивалась из стороны в сторону, тихими серьезными голосами распевая «Мир в долине» [31]. Своуп с радостным сердцем присоединился к ним.

Что его по-настоящему удивляло, так это отсутствие полиции. Да, первоначальный костер погас, но все равно толпа такого размера, собравшаяся вечером на Большом лугу без согласования с властями, должна была привлечь внимание правоохранителей. Тем не менее ни одного полицейского пока так и не появилось. Странно, но для Своупа это стало разочарованием, потому что в его планы входило оказать сопротивление властям штата и пресечь – если потребуется, то и ценой собственной жизни – их попытки погасить костер. Какая-то его часть, как и его герой Савонарола, стремилась к мученичеству.

Справа от него возникло какое-то волнение, и из толпы выбралась женщина лет тридцати пяти, привлекательная, одетая в простую пуховую куртку и джинсы. В одной руке она держала что-то сверкающее, как золото. Женщина подняла предмет повыше, словно собираясь швырнуть его в общую груду, потом повернулась к Своупу:

– Вы и есть тот самый Страстный Паломник?

В последние девяносто минут люди подходили к нему пожать руку, обнять, со слезами на глазах поблагодарить за его идею. Это стало для него трогательным опытом.

Своуп торжественно кивнул:

– Да, я тот самый Паломник.

Женщина уставилась на него с благоговейным трепетом и протянула руку для рукопожатия. При этом она раскрыла ладонь, и оказалось, что у нее в руке не какая-то золотая безделушка, а полицейский жетон. В тот же момент она другой рукой схватила Своупа за запястье, и он ощутил на нем холодную сталь.

– Капитан Хейворд, нью-йоркская полиция. Ты арестован, говнюк.

– Что такое?..

Но эта женщина, не казавшаяся ни особо сильной, ни особо быстрой, внезапно обхватила его каким-то боевыми приемом, развернула, завела руки за спину и надела наручник на другое запястье. Все это произошло за считаные секунды.

Неожиданно на Большом лугу вспыхнул яркий свет. Лампы большой мощности, спрятанные в деревьях по периметру, включились и осветили костер. И целая армия специальных машин – патрульных полицейских, фургонов со спецназом, пожарных – покатила по траве в сторону собравшихся, мигая проблесковыми огнями и завывая сиренами. Другие полицейские в защитном снаряжении прибежали на своих двоих, переговариваясь по рации.

Братья и сестры Своупа, ошеломленные этим неожиданным налетом, дрогнули, сломались, начали отступать и расходиться по одному. Полиция их не задерживала.

Все произошло так быстро, что Своуп поначалу не смог оценить ситуацию. Но когда женщина протолкнула его через хаос вперед, к полицейской линии, он понял, что произошло. Полицейские потихоньку собирались в тени деревьев. Они не стали провоцировать беспорядки, выдвинув группу для его ареста, а подослали одного полицейского в гражданском. Но теперь, когда на него были надеты наручники, копы начали появляться отовсюду. Они через мегафоны призывали людей мирно разойтись, а команда пожарных притащила шланг и начала гасить костер, поливая водой груду дымящихся ценностей.

Впереди Своуп увидел специальный фургон, предназначенный для перевозки заключенных. Его задняя дверь открылась, и женщина-полицейский в гражданской одежде подхватила Своупа под локоть и подсадила на металлическую подножку. Помогая ему забираться в фургон, женщина сказала:

– Прежде чем мы уедем, не хочешь хорошенько посмотреть на своих последователей?

Своуп повернулся, чтобы бросить на них прощальный взгляд, и был потрясен увиденным. То, что минуту назад было мирным молитвенным собранием, вмиг превратилось в бедлам. Невзирая на полицейские мегафоны, многие из его последователей не разошлись, а превратились в мародеров. Собравшись вокруг груды ценностей, они вытаскивали из нее всякие вещи и рассовывали их по карманам, а копы, удивленные происходящим, кричали и прогоняли их. Несколько сотен или даже тысяча его последователей обступили мертвый костер, их было столько, что на какое-то время они смогли оттеснить полицию. Они лихорадочно выхватывали пачки денег, серебряные слитки, акции, ювелирные изделия, часы, туфли, другие вещи из той самой груды предметов тщеславия, ради сожжения которых они здесь собрались, а потом бросались со своей добычей в темноту деревьев, визжа от радости и торжества.

Гулкий звук выстрела медленно стихал, и наконец Пендергаст открыл глаза.

– Опа. Я промахнулся.

Озмиан не увидел соответствующей реакции в глазах агента.

– Дать вам еще десятиминутную фору или закончить все сейчас?

Он ждал ответа, но Пендергаст молчал.

– Ладно. Я человек спортивный. Но прошу вас, будьте чуточку умнее. Никаких вторых шансов больше не будет. – Озмиан посмотрел на часы. – У нас остался для охоты один час и тридцать пять минут. – Он показал стволом своего пистолета на «лес-баер», лежащий среди мусора. – Берите его, только двумя пальцами, и идите. Я постою здесь десять минут, чтобы дать вам еще одну фору.

Его добыча нагнулась и протянула руку к пистолету.